– Это какая-то ерунда! – Ляна потерла кончиками пальцев виски.

– А вам не кажется странным то, что антиквар выразил желание купить картину, даже не удостоив ее взглядом?

– Возможно, Вениамин пересказал Дятлову заключение Рожкова.

– А сам Рожков не обращался с предложением приобрести портрет?

– Нет. – Ольга подкрепила высказывание протестующим жестом. – На эту тему он вообще не заговаривал. Просто посоветовал повесить ее в такое место, где она не сможет привлечь внимание специалистов – похитителей. Именно поэтому картина оказалась в моем кабинете.

– Откуда ее умыкнул еще вполне живой Вениамин, – заявила я. – Возможно, он собирался подзаработать на продаже. Оля, ты уже дала Рожкову обещание подарить этот портрет?

– Не успела. Но он бы с радостью принял подарок. Наталья вот потащила к тебе.

– Замечательно! Пусть талантливый художник еще поживет. Очень неприятно об этом говорить, но «Полина» не хочет покидать дворец. Кто бы, как бы и куда ее ни таскал. Два человека за это уже наказаны. Третья жертва не желательна. В данный момент картина в надежном месте.

Кажется, троица испугалась. И, чтобы окончательно склонить Ольгу Леонтьевну к отказу от намерения подарить картину Рожкову, я передала все, что узнала от Мухатской – Мухаткиной. У Вениамина накануне его смерти состоялось свидание с Черным монахом. А Полина намеревалась встретиться в лесу с Рогожиным. Мы же с Натальей минувшей ночью воочию видели личность, похожую на героиню портрета. Такое впечатление, что оба неизвестных актера, не требуя оплаты, служат во дворце на общественных началах. Сверх штата. Ведя наблюдение за Рогожиным, Мухатская сама стала объектом пристального внимания «общественника», за что и получила камушком по головушке. А сегодня она опять была перепугана до потери сознания.

– Почему «была»? – со страхом спросила Наташка.

– Спокойно! Мухатская жива. А перепугалась только потому, что увидела лицо Полины на портрете, выпавшем из моих слабых рук. Ну, когда я возвращала его из номера Дятлова, она решила – ворую. Таисия Михайловна, как и я, уверена в гибели каждого, кто посягнет на право Полины находится в этом доме. Я не успела ей сказать, что на него не посягаю…

И тут опомнилась Наташка:

– Ир, а почему господин антиквар вчера так веселился? Если у него погиб… Ну не знаю, были ли они с Вениамином друзьями-приятелями, но известие о гибели пусть даже просто знакомого человека должно как-то вышибить из седла.

– Значит, он был бесседельный. Либо его «седло» было без лошади. Дятлов в нем просто так, как в кресле, сидел. Допускаю, что полдня после дороги антиквар отсыпался, а проснувшись, «накушался», затем отправился на вечернее мероприятие, где еще больше «накушался». Помнишь? Он жаловался, что где-то потерял Потапова, но готов смириться с потерей? Нашел, что твое общество гораздо приятнее, а ты его послала… За водой. Скорее всего, известие о гибели Вениамина прошло мимо его ушей, либо он не знал, что погиб именно Вениамин. Если это не так, значит, он сам поучаствовал в этом убийстве. Только мне в это не верится.

– Ты сказала «убийстве»? – Ольга умоляюще прижала руки к груди, надеясь, что я оговорилась.

– Мало ли что я сказала, – пробубнила я, пряча глаза, и перевела разговор в другое русло: – Интересно, что господин Дятлов, на ночь глядя, делал в подвальном помещении? И каким образом его туда занесло? Опять-таки при закрытых дверях?

– Черт его знает, как он туда попал! Надо сменить все замки, – заволновалась Ольга.

– Думаю, у него было назначено свидание с Полиной, без доверенности, действующей от Наташкиного имени. Мы с Черновыми ее могли спугнуть своим появлением. Если, конечно, дама, столкнув Дятлова вниз по ступенькам, не решила, что живым он до конечной точки не долетит. Не учла – человек-то «под наркозом»! А проверять было некогда. Так или иначе, мы продлили Дятлову часы пьяной жизни. Жаль, теперь ему их вспомнить нечем… Знаешь что, моя дорогая, выбери время немного рассказать о каждом, кто работает в твоем «поместье». Пока меня интересуют только те, кто проживает здесь. Маловероятно, что какая-нибудь Полина и Черный монах будут бегать по ночам из деревни вместо того, чтобы полноценно отдыхать после трудового дня. Желательно бы еще получить список всех отдыхающих, но это легче добыть у Мухатской. Надо отдать ей должное, она старательно готовилась к своим сеансам, всю подноготную клиентов изучила. Знали бы они… Душу из нее вытрясли бы. Вот только боюсь, добровольно своими знаниями Таисия не поделится. Прямо хоть иди на воровство ее ноутбука.

