Священник смотрел на нее с состраданием:

– Мы не должны подвергать сомнению Его волю, дочь моя. Ваш супруг сейчас уже у Него в руках и надеется на святое благословение.

Лорд Гастингс подал руку королеве. Елизавету это удивило, ведь он никогда не выказывал к ее матери особой теплоты.

– Мадам, крепитесь, вы должны быть сильной. Вам нужно думать о сыне и о других своих детях.

– Да, – поддержал его лорд Стэнли. – Король умер. Да здравствует король! Мы все должны принести присягу на верность нашему новому суверену, королю Эдуарду Пятому.

Мать заметно приободрилась:

– Вы правы, господа. Мы должны обеспечить спокойный переход власти. Но это может подождать до завтра. Мы оставим бедного мальчика в неведении еще ненадолго. Ему всего двенадцать. Сегодня мы будем скорбеть по моему дорогому супругу. Подойдите ко мне, дети. – Она протянула к ним руки.

Глава 6

1483 год

На следующее утро, одетая в простое черное платье, Елизавета послушно пришла по зову королевы в ее покои и застала мать в утренней одежде, вимпле, почти как у монахини, и черной вуали. С нею сидели Дорсет и дядя Лайонел, который, по счастью, как раз приехал погостить при дворе в момент смерти отца и смог остаться, чтобы предложить духовное утешение.

– Садитесь, Бесси, – довольно спокойным голосом велела ей мать. – Мы как раз обсуждали ход заседания Совета сегодня утром. Завтра Нэда объявят королем. В церквах прочтут новую молитву, призывающую всех верных подданных молиться за него, за меня и за всех вас, детей. – (Елизавете было трудно представить своего брата королем. Он еще совсем юн. Как он сможет править?) – Мы прочли завещание вашего отца, – продолжила мать. – Он оставил вам десять тысяч марок приданого, при условии, что руководить выбором вашего супруга буду я.

Елизавету это не заботило. Будущее простиралось перед ней тусклое и печальное, потому что рядом не было отца. Прошлую ночь она почти не спала, а утром, когда встала, ноги едва держали ее.

– Миледи, вы будете руководить мною. Но кто станет регентом, пока Нэд не войдет в возраст?

– Королевский совет, – твердо заявила мать. – Мы, Вудвиллы, и наши последователи составляем в нем большинство. У нас сильные позиции. Ваш дядя Риверс контролирует короля. Дикон служит при нем, а ваш дядя Эдвард Вудвилл командует флотом. Лондонский Тауэр, королевская сокровищница и арсенал под нашим присмотром. Вы, Йорк и ваши сестры – под моей опекой. Слава богу, я позаботилась о том, чтобы совет принца в Ладлоу состоял из моих кровных родственников и свойственников.

«Такое ощущение, – в смятении подумала Елизавета, – что мать ожидала какого-то противостояния, которое вполне могло возникнуть, так как Вудвиллов всегда недолюбливали».

– Расскажите Бесси про дополнение, – мрачно произнес Дорсет.

– Какое дополнение? – поинтересовалась Елизавета.

– Дополнение к завещанию вашего отца, – пояснила мать. – Он сделал его, будучи уже на смертном одре. В нем ваш дядя Глостер назначается лорд-протектором на время, пока Нэд не достигнет совершеннолетия.

Елизавета успокоилась. Уже много лет дядя Глостер верно управлял землями на севере в качестве наместника отца. Кто, как не он, мог лучше всех справиться с этой должностью.

Очевидно, мать так не думала:

– Мы не можем этого допустить. Он нас терпеть не может – так было всегда – и постарается лишить всего.

– Но почему он вас ненавидит? – спросила Елизавета, совершенно ошеломленная словами матери. Она знала, что на дядю Глостера можно рассчитывать, он будет править мудро и справедливо, но теперь вот мать противится этому, а им не нужны новые проблемы в это печальное время.

– Он всегда презирал меня и моих родных, потому что считает нас низкородными выскочками, которых превознесли выше наших заслуг. Как и другие лорды, которых я могу перечислить, он завидует нашей власти, влиянию и возмущается ими.

– Но он сам обладает большим влиянием на севере. Он там как второй король. Отец часто говорил, что нет более великого подданного.

– Именно это нас и беспокоит, – сказал Дорсет, – но у Глостера есть и другая причина для ненависти к нашей матери, так как он считает ее и весь наш род ответственными за смерть его брата Кларенса.

Мать ничего не сказала. Да и зачем. Елизавета помнила, как она побуждала отца устранить дядю Кларенса однажды и навсегда. А еще ей пришли на память слова матери, что она наполнила парламент своими сторонниками. Вполне понятно, почему Глостер не питал к ней добрых чувств. Но дядя Кларенс заслужил смертный приговор, разве не так? Он был опасен.

– Я не позволю Глостеру захватить власть, – сказала королева. – Немало трудов я положила на то, чтобы все оставалось как есть и наше могущество не было подорвано, когда Нэд взойдет на престол. Сегодня советники согласились, что они должны править от его имени и Глостер будет играть ведущую роль, но не станет автономным правителем, потому что ни один регент не отказывался от своей должности по доброй воле. Опасность в том, что, если ему будет передана вся полнота власти, он может попытаться узурпировать трон. Мои родственники проголосовали за это предложение, так как они опасаются, что, если Глостер станет править единолично или захватит корону, их могут казнить за причастность к смерти Кларенса.

– Мы, Вудвиллы, занимаем такие прочные позиции, что даже без Глостера можем принимать и приводить в исполнение решения, – хвастливо заявил Дорсет.

Елизавета поняла, что противоречия между Глостером и семьей ее матери действительно очень серьезны. Но как быть ей? В ней текла кровь Вудвиллов, но дядя всегда был привязан к ней и проявлял доброту к своей племяннице.

Дядя Лайонел встал и подбросил дров в камин.

– Положение таково. Как только король будет коронован, он может созвать парламент, который подтвердит установления относительно регентства. Чрезвычайно важно, чтобы Нэд получил корону как можно быстрее: это предотвратит захват единоличной власти Глостером.

– Мы убедили лордов назначить датой коронации четвертое мая, – сказал Дорсет.

– До этого еще три недели, – подсчитала Елизавета. – Дядя Глостер наверняка уже приедет к тому времени.

– Я в этом сомневаюсь, – отозвался ее брат. – Мы еще не сообщили ему о смерти короля, а до Мидлхэма путь неблизкий. Если нам повезет, когда Глостер узнает обо всем, Нэд уже получит корону.

У Елизаветы голова пошла кругом. Она и не догадывалась, что при дворе ее отца существуют такие резкие противоречия и соперничество. Ей стало понятно, почему дядя Глостер предпочитал оставаться на севере. Как же это ужасно, что они погружены в борьбу за власть, когда нужно оплакивать бедного отца. Ей самой хотелось, чтобы отцовскую волю уважали и дядя Глостер стал регентом. Но