Следовательно, с моей стороны возражений против этой перемены быть не могло, тем более что интересы тыла Северного фронта соблюдались бы в согласии с требованиями генерала Рузского»471, — вспоминал генерал В. Гурко.

Как мы видим, и это важнейшее решение было принято при участии «хорошего знакомого» А. И. Гучкова — В. Гурко, оказавшегося в это время на важнейшем посту в Ставке.

В итоге получилось так, что буквально накануне серьезных событий старые организационные возможности одним махом были утрачены, а новые не наработаны. А что же представлял собой командующий округом генерал Хабалов? Вновь обратимся к воспоминаниям генерала Глобачева: «Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант Хабалов, прекрасный преподаватель и педагог, прошедший всю свою службу в военно-учебном ведомстве, совсем не был ни строевым начальником, ни опытным администратором. Он не мог, несмотря на неоднократные совещания и полное информирование, оценить и принять правильные решения, имея в виду тот ненадежный материал, который у него был в виде запасных частей, которые к тому же 1 марта должны были выступить на фронт, чего совершенно не желали…»472

И. Солоневич дал в свое время «убийственную» характеристику генералу Хабалову: «…был бабий бунт, и генерал Хабалов вопреки прямому повелению Государя отказался его подавлять. Генерал Хабалов, видите ли, боялся пролития крови. Это, так сказать, биологическое чудо: генерал, боящийся пролития крови»473

Практически не было серьезного взаимодействия и внутри «силового блока». Со слов К. Глобачева: «…Последнее время, когда уже надвигающаяся катастрофа была близка, Протопопов почти все вопросы передавал на решение главнокомандующего Петроградским военным округом генерала Хабалова, а этот последний также никаких решительных мер не принимал, боясь опять-таки пресловутой общественности…»474

Как бы там ни было, А. И. Гучков довольно самоуверенно заявлял, характеризуя свои отношения с генералами: «Я пульс армии нащупал… Я был убежден, что армия, как один человек, за малым исключением, станет на сторону переворота»475.

Полиция же в самый критический момент в Петрограде фактически осталась не у дел. «…24 февраля генерал Хабалов берет столицу исключительно в свои руки… полиция была снята с занимаемых постов… Таким образом, с 24 февраля город в полицейском смысле не обслуживался… Убрав полицию, Хабалов решил опереться на ненадежные войска… на тех же фабрично-заводских рабочих, призванных в войска только 2 недели назад, достаточно уже распропагандированных и не желавших отправляться на фронт»476. «…Судьба Петрограда, а вместе с тем и всей России, была отдана во власть неблагонадежного Петроградского гарнизона»477, — опять таки с горечью вспоминал К. И. Глобачев.

Итак, мы видим, что верховная власть к Февралю пришла к плохо организованном состоянии, которое проявлялось:

— в рассредоточенности органов власти и отсутствии взаимодействия внутри силового блока;

— в том, что в руководящих кругах армии оказались лица, находящиеся в близких отношениях с лидерами оппозиции и лично с А. И. Гучковым;

— в отсутствии системы изучения и слежения за внутренним состоянием в армии;

— слабой готовности полиции к отражению революционной атаки;

— серьезных ошибках в военном управлении Петрограда и др.

Глава 4. Состояние революционных партий накануне Февраля 1917 года

Анализируя расстановку социально-политических сил накануне Февраля 1917 года, важно понять, в каком состоянии находились партии революционного направления. Насколько они могли, в том числе организационно, принимать участие в событиях, степень их влияния и, главное, насколько они могли руководить революционным движением в тот период.

Довольно развернутую картину показывает в своих воспоминаниях бывший начальник Петроградского охранного отделения генерал К. И. Глобачев, в чьи обязанности входила в том числе борьба с революционными партиями. В этом смысле его оценки очень важны и любопытны, так как он, безусловно, являлся одним из самых информированных людей в данном вопросе. Оценки его сводились к следующим определениям: «Менее всего революция вызвана деятельностью тех нелегальных партий, с которыми мне приходилось бороться… В последнее время некоторую деятельность еще проявляла группа социал-демократов большевиков, меньшевики ушли в легальную работу в кооперативах, в ВПК и т. п., социалисты-революционеры были совершенно бездеятельны, а группа анархистов была уже ранее разбита и ликвидирована охранным отделением»478.

Во многом слабая, с его точки зрения, работа определялась тем, что в Петрограде отсутствовали лидеры и вожди революционных партий. «Главари социалистических партий съехались в Петроград уже спустя несколько дней и даже недель из-за границы и из Сибири и опоздали на первых порах к общественному «пирогу»479.

К. И. Глобачев, анализируя ситуацию с начала войны 1914 года, указывал, что страну захлестнул «…патриотический подъем, который захватил Россию в момент объявления войны в июле 1914 года и увеличивался под влиянием наших успехов в войне, Галиции. Слабые проблески оппозиции и подпольного революционного движения, которые всегда захватывали некоторую часть нашей либеральной интеллигенции и рабочего класса, были совершенно подавлены…»480

Отмечал генерал К. И. Глобачев и работу Охранного отделения: «Что касается борьбы с подпольным революционным движением, то таковая велась Охранным отделением весьма продуктивно и успешно, и определенно можно сказать, что работа тайных обществ и организаций в России никогда не была так слаба и парализована, как к моменту переворота…»481

Очень важна для понимания сути вопроса и его оценка влияния революционных партий на рабочие круги, так как именно в этом вопросе очень много наносного: «…Подпольное революционное движение, опирающееся на рабочие круги, не представляло особой опасности: оно всегда существовало и организовано даже в более крупных размерах, а правительственные органы имели в своем распоряжении достаточно средств если не для полного уничтожения, то, во всяком случае, для систематической его парализации…»482

Как непосредственный участник событий и один из главных свидетелей, К. И. Глобачев раскрывает и механизм работы этих партий: «В Петрограде за последние два года до революции проявлялась деятельность следующих революционных организаций: партии социалистов-революционеров, РСДРП большевиков и меньшевиков и различных анархических групп. Первая влачила жалкое существование до 1916 года, с какого времени как действующая организация прекращает совершенно свое существование. Партия социал-демократов большевиков, наиболее жизненная, рядом последовательных ликвидаций приводилась к полной бездеятельности, но все-таки имела влияние на рабочую среду и боролась за свое существование. Партия социал-демократов меньшевиков главным образом использовала легальные возможности, как-то: профессиональные союзы, культурно-просветительские общества, ЦВПК и т. д. С вхождением меньшевиков в последний влияние их на рабочие круги Петрограда значительно выросли. Анархические группы возникали время от времени, и число их возрастало по мере приближения к моменту революции. Эти группы положительно целиком ликвидировались, и члены их в момент переворота почти все содержались по тюрьмам в ожидании суда…»483

Крайне любопытно то, что позицию одного из руководителей Охранного отделения фактически подтверждают и разделяют его политические враги, с которыми он и боролся. В частности Н. Н. Суханов, автор «Записок о революции», близкий по своим взглядам к меньшевикам, и А. Г. Шляпников, фактический руководитель партии большевиков в Петрограде в феврале 1917 года,