– Без проблем! – Ольга вскочила с кровати. – Пойдемте, я распоряжусь, чтобы она сделала распечатку. Только сами понимаете… – Она замялась.

Мне даже стало обидно.

– Не совсем дуры. По прочтении – сжечь! Рядовые сплетни нас вообще не интересуют. Будет вполне достаточно, если Таисия Михайловна отметит определенных людей… Ну, не буду делиться своими соображениями. Вам лишние знания ни к чему. Легче будет помалкивать. Так. Все встали и пошли. Скоро народ вернется с экскурсии, провидица будет занята приемом.

Визит не удался. Хотя дверь и была открыта. Ясновидящая хорошо поставленным голосом предостерегала кого-то от нового и явно неравного брака. Причина – очень скоро за быстрым разводом последует неравный раздел имущества. Не в пользу клиента. А следом Таисия понесла какую-то ахинею о привороте, якобы сделанном в отношении персоны клиента шаманкой по просьбе новой пассии, которую зовут Алина. Девушка исключительно меркантильна. Именно благодаря щедро оплаченному насильственному воздействию на его ауру, клиент малек тронулся умом и, бросив семью, окунулся в пучину новой страсти. Посетитель от услышанного был в шоке – не верил собственным ушам, зато поверил в сверхъестественные способности ясновидящей. Таких подробностей он даже сам не знал. Пробормотав крайне неразборчивую угрозу в адрес Алины, стал жаловаться на свою доверчивость. Таисия кротко поинтересовалась, намерен ли клиент снять сглаз, порчу и приворот. На этом мы дверь и закрыли. С уверенностью в том, что привороженный предпочтет избавиться от новой любви, поскольку это обойдется дешевле, нежели неравный раздел имущества с законной женой. И, если на то пошло, его вины в измене жене нет. Охмурили, и все тут.

– Зайдем попозже, – сказала Ольга и, сунув руку в карман жакета, изменилась в лице. – Ой, мобильник в кабинете оставила. Наверное, уже из больницы звонили. Я побегу, ладно? А вы пока пообедайте.

И на самом деле побежала.

Мы посмотрели ей вслед, отметив легкость, с которой она унеслась, после чего я предложила перенести обеденное время на завтра, а сейчас просто попить несладкого кофейку вприглядку с воображаемыми бутербродами, каждому по вкусу, и отправиться на поиски художника Рожкова. Уж он-то должен знать, какая именно женщина вчера скакала перед ним в намерении обратить на себя внимание. И доскакалась до того, что ясновидящая чуть голову не потеряла. Побочный эффект. И очень увесистый.

Благие намерения удержать себя в форме с помощью одного лишь несладкого кофе сразу же исчезли, утонув в умопомрачительных названиях блюд ресторанного меню. Бедная официантка решила, что между нами идет соревнование по скоростному объеданию друг друга. Наташка раза три уверяла, что мне определенно не хочется салата, котлеты и чего-то там еще. Я едва успевала отнимать у нее свои порции и прожевывать Лянкины, взятые исключительно по ошибке. Ближе к кофейной церемонии мы сломались. На пирожные даже смотреть не хотелось, а вспоминая о необходимости разыскать художника Рожкова, я мучительно морщилась. Наташка осоловело хлопала глазами и была согласна не сползать со своего резного стула еще пару часов. Стройная Лянка, которую мы с Наташкой общими усилиями все-таки обделили разносолами, говорила о готовности вспорхнуть в любую секунду, чтобы отправиться на прогулку в поисках Святослава. Но не вспархивала. Тянуло вздремнуть. Да тут еще я изрекла известную мудрость «на ловца и зверь бежит». Отсюда следовал только один вывод: нечего носиться в поисках Рожкова. Сам прибежит. Как миленький.