litbaza книги онлайнДетективыТайна голландской туфли - Эллери Квин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 62
Перейти на страницу:

— Я так понял, доктор, — мягко начал Эллери, — что вы прослужили в госпитале достаточно много лет.

— Совершенно верно. Позвольте сигарету. — Видно было, что Пеннини импонировал взятый Эллери тон.

Эллери предложил ей свой позолоченный портсигар, любезно подержал спичку у ее сигареты. Она глубоко затянулась и расслабилась, с любопытством разглядывая его.

— Понимаете, — продолжил Эллери, — расследуя данный случай, следствие зашло в тупик. Все выглядит совершенно необъяснимым. Я опрашиваю всех и задаю всем самые разнообразные вопросы... Как хорошо вы знали миссис Дорн?

— Как? — Черные глаза доктора блеснули. — Вы подозреваете меня в убийстве?

— Дорогой доктор...

— Послушайте, мистер Квин. — Она решительно сжала полные красные губы. — Я не знала миссис Дорн, почти не знала. И ничего не знаю об убийстве. Если вы полагаете, что я вам что-то открою, — вы напрасно тратите время. Вас удовлетворил мой ответ?

— Нет, конечно, — с сожалением сказал Эллери, и глаза его настороженно сузились. — Но я никогда не делаю заключений так стремительно. Причина, по которой я задал вам этот вопрос, следующая: если бы вы хорошо ее знали, вы бы могли назвать ее предполагаемых недоброжелателей.

— Простите. Я не могу этого сделать.

— Доктор Пеннини, давайте перестанем сооружать на своем пути преграды. Я буду совершенно откровенен. — Он закрыл глаза и откинул голову на подголовник. — Скажите, вы когда-либо... — он резко выпрямился и уперся в нее взглядом, — угрожали миссис Дорн в присутствии свидетелей?

Пеннини была так изумлена, что несколько мгновений смотрела на него, не мигая. Минхен вытянул ладонь, протестуя, и пробормотал какие-то извинения. Он досадовал на Эллери.

— Так отвечайте на вопрос: угрожали ли вы ей? — Эллери говорил нарочито резко. — Здесь, в этом именно здании?

— Совершенно невероятное предположение. — Она искренне рассмеялась, откинув голову назад. — Кто вам сказал такую глупость? Я никак не могла себе позволить угрожать старой леди. Я ее почти не знала. И никогда не делала в чьем-то присутствии замечаний о ней. Я вам ответила. Я... — И вдруг она остановилась, смутилась и кинула взгляд на доктора Минхена.

— Что?.. — переспросил Эллери. Он отбросил всякую суровость и теперь улыбался.

— Ну... видите ли... я позволяла себе критические замечания о докторе Дженни, — смущенно объяснила она. — Но это были не угрозы, и, уж конечно, они не были направлены против миссис Дорн. И не могу понять, как...

— Хорошо! — Эллери лучезарно улыбался. — Итак, против Дженни, а не против миссис Дорн. Хорошо, доктор Пеннини. А что вы имели против доктора Дженни?

— Ничего личного. Полагаю, вы уже слышали... — И она снова взглянула в сторону Минхена. Он вспыхнул и пытался уйти от ее взгляда. — Меня отстранили по желанию миссис Дорн от руководства родильным отделением. Естественно, я была обижена — и обижена до сих пор. Я полагаю, что именно доктор Дженни нашептал обо мне на ушко миссис Дорн. Конечно, в пылу обиды я говорила, наверное, гадости, а доктор Минхен и еще некоторые могли слышать это. Но какое все это имеет отношение к...

— Естественно, естественно, — с симпатией сказал Эллери. — Я понимаю вас. — Пеннини фыркнула. — А теперь, доктор, некоторые рутинные моменты... Пожалуйста, дайте мне полный отчет о ваших передвижениях по госпиталю этим утром.

— Дорогой мой, — холодно сказала она. — Вы так прямолинейны! Мне нечего скрывать. Рано утром я вовсе не могла передвигаться по госпиталю, поскольку оперировала в родильном отделении. Близнецы — трудные роды, если только вас это интересует. Кесарево сечение, но один из детей умер. Жизнь матери тоже под угрозой... Операция закончилась в восемь. Я позавтракала и пошла с традиционным обходом по родильному отделению. Вы же знаете, очевидно, — с сарказмом подчеркнула она, — что доктор Минхен не затрудняет себя обыденными делами. Его должность исключительно почетная. Я обошла около тридцати пяти пациенток и еще целую армию орущих младенцев. Большую часть утра я посвятила работе.

— Но вы не находились достаточно долго на одном месте, чтобы обеспечить себе алиби.

— Если бы я нуждалась в алиби, я бы позаботилась о том, чтобы обеспечить его, — моментально среагировала она.

— Не факт, — пробормотал Эллери. — Скажите, вы покидали здание госпиталя до полудня?

— Нет.

— Вы нам так помогли, доктор... И вы не можете дать никакого объяснения этому ужасному убийству?

— Опять-таки нет.

— Вы ответственно это заявляете?

— Если бы я могла дать объяснение — я бы вам его дала.

— Это я буду иметь в виду. — Эллери встал. — Благодарю.

Доктор Минхен, чувствуя себе неловко, встал — и все трое стояли в напряженной тишине. Затем Пеннини вышла, громко хлопнув дверью. Минхен опустился в кресло и, отклонившись назад, задумчиво покачался в нем.

— Вот это женщина, не правда ли?

— Замечательная! — согласился Эллери, закуривая. — Между прочим, Джон, не знаешь ли, здесь Эдит Даннинг? Я не разговаривал с ней утром, поскольку она повезла Хильду Дорн домой.

— Сейчас узнаем. — Минхен набрал несколько номеров, что-то спросил. — В госпитале ее сейчас нет, выехала по вызову некоторое время тому назад.

— Ну, теперь это не важно. — Эллери глубоко затянулся. — Интересная женщина... — Он выдохнул облако дыма. — Послушай, Джон, а? Еврипид был недалек от истины, когда изрек: «Ненавижу ученых женщин». И как он был близок к классическому заявлению Байрона...

— Бога ради, — простонал Минхен, — о какой из них ты говоришь — о мисс Даннинг или о Пеннини?

— Это тоже не важно. — Эллери вздохнул и взял со стула пальто.

Глава 17 МИСТИФИКАЦИЯ

Особые отношения между инспектором Квином и его сыном — скорее товарищеские, чем патернально-сыновние — никогда не были яснее, чем во время общих трапез. Час еды, будь то завтрак или обед, был часом шуток и острот, воспоминаний, живого и добродушного разговора. Трещал в камине огонь, Джуна подавал блюда и кофе; ветер завывал в каньонах длинной Западной Восемьдесят седьмой улицы; порой трещали окопные рамы. Такие семейные вечера были бережно хранимы в памяти отца и сына и явились позже достойной частью летописи Главного полицейского управления Нью-Йорка.

Однако в тот трагический январский вечер, когда Абигейл Дорн ушла к праотцам, традиция была нарушена.

Не было ни счастливого смеха, ни атмосферы мира и покоя небольшой сплоченной семьи. Эллери сидел, поглощенный думой и мрачный, сигарета дымилась над недопитой чашкой кофе. Инспектор поеживался от холода в своем большом кресле напротив камина; несмотря на три старых поношенных жакета, память о холоде прошедшего дня пробирала до костей. Джуна, всегда без слов понимавший настроение хозяев, молча убрал со стола.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?