На рассвете четвертого дня их пребывания в монастыре погода испортилась. Надвигалась гроза. Сначала Алекс не решалась покинуть стены монастыря, но, увидев из окна Элеонору, направилась к ней.

— Доброе утро. — Алекс протянула ей свежий букет только что собранных цветов.

Элеонора с улыбкой взяла цветы, надеясь, что Алекс не заметит, как при этом дрожат ее руки. Девушка немного опоздала, и Элеонора испугалась, что уже успела надоесть ей и теперь их свидания прекратятся.

— Вы так добры, что приходите сюда из-за меня каждое утро.

— Мне это в радость. Я так много времени провожу с мужчинами, что друзей среди женщин у меня совсем чет. А иногда так хочется поговорить по душам.

— У меня тоже давно не было друзей… — Голос Элеоноры прервался.

— Ну, теперь у вас точно есть один друг. — Алекс протянула ей руку.

Вдалеке раздался раскат грома. Алекс взглянула на темные грозовые тучи и предложила:

— Пойдемте со мной внутрь монастыря. Там мы переждем грозу.

В глазах Элеоноры отразилась паника.

— Нет-нет, я не могу пойти туда.

— Там никого нет, только мы и сестры. Я познакомлю вас. Они замечательные.

— Нет, я не могу пойти внутрь.

Снова послышались раскаты грома, на этот раз гораздо ближе.

— Вы не можете или не хотите, миссис Эндрюс?

— Не знаю. Это неважно. Я лучше пойду домой. Думаю, успею добраться прежде, чем начнется дождь.

— Пожалуйста, миссис Эндрюс, не уходите. — Алекс уговаривала ее с неподдельной искренностью. — Вы уже достаточно долго жили в полном одиночестве и печали. Вы добрая и мягкая женщина и так много можете сделать для других, помочь им. Не сидите больше взаперти целыми днями. Пойдемте со мной в храм. Мы переждем там ливень.

— Нет, я лучше пойду. Здесь меня ничто не держит.

— А как же я?

— Вы слишком молоды. А моя жизнь кончена, хотя вы этого и не понимаете. Поэтому нечего изображать живого человека, когда душа давно мертва.

— Как можно так говорить? Вам еще есть зачем жить. Подумайте о своем сыне. Разве Стивену было бы приятно узнать, как вы живете? Загляните к себе в сердце.

— Стивен… — По щекам Элеоноры потекли слезы при воспоминании о Стивене, ее дорогом мальчике, веселом и счастливом, каким он был когда-то.

— Подумайте о сыне, Элеонора. Подумайте, понравился бы ему ваш нынешний образ жизни. — Алекс встала перед женщиной на колени и сжала ей руку. — Я иду в храм, где можно в безопасности переждать дождь. Пойдемте со мной!

Боль разрывала сердце Элеоноры, но это была не прежняя тупая боль, а жажда тепла, участия, душевной близости. Хотелось, чтобы рядом был человек, кому не все равно, есть ли ты на свете или тебя нет. Но ведь она уже так долго без этого обходится! Что же ей теперь делать?

— Я потеряла все, что любила. Разве вы не видите? Я уже умерла — там, внутри.

Алекс была тронута отчаянием несчастной женщины и лишь крепче сжала ее руку.

— Пойдемте. Мы вместе помолимся за Стивена и Джонатана.

Подумав о сыне, Элеонора взволнованно посмотрела на Алекс:

— Ему было бы сейчас столько же, сколько вам…

— И он был бы прекрасным человеком. Он не мог быть другим, имея такую замечательную мать, как вы.

Элеонора плакала.

— Спасибо вам за добрые слова, — всхлипнула она.

Алекс крепче обняла Элеонору за плечи. Рыдания душили несчастную, и она полностью отдалась на попечение молодой женщины.

Снова раздался гром, начало накрапывать. Теплые капли дождя мешались со слезами Алекс. Она тоже плакала.

— Пойдемте в храм. Вам нельзя больше оставаться одной.

Элеонора не сопротивлялась:

— Я там так долго не была… Господь не услышит моих молитв.

— Но я тоже буду молиться вместе с вами. Никто не отвергнет нас обеих.

Взяв Элеонору за руку, Алекс уводила ее от места смерти и отчаяния. Перед входом в монастырь Элеонора слегка заколебалась, и Алекс остановилась, давая ей собраться с силами.

Через несколько секунд они медленно вошли внутрь.

Монахини продолжали молиться. Проводив Элеонору вперед к одной из скамей, Алекс одобряюще улыбнулась Элеоноре и отвернулась, предоставляя пожилой женщине возможность обратиться к своим мыслям.

Спустя некоторое время Алекс заметила, что дверь храма приоткрылась, кто-то вошел и встал у нее за спиной. Даже не поворачивая головы, она знала, что это отец Уин. Присутствие его наполнило Алекс чувством спокойствия и безопасности.

Потом она просто обернулась. Его страстный, глубокий взгляд поразил Алекс, и сердце ее забилось чаще. Алекс непреодолимо влекло к Уину, но с трудом она заставила себя сдержаться.

Сестры, одна за другой, начали подниматься со своих мест и медленно пошли к выходу. Закончились утренние молитвы. Игуменья шла последней. Поравнявшись с Алекс, игуменья увидела Элеонору и в изумлении остановилась.

— Я скучала по вас, — искренне сказала она Элеоноре, — вы так давно здесь не были.

— Я не думала, что когда-нибудь вернусь. Но Алекс напомнила мне о том, что по-настоящему ценно.

— Александра — редкий человек, — задумчиво сказала игуменья. На ее глазах Алекс совершила чудо: в лоно Церкви вернулась женщина, которую они, казалось, потеряли навсегда.

— Да, это правда. — Элеонора тепло посмотрела на Алекс.

— Не могу сказать, как я рада вас снова видеть, — проговорила настоятельница.

— Спасибо, матушка.

Игуменья потянулась и коснулась ее руки.

— Давайте поговорим. Я так скучала.

— Да, я бы очень хотела. Мне так много надо сказать. Мое сердце отягощала такая печаль…

Уин и Алекс поднялись со скамьи, игуменья села рядом с Элеонорой. Она посмотрела на девушку:

— Спасибо.

В глазах Алекс стояли слезы, она смогла лишь сказать:

— Я рада была помочь.

— Спасибо, спасибо. — Элеонора встала и обняла ее. Поцеловав Элеонору, Алекс вышла вслед за Уином. Женщины остались наедине.

— Вы так добры, если сумели сделать это. — Уин ласково посмотрел на Алекс.

— Я действительно рада, что помогла ей. Надеюсь, она обретет здесь мир и покой. Так ужасно находиться в одиночестве.

— Да, — понимающе ответил он. Уин помнил, как тосковал после смерти родителей. Но ему повезло. С ним был дядя Эдвард. А у этой бедной женщины нет никого.

Днем Уин, Мэтт и Алекс сидели в комнате мужчин и пытались решить, что им теперь следует делать. Поиск новых ключей к разгадке тайны венца ни к чему не привел. Мэтт взялся, было за чтение второго ключа в своей книге, надеясь найти там какую-нибудь зацепку, но и это не дало положительных результатов.