— Н-нет… совсем ничего, кро…

Уэйд еще раз поцеловал ее. Кэтлин попыталась высвободиться, но замерла, издав короткий тихий стон, когда его горячие губы впились в нее и ее пронзило ощущение сладостного восторга.

— Вы не помните эту часть? — Голос у него был низкий, хриплый, он немного отстранился.

— М-м-м… нет… может быть…

— А я уверен, что помните.

Новый поцелуй оказался еще глубже, еще настойчивее. Кэтлин почувствовала, что голова у нее закружилась, губы жгло, как огнем, и с нежной мучительной радостью она ответила на поцелуй.

Оба они покачнулись, почти не сознавая, где находятся. Теперь Уэйд уже не мог остановиться, даже если бы захотел этого. Кэтлин была у него в крови, ее вкус, ее запах пьянили его сильнее, чем виски, и казалось, что во всем Вайоминге, да и вообще на всей земле, нет никого, кроме них двоих.

Поцелуй следовал за поцелуем, руки Уэйда принялись ласкать ее, гладить роскошные выпуклости бедер, а губы настойчиво покоряли ее, вызывая негромкие чувственные стоны, заставляя отвечать на его поцелуи, такие пламенные, что оба они пылали от страсти.

— Кэтлин, что вы со мной делаете? — простонал он, и губы его коснулись ее стройной шеи, а рука скользнула вверх, к чудным золотым волосам, и пальцы замерли на шпильках и заколках.

— Н-нет… не нужно, Уэйд!

В груди у него вспыхнуло, когда он услышал, что она назвала его по имени, и сердце забилось с такой скоростью, с какой не билось, когда он оказывался рядом со змеей, или рысью, или хулиганами, устраивающими драку в салуне.

— Молчите, — выдохнул он, и в то время как одна его рука обвилась вокруг талии Кэтлин, пальцы другой сомкнулись на одной из ее проклятых заколок. — Давно уже хочу это сделать…

Осторожно потянув, Уэйд ловко вытащил шпильки — одну, другую, третью, четвертую — и швырнул их в темноту.

Густые золотые локоны рассыпались в буйном беспорядке, и словно солнечный свет смешался с лунным. Уэйд зарылся пальцами в шелковистые пряди и поцеловал Кэтлин с такой страстной нежностью, словно та шла из самой сокровенной глубины его чувственности, о существовании которой он никогда не подозревал.

Кэтлин замурлыкала, как котенок, потом прижалась к нему, тела их слились в одно целое, и запах ее духов смешал все его мысли.

Уэйду казалось, что он умрет от наслаждения, когда нежные губы Кэтлин раскрылись навстречу его языку и он проник в ее рот. Он был почти на небесах… но не совсем — ему хотелось сорвать с нее это великолепное платье и овладеть ею при свете луны, целовать всю, вкусить целиком и полностью, чтобы перестать мечтать о ней.

Уэйд был уверен, что тогда все придет в норму и он не станет думать о ней постоянно. Его пальцы запутались в ее волосах, лаская шелковые пряди, а потом скользнули ниже. Неодолимое желание охватило Уэйда, когда он осторожно дотронулся до ее груди. Кэтлин тихо ахнула, содрогнувшись от наслаждения, но вдруг неожиданно напряглась и отпрянула.

— Нет! — услышал Уэйд ее шепот. И тут словно кто-то разрушил волшебные чары этой ночи, она высвободилась из его объятий, глядя на него с паническим ужасом, который постепенно вытеснил из ее глаз мерцание страсти. — Нет!

Уэйд забыл о своих порывах и почувствовал неожиданное желание успокоить ее.

— Ничего страшного, принцесса. Мы пока все отложим — пока. Если это то, чего вы хотите…

— Чего я хочу! — Голос Кэтлин сорвался, разрумянившееся было лицо снова стало бледным. — С каких это пор вы — вы все! — стали считаться с моими желаниями! Они не имели значения ни для Алека, ни для Доминика Трента, — с горечью вскричала она, — а вы, вы удерживаете меня на ранчо «Синяя даль» против моей воли с той минуты, как я сюда приехала. Да разве для вас важно, чего я хочу!

Руки Уэйда опустились, он встревожился, потому что увидел, что она вся дрожит, изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Успокойтесь, — сказал он ровным голосом. — Кто такой Алек и кто такой Доминик Трент?

— Это не ваше дело, но вы такой же противный, как и они!

Уэйд всмотрелся в ее испуганное лицо.

— Сдается мне, они плохо с вами обращались, Кэтлин. А я никогда не сделаю вам ничего дурного.

— Уже сделали! — бросила она, тронув свои распухшие губы, но тут же ей захотелось взять свои слова обратно.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил он.

— Вы не даете мне вернуться к Бекки, а я нужна ей. Мне необходимо забрать ее, мы должны убежать, прежде чем… — Поняв, что почти проговорилась, Кэтлин осеклась и почувствовала, как кровь отхлынула от лица. — А вы поцеловали меня! — укоризненно бросила она.

— Это плохо?

— Вы этого не хотели! Вы поцеловали меня не потому что… я вам нравлюсь… или что-нибудь такое. Вы и с Луанн… я видела вас… так зачем же?

— Зачем? — Уэйд скрипнул зубами. В глазах Кэтлин было такое выражение, что он не мог солгать. — Черт меня побери, если я знаю. Но мне хотелось сделать это с той ночи, когда я нашел вас у ручья.

— Зачем?!

— Считаю, что потому же, почему и вам хотелось меня поцеловать.

— Мне совсем не хотелось! Я никогда…

Уэйд быстро схватил ее за запястья и осторожно привлек к себе.

— Вы хотите, чтобы я опять доказал вам это? Потому что если мы начнем, я не знаю, сможем ли остановиться.

Их взгляды встретились. Какова бы ни была причина, по которой Кэтлин тоже хотелось поцеловать его, она даже не пыталась задуматься над этим.

— Черт вас побери! — крикнула она, потом вырвалась и оттолкнула его. В глазах ее блестели слезы, но ни одна не скатилась по щеке.

Прежде чем Уэйд успел понять, что происходит, Кэтлин выскочила из коляски, споткнувшись в густой траве, и бросилась бежать. Ее светло-зеленое платье переливалось в лунном свете, пышная юбка мешала бегу, распущенные волосы, доставая почти до пояса, развевались на ветру.

Она побежала в сторону ранчо, точно прекрасная фея ночи, ни разу не замедлив бег и не оглянувшись.

Уэйд смотрел ей вслед, в груди у него ныло. Желание снова обнять ее охватило его с бешеной силой.

Черт побери, что же это он делает?

Он не мог сказать Кэтлин, что поцеловал Луанн только потому, что пришел в отчаяние, думая о ней, Кэтлин, что он надеялся — когда они с Луанн поцелуются, он забудет о том, что произошло вчера вечером.

Но он не забыл, не смог. Уэйд чувствовал, что подло поступает с Луанн, но все время, пока он целовал ее, из головы у него не шла Кэтлин.

Пропади все пропадом! Уэйд стукнул кулаком по сиденью коляски, испугав лошадей. Риз доверил ему свою дочь, и он обещал позаботиться о ней, но не учел, какие чувства она возбудит в нем. Он человек спокойный, уравновешенный, все так говорят, а в последнее время ведет себя как круглый дурак.