он пропустил меня внутрь лавки.

* * *

Внутри полумрак. Неровные, закруглённые стены сами светились тусклым желтоватым мерцанием. В каменных стенах выбиты углубления с подсветкой. В них стояли многочисленные шкатулки с откинутыми крышками. В шкатулках — крутились чёрные шарики кристаллов озарений.

В левой части комнаты, на круглом подиуме, светились фигуры танцовщиц. Они неторопливо двигались, лаская себя. В одной я сразу узнал шатенку Раану. Я даже немного смутился, будто она могла узнать меня.

Из арки в соседнюю комнату вышел немолодой мужчина, одетый в тяжёлый на вид и толстый халат из золотой ткани. От кожи лица и рук мужчины исходило заметное золотистое свечение, отбрасывающее отблески на стены и шкатулки. Вот это я понимаю — игра света!

Мужчина поклонился, его тщательно уложенные и приглаженные кудри не шевельнулись от этого движения. Чарующим голосом он сказал:

— Молодой хозяин должен знать, что наша лавка не продаёт товары тем, кто не достиг нужного возраста. Прошу вас, покиньте мою лавку, пока кто-то не донёс стражникам, о…

Тут лицо торговца поменялось, даже засветилось иначе, с красными отблесками:

— Это ты, сопливая грязь? — прошипел он. — Как ты посмел сюда снова заявиться? Вон отсюда!

— Прошу вас, — взмолился я. — У меня только один вопрос…

— Передай своим подельникам, что я больше не участвую в ваших грязных сделках!

Это в каких сделках участвовал Самиран, если даже торговец проном считал их «грязными»?

Грязное колдовство, не иначе!

Мне показалось, что я близок к тому, чтобы получить хоть какую-то зацепку. Хотя я сильно испугался злобного свечения торговца.

Сжав светящийся кулак, торговец занёс его надо мной.

— Господин! — с умоляюще сложил руки и согнулся. — Уверяю вас, что я не виновен ни в каких сделках.

— Прочь отсюда, я сказал! — но удара не последовало.

Из комнаты вышел человек, одетый то ли в шорты, то ли в такую обтягивающую и короткую тунику, что она походила на костюм борца. От его большого, покрытого волосами тела несло потом. Как он вообще умудрился вспотеть на таком холоде?

— Хозяин, прикажешь выгнать сосунка? — спросил волосатый и снял с пояса витую палку.

С усмешкой посмотрел на меня, постукивая палкой по раскрытой ладони, как вышибала — бейсбольной битой.

Чёрт возьми! Надежда узнать хоть что-то таяла. Надо срочно что-то придумать! Если смирение не помогло, то использую наглость.

Выпрямившись, я посмотрел прямо в светившиеся белым глаза торговца. Громко и уверенно отчеканил:

— Если палка этой гориллы прикоснётся ко мне, вы будете говорить не со мной, а с моим подельником!

— Кто горилла? Я — горилла? — заорал мужик с палкой. — Что вообще такое «горилла», ссанная ты грязь?

Торговец буквально затух: лицо перестало источать свет, даже глаза потускнели.

— Оставь его, — сказал торговец своему вышибале.

— Нет, пусть сначала скажет, что такое го-ри-ла?

— Уйди!

Вышибала погрозил мне палкой — я отметил, что чёрные кучерявые волосы на его пальцах были гуще, чем на голове у моего прошлого тела.

— Говори, мальчик, — надменно сказал торговец, когда вышибала ушёл.

Ох, знать бы ещё, что говорить!

— У меня вопрос… вопрос… мой сообщник…

Торговец махнул рукой:

— Тебя же зовут Самиран, так? Передай своим сообщникам, что я, Маимбар Адас, больше не участвую в их играх. Я достаточно огорчил Создателей.

— Обязательно передам. Кстати, а что за игры? Они как-то связаны с… грязным колдовством?

Маимбар непонимающе посмотрел на меня:

— Мальчик, ты глупец?

— Не совсем. Но допустим, что я не знал, что сообщники… впутали меня в грязное колдовство.

Маимбар надменно усмехнулся:

— Надо было раньше думать о последствиях.

— Раньше я как раз был глупцом, — нашёлся я с ответом. — А теперь хотел бы узнать — кто мои сообщники?

Кожа лица и рук торговца снова замерцала, словно изображая любопытство.

— Странный вопрос.

Набрав воздуха и наглости, я поведал, что после сеанса грязного колдовства в храме Двенадцати Тысяч Создателей, потерял память. Теперь, мол, хочу восстановить ход событий. Узнав, что кристаллы игры света были созданы в этой лавке пришёл сюда.

— Честное слово, господин, я не помню ни вас, ни моих сообщников.

Слушая меня, Маимбар кивал:

— Утрата недавней памяти случается с теми, кто становится проводником грязного колдовства. Негодяи, которые втянули тебя в это, использовали яркое озарение «Разрушение Памяти». Даже Внутренний Голос не напомнит, что с тобой произошло. Тебе ещё повезло, что ты потерял только память, а не разум.

Я деловито спросил:

— Мне не верится, что для похищения граней умирающих людей привлечено столько ярких озарений.

— Ох, мальчик. Ну, сколько граней можно украсть у умирающих? Десять, пятнадцать, ну — сотню, если повезёт. И то, если у вора будут яркие озарения «Собирание Граней» и «Огранка Кристалла». Говорят, есть такие воры.

— Наверно…

— Но у такого молодого, как ты, ещё не усвоившего наследованного озарения, можно похитить все двенадцать тысяч граней.

Я замахал руками:

— Вы хотите сказать, что жертвой грязного колдовства были вовсе не какие-то там умирающие, а Самиран? То есть — я?

Маимбар закатил глаза, как бы устав объяснять очевидные вещи:

— Обычное грязное колдовство направлено на похищение граней умирающих, но твои сообщники, как я тебя уже предупреждал, нацеливались вовсе не на них, а на тебя.

Мне казалось, что я нащупал разгадку того, что произошло с Самираном, хотя от откровений Маимбара ещё сильнее запутался.

— Каково ваше участие во всём этом?

Глаза Маимбара сверкнули. И это не образное выражение — их свет ослепил меня, как фонарик.

— Я не буду тратить моё время на объяснения! Я тебя предупреждал, ты меня не послушал. Иди отсюда, наши Пути разошлись.

Пришлось снова включить наглость:

— Уважаемый, если вы не ответите на все мои вопросы, то я выйду из вашей лавки, найду первого попавшегося небесного стражника и расскажу ему, что вы подарили похотливые кристаллы «Игры Света» мальчику, не вошедшему в нужный возраст. Не хотите тратить время на меня — потратите его на суд Прямого Пути.

Маимбар унял гневное свечение глаз:

— Ладно, ладно. Я расскажу всё, что знаю. Только позволь мне продолжить торговлю?

Я позволил. Маимбар открыл дверь и впустил слугу.

— Мой хозяин хотеть много, как тогда, — сказал слуга и вытащил из котомки шкатулку. Кстати, его акцент отличался от акцента моей Служанки.

Маимбар прочитал иероглифы на шкатулке и отошёл к одной из подсвеченных выемок в стене. Переместив несколько кристаллов озарений в шкатулку, отдал слуге. Тот положил на каменный прилавок мешочек, звякнувший металлом, и вышел.

Из комнаты тут же появился гориллоподобный вышибала с небольшим железным сундучком в руке. Взял мешочек, разорвал тесёмочку зубами и высыпал крошечные золотые треугольники в сундучок.