стоимость жизни[70]. После этого получение большего количества денег не сдвигает стрелку. Деньги могут помочь приобрести счастье, потому что могут создать стабильность. Однако найти стабильность не означает добиться самореализации. Исследования показывают, что то, как ты работаешь, может быть даже важнее, чем сама работа. Психолог Барри Шварц считает, что до возникновения фабрик работа большинства людей заметно отличалась день ото дня. Каждый новый день требовал новых навыков решения проблем, творчества и изобретательности. Это в конечном счете приводило к самореализации, смыслу и цели. Фабрики уничтожили это. Теперь каждый работник стал выполнять одни и те же функции изо дня в день. Самореализация, смысл и цель повседневной жизни исчезли[71].

Компенсации, сведенные только до уровня зарплаты, также принижают человека. Смысл и цель в жизни сводятся к выживанию, и не более. Я не говорю, что материальный успех и комфорт не имеют значения. Я хочу сказать, что имеют, но только до определенного момента. Моя клиентка Лидия сильный, богатый адвокат. Она была целеустремленной, решительной и неотразимой в работе. Но она также была вечно измученной, не испытывающей чувства самореализации и одной из самых несчастных людей, которых я когда-либо встречала. Большинство наших дискуссий вращалось вокруг того, насколько несчастной сделала ее работа. Она отравила все остальные стороны ее жизни. Даже с угловым офисом, автомобилем «Бентли» и почтовым индексом на Бел-Эйр она по-прежнему выживала в одиночку. Лидия потом и кровью строила карьеру, которая принесла ей богатство. И эта же карьера сделала ее измученной, опустошенной и не знающей высшего счастья. Я понимаю, о чем ты думаешь. О-хо-хо. Лидия, богатая задница-адвокат, грустит. Я очень надеюсь, что ее слезы не запятнают кожаные сиденья ее «Бентли» по дороге на поздний завтрак с шампанским.

Да, Лидия была привилегированным человеком, но привилегии не изолируют от чувства боли и проблем. За деньги счастья не купишь – научный факт. Но у многомиллиардной рекламной индустрии есть привычка заглушать и правду, и науку. Она живет тем, что убеждает тебя в целительной силе «розничной терапии» (она же: покупайте дерьмо, чтобы почувствовать себя счастливыми). Вот почему мы не испытываем сочувствия к людям, у которых все есть: наличие вещей должно делать всех счастливыми. У них все есть, так в чем их проблема? В то же время это помогает объяснить наше странное общее презрение к бедным: ты беден, потому что ленив. Чего тут думать, зарабатывай деньги и покупай барахло. Твое страдание – настоящий депрессант. Господи, некоторые люди настолько зациклены на себе.

Попытка «следовать за блаженством» – это бесконечная попытка найти и завладеть неуловимой магией, удовлетворяющей все твои потребности. Но успех – это не куча денег и/или вещей. Так если это не блаженство, то за чем, черт возьми, мы следуем?

Человеческий путь – это тебе не крысиные бега

В 1953 году Джеймс Олдс и Питер Милнер вживили электрод в мозг крысы[72], чтобы стимулировать определенную часть ее мозга. Это происходило, когда крыса нажимала на рычаг. Олдс и Милнер посчитали, что они открыли «центр наслаждения» мозга, потому что крыса продолжала бить по этому рычагу снова и снова. Крыса не заботилась ни о еде, ни о сне, ни о рождении потомства. Путь к рычагу по раскаленному металлу не останавливал ее: обугленные лапы стоили еще одного удара по рычагу. Только еще один удар имел значение. Много лет спустя, поставив аналогичный эксперимент с людьми[73], ученые обнаружили, что крыса испытывала не блаженство. Вместо него люди описывали чувство какого-то сильного волнения или предвкушения. Они чувствовали, что находятся на пороге чего-то очень знаменательного. Каждый толчок, который они получали, удерживал их в этой точке интенсивного, но не до конца полученного удовольствия. Было ощущение, что и они, и крыса подсели на это чувство. Подопытные люди стали так же зависимы, как и крыса, от этого толчка, который приводил их в состояние психического возбуждения. Мгновенный ад одним нажатием кнопки с надписью «Блаженство».

Ни твой, ни мой мозг не отличаются. Мы переживаем зависимость от желания быть счастливыми. А там, где есть зависимость, есть и дилеры. Вот почему так легко оказаться в бесконечной погоне за блаженством. В рекламе, социальных сетях и прочих атрибутах нашего общества, дающих быстрые решения, нет недостатка в ложных кнопках блаженства, манипулирующих тобой.

Британский философ Алан Уотс красноречиво описал этот процесс и его развитие на протяжении всей жизни:

«В яслях говорят, что ты готовишься перейти в детский сад. А потом в первый класс, и во второй класс, и в третий класс. Говорят, вы постепенно поднимаетесь по лестнице, добиваясь прогресса. А потом старшая школа и колледж, и вы выходите в мир бизнеса в деловом костюме и с дипломом… И вот, наконец, однажды утром вы просыпаетесь вице-президентом фирмы и говорите себе: «Я достиг. Но меня обманули. Что-то упущено». А потом вы уходите на пенсию, думая, что это и есть достижение цели жизни… Но вы призрак… Вас просто нет нигде, потому что вам никогда не говорили и вы никогда не осознавали, что вечность – это сейчас»[74].

Уотс описывает жизнь как у крысы в эксперименте. Это менталитет, получивший определение «желающий разум» от доктора Рональда Александера, психотерапевта и автора книги «Мудрый ум, открытый ум: поиск цели и смысла во времена кризиса, потерь и перемен» (2009)/«Wise Mind, Open Mind: Finding Purpose and Meaning in Times of Crisis, Loss, and Change». Я попросила его подробнее остановиться на этой мысли. «Все в западной культуре направлено на идею преуспевания. Если вы будете стремиться к большему, иметь больше, делать больше, то в конечном счете достигнете счастья и удовлетворения. И в этом иллюзия». Александер связывает идею «желающего разума» с аналогичной концепцией в буддизме с пугающим названием «голодный призрак»[75]. «Когда у вас нет того, чего вы хотите, вы страдаете. А потом вы обнаруживаете, что получили желаемое, и оно причиняет боль и страдания». Александер объяснил почему. «Если ваше «я» главным образом сосредоточено на вере, что нечто из внешнего мира собирается заполнить уже изначально присущее чувство пустоты, то достигнув того, что, по вашему мнению, сделает вас счастливым, вы обнаруживаете: «О боже, в действительности оно никак не коснется сути моей души или моего существа и никоим образом не восстановит и не исцелит».

Однако ты не обречена на жизнь голодного призрака. Тебе не придется довольствоваться жизнью крысы, которая вечно ожидает следующего нажатия «Кнопки Блаженства». (Моя книга была бы не более чем книга самопомощи, если бы ее смысл сводился