Этот мужчина, который сидел рядом с нами, ну, в шляпе, – мы с ним не обмолвились ни единым словом.

Через два дня, уже в Лос-Анджелесе, Дэвид Финчер возит меня по рекламным агентствам, которые занимаются раскруткой фильма. Мы приезжаем в агентство под названием «Камень, ножницы, бумага», и Дэвид говорит, что сейчас он меня познакомит с человеком, который делал афиши для фильма.

И тут входит он – тот самый мужчина из самолета, в шляпе с пером. Мы оба стоим и таращимся друг на друга с отвисшей челюстью. В самолете он сидел рядом с нами и слышал мои комментарии насчет памятки пассажиру, но не стал со мной заговаривать. Он подумал, что, наверное, ослышался, потому что таких совпадений просто не бывает.

Каждому, кто приезжает в Портленд, непременно расскажут истории про систему подземных тоннелей в центре города.

Майкл Кальбертсон, консьержиз отеля «Benson», расскажет вам, как они в детстве лазили в эти тоннели через заброшенные дома в Старом городе, буквально в одном квартале от реки. Вспоминая свое детство в 1940-х, он говорит:

– Там, под землей, была целая страна со своей культурой. У нас было любимое место: старое здание заброшенного китайского ресторана с красивыми керамическими фресками на стенах. Мы там прибрались и устроили себе что-то вроде штаба.

Адам Кнобелох, инженер в Корпорации грузовых железнодорожных перевозок на Лебяжьем острове (Swan Island), расскажет вам про подвал в старом театре «Бродвей», где был люк, ведущий в подземелье, куда он спускался не раз и бродил в одиночестве, рискуя потеряться.

Марк Ро, портлендский археолог, рассказывает про очень красивые опиумные трубки из слоновой кости и крошечные резные фигурки, найденные в тоннелях во время реконструкции центра. Там все засыпано битым стеклом и разрозненными ботинками на одну ногу. Может быть, это все потому, что местные вербовщики, «шанхаившие» матросов, держали их пленниками под землей, оставляя им только один ботинок, чтобы они не смогли убежать по битому стеклу[5].

Личности типа Джозефа Келли по прозвищу Жулик, Билли Смита и Ларри Салливана держали что-то вроде пансионов для матросов, где те могли есть и спать в перерывах между плаваниями. В обмен на это вербовщик оставлял за собой право выбирать для своих подопечных очередную работу, причем капитан нового судна «отстегивал» вербовщику определенную сумму за каждого приведенного им матроса. Когда пансион пустовал, вербовщики спаивали