зная, стоит ли говорить дальше.

Ма уловила мое сомнение:

— Говори все… Как-нибудь переживу.

— Иногда вы с Ильей были родными братом и сестрой. Иногда сводными. Иногда соседями по этажу… Но с тех пор мы всегда находили друг друга, и больше не расставались.

Ма напряженно слушала. Она хмурилась. Что-то не укладывалось в ее голове.

И, помолчав, спросила:

— Почему? Что случалось с нами? С этими версиями Земли?

Я опустил глаза. Потом глянул на Ма.

— Они все погибали.

— Я знала… — упавшим голосом сказала она.

— В один прекрасный день… все обрывалось. И мы начинали сначала.

Ма сжала мою ладонь:

— Хорошо, что мы встретились.

Я смотрел в ее глаза, и не хотел отрывать взгляд.

— До завтра? — спросил я.

— Да… — кивнула Ма.

Мы еще несколько секунд смотрели друг на друга.

Потом я смутился нарастающего чувства близости, скомкано попрощался и прошел сквозь дверь.

#

15.

Мне приснился сон.

Будто мы снова на том же побережье, но вокруг никого. Только я и Ма. Город словно вымер.

Мы были одни в темноте.

Как и наяву, мы лежали в черной воде под небесами. Но сейчас Ма пела мне колыбельную.

Черная водная гладь отражала черное небо с неземными созвездиями. Я лежал на спине, раскинув руки. Перебирал пальцами шелковистую воду и смотрел на звезды.

Космос давно стал моим домом, и было непривычно видеть его со стороны.

Я смотрел и слушал, как шепчет вода.

И эта же мелодия была в воздухе надо мной, и в шелестении деревьев на берегу, и в тонкой полоске рассвета.

Колыбельная состояла из неразличимой мелодии и тихого голоса, почти шепота. Голос Ма пел что-то ласковое на незнакомом языке. И от этой чужой ласки сдавливало сердце. Оно билось очень медленно.

Просто сжималось и разжималось.

Вдруг я ощутил шевеление в левой ладони. Повернул голову и обнаружил, что ко мне на ладошку из глубин заплыла маленькая черная рыбка.

И осталась там.

Я сразу догадался, что это знак.

Потом вспомнил, что мы лежим с Ма в заливе у спящего безлюдного города. В черной воде. Во тьме.

Повернул голову и увидел, что Ма нет.

И не было.

Я один.

И только сейчас заметил, что море светилось… Свет шел из глубины, бездонная толща воды не была абсолютно черной.

Неземная рыбка, похожая на аквариумного сомика, потерлась боком о большой палец. Посмотрела на меня маленьким черным глазом и сказала:

— Двери откроются, когда растает снег.

И я понял, что это ответ от старших рыб Глаа, который принес их посланник.

Черная рыбка полежала немного, отдыхая. Затем соскользнула с ладони.

И растворилась в погасшей бездне.

День Третий. Сцена 1

ДЕНЬ ТРЕТИЙ.

#

1.

Меня разбудил настойчивый стук в окно.

Птица…

Я открыл глаза. Понял, что птица была сном. И закрыл.

Стук повторился.

Я, не просыпаясь, сполз в одних трусах с постели, накинул плед и с закрытыми глазами проследовал в прихожую. Забыв о предосторожности, распахнул входную дверь настежь.

Там оказалась Ма с газетным свертком в руках.

Я стоял, кутаясь в колючий плед, в сумраке коридора. Посмотрел на нее, приоткрыв один глаз.

Ма развернула газеты, показывая фотографию крупным планом:

— Свежие… Ты снова на первых полосах.

Я протянул руку, и плед соскользнул вниз, а следом за ним скользнул взгляд Ма. Ее глаза расширились, она отвернулась и рассмеялась.

— Что смешного? — буркнул я.

— Ничего… — смеясь, сказала она. — Впервые вижу тебя таким. Взъерошенным…

Она завела назад руку и помахала свертком за спиной:

— Забирай. С тебя автограф…

Я поднял плед с пола и укрылся, забрал у Ма пахнущие типографской краской газеты.

Сквозь сон проговорил:

— Можно смотреть.

Она повернулась ко мне, и глаза ее улыбались:

— Привет. Илья пришел?

Я посторонился:

— Не знаю… Заходи.

Дверь со щелчком закрылась, Ма скинула туфли и заглянула в комнату Ильи. Со вчерашнего вечера в ней ничего не изменилось.

Ма вернулась в гостиную.

Я стоял в ее центре с закрытыми глазами, как впавший в спячку абуминог, по-прежнему держа в руках газетный сверток.

— Эй… — сказала она, — ты живой?

Ма забрала у меня газеты и кинула на стол.

— Сплю на ходу, — пробормотал я. — Наверное, от токсина… Все время хочется спать.

Она вздохнула:

— Ложись, побуду с тобой…

Ма подвела меня к дивану, и я повалился лицом вниз. Она села рядом, запустив пальцы одной руки в мои волосы, а другой держа на колене справочник с описанием местных заведений: ресторанчиков, развалин и музеев.

Было слышно, как Ма перелистывает страницы.

И я заснул…

Возвращение Ильи я проспал. Очнулся, когда семейная сцена начала набирать обороты.

— Явился, не запылился… — резко сказала Ма. — Я на сколько тебя отпустила? Это, по-твоему, пять часов?

— Ну, Ма… — проговорил Илья, — ну, почти пять…

Я открыл глаза, ясность сознания вернулась. Токсин черного паука перестал действовать.

Удивленно разглядывал Илью.

В нем произошли не явные, но ощутимые перемены. Он весь был новым, не таким как раньше… Обернувшись в плед, я обошел его по кругу.

— Ты где это шлялся? — спросил я.

Вернее, мы спросили. Ма одновременно со мной задала тот же вопрос.

Илья разделил ответы.

Подмигнул Ма:

— И тебе привет, сестричка…

И, удивленно, мне:

— Что за наезды, бро?

— Не увиливай… — строго сказала Ма.

Илья посмотрел на нас, его желто-зеленые глаза ехидно улыбались. Понимающе проговорил:

— Спелись уже… голубки.

— Сейчас получишь…

Ма нахмурилась и двинула его острым кулачком по ребрам.

Илья охнул.

— Я сначала ударю, а потом буду разбираться, за что… — вновь строго сказала она.

И указала рукой в сторону открытой балконной двери в гостиной:

— Иди на свет.

Илья перешел к окну и встал в утренние солнечные лучи.

— Ну?

— Раздевайся, — сухо сказала Ма. — Быстрее.

Он хмыкнул и печально проговорил:

— Машка, ты сдурела…

— Тебя еще раз ударить?

Илья разделся и остался в плавках.

Ма внимательно осмотрела Илью. Каждый сантиметр кожи. Но ничего не нашла.

— Худющий, — сказала она негромко. — Тебя не кормили что ли на твоей Земле?

— Что ищем? — поинтересовался Илья.

Он смотрел на Ма сверху. Выглядел спокойно, но чувствовалось, что он волнуется.

— Неважно… — после паузы ответила Ма. — Укус. Укол. Порез. Царапину.

И добавила:

— У тебя зрачки расширены.

Я глянул Илье в глаза, и увидел, что зрачки и правда расширены. Радужка изменила цвет, стала темнее.

Ма осмотрела Илью еще раз и задумчиво уставилась на него. В ее глазах читался вопрос, который он истолковал по-своему.

— Мне до пола раздеться? Там тоже будешь смотреть?

От смущения Илья вел себя развязано.

— Что я