– Вася, перед «илом» идем вверх вправо, стреляем с переворота и снова на высоту. Держись как приклеенный, маневр опасный – можно столкнуться.

Мы выполнили красивую, чистую линию маневра и, перевернувшись брюхом вверх, одновременно открыли огонь.

– Есть попадания! – прокомментировал нашу стрельбу Хромов.

– Блондин, теперь вы – парами! Пошел!

Отстрелялись еще две пары, и «ил» сбросил конус. Очереди истребителей порвали его в лоскуты. Надо менять… Учеба шла дальше.

* * *

В центре зрел заговор. «Двоечников», – а именно так незамысловато прозвали нашу 2-ю АЭ[14], – решили наказать. Так мне, посмеиваясь, сказал подполковник Уткин. Собственно, он и был организатором и идейным руководителем заговора. Он даже разрешил включить в группу «центровиков» трех инструкторов. Мы же с Уткиным должны были сидеть на земле и наблюдать за боем. Рации у нас были, но ими разрешалось воспользоваться лишь при угрозе столкновения самолетов или еще какой нештатной и опасной ситуации. Вася сидел со мной на земле – один, без ведущего, он будет всем мешать, да и опасно оставлять его одного в воздухе. По договоренности с Уткиным мои летчики в ходе тренировки будут подвергнуты неожиданному нападению «центровиков». Предупреждать их об атаке по радио или не предупреждать – решать мне. Я решил молчать. На фронте подсказок не будет. После учебного боя планировалась стрельба двух пар – по одной паре от нас и от хозяев УТЦ. Причем – одновременно, по двум конусам. Их тут же сбросят, чтобы жюри могло оценить стрельбу.

Два звена эскадрильи кружили тысячах на двух, пытаясь вести бой без распадения строя на пары. Это было красиво, но не очень жизненно. Вдруг от солнца на звено Блондинчика упала одна и сразу – другая пара самолетов. Теперь можно, а то как бы не стрельнули сгоряча…

– Блондин, вы атакованы «центровыми»… Смотри – не пальни с перепугу. Продолжайте вести бой с новым противником.

Толе и Хромову можно было ничего не объяснять. Маленькие самолетики вильнули и разошлись. Я был уверен, что атака у «центровиков» не удалась. Их заметили, и «яки» звена Рукавишникова вовремя уклонились. А вот сейчас будет интересно.

Боевым разворотом звено Хромова выскочило вверх, на солнце. Пары разошлись, и одна пара проскочила под носом у «центровиков». Те повелись на живца и потянулись за нашей парой вверх. Но скорость у наших ребят была явно выше. Они лезли наверх, загибая дугу и выставляя преследующие их самолеты, как мишени на стенде… Вот истребители центра потеряли скорость и распластались в воздухе. Тут же, откуда ни возьмись, у них на хвосте зависла пара Хромова. Они на пару секунд зафиксировали свое положение, как бы «отстрелялись», и, довольные, отвалили…

– Паре Сидоренко – посадка! Вы сбиты! – радостно прокомментировал подполковник Уткин в микрофон. – Петрович, с тебя проигрыш! Сегодня же, к ужину!

– Слушаюсь… – грустно отозвался Петрович. – Уже купил, думал – на радостях, а придется…

– Так, прекратить болтовню в эфире! – похолодел голосом Уткин. – Бой идет, не забывайте!

– Блондин, займи эшелон пятьсот… – Это Хромов. Его команда означала, что Толе нужно было занять позицию для удара сзади и выше звена Хромова.

Четыре истребителя Хромова заходили на шесть истребителей центра, которые все еще лезли на высоту. Угроза атаки со стороны четверки Хромова заставила «центровиков» прекратить набор высоты и пойти на наших в лобовую атаку.

Я сжал микрофон, но подавать команду не торопился…

– Что же он делает? Зачем лобовая? У наших же положение лучше! – недоуменно проговорил за моим плечом Василий.

– Смотри, Вася, смотри… Если я не ошибаюсь, он их сейчас под удар Толиного звена подведет…

Так и получилось. Не приняв лобовую атаку, метров за восемьсот до встречи с самолетами «центровиков» звено Хромова вильнуло в сторону и перешло в неспешный набор высоты. Все шесть истребителей центра кинулись вперед, чтобы расстрелять маячивших в прицеле «двоечников». А «яки» Хромова, прибавляя скорость, загибали вираж вниз и влево, подставляя спины преследователей под удар звена Блондина.

– Блондин, давай! – Звено Хромова, резко переломив вираж, свечой пошло вверх, а мимо него и мимо шестерки преследующих Хромова «центровиков» отвесно вниз пронеслось звено Блондинчика.

– Результативная атака, товарищ подполковник, как вы считаете? Как минимум двух они бы сняли, – равнодушным голосом прокомментировал я.

– Эх! – Только и махнул рукой подполковник Уткин. – Подольский, сажай своих… козодоев. Кто у тебя стрелять будет? – Рация подполковника что-то пробурчала.

– «Илы», вы где? Внимание всем! Очистить зону, через три минуты подойдут «илы» с конусами. Первыми стреляют летчики Центра.

– Хромов, кто будет стрелять? Нет, оставь самую слабую пару, да-да! Не спорь! Остальных веди на посадку – у вас две минуты, чтобы покинуть зону.

Где-то на полутора тысячах над нами прошел один штурмовик с конусом за хвостом. На него спикировала пара Центра, раздались трескучие очереди. Пара вильнула в сторону аэродрома, «ил» продолжал идти вперед. Вот он сбросил конус, и белый мешок стал неспешно падать прямо к нашим машинам. Появился второй «ил», к нему подскочила наша пара, раздался сухой звук тр-р-р-р-р, как палкой по забору, конус лопнул от попаданий пуль и снарядов и заполоскался ленточками разорванного напором воздуха материала.

Подполковник Уткин плюнул и взмахнул рукой: «Даже и смотреть не буду! Вечером с командирами звеньев заходи ко мне, долги отдавать будем. Проиграли мои охламоны, вчистую проиграли!» Подполковник, довольный, улыбался. Теперь у него появились все рычаги, чтобы построить зазнавшихся инструкторов по стойке «смирно, и даже еще смирнее!».

Это был пятый день нашей учебы. Вечером думали вылететь в полк, но теперь придется лететь ранним завтрашним утром. Не будем обижать старика! Посидим с ним на дорожку.

Вот мы и дома! За время нашего отсутствия в полку произошли некоторые приятные изменения. Во-первых, комполка присвоили очередное воинское звание, потом – нас пополняют новой техникой – истребителями «Як-1б», они уже пошли в войска. Говорят, Сталин лично дал указание саратовскому заводу в первую очередь обеспечить новыми истребителями сталинградцев. И – главное! Мы перелетаем на новый аэродром, на правый берег Волги. Вперед, на запад! Это надо осмыслить. Я сделал первый шаг в этой войне в сторону страны пива и баварских сосисок. Прощайте, Красные Дубки! Здравствуй, Светлый Яр! Часть наземных служб уже убыла на новый аэродром, и он уже практически готов к нашему прилету.

Что не замедлило и произойти. Перелет, размещение, изучение карт, сети автомобильных и железных дорог и транспортных узлов, основных населенных пунктов, рек и озер. Зачеты на знание обстановки сданы – теперь облет нового района. Это практически боевой вылет. Возможен и воздушный бой, и обстрел зенитной артиллерией. Но ничего страшного и опасного не произошло; погода была мерзкая, немцы практически не летали. С зоной ответственности полка мы познакомились, основные географические привязки в памяти уложились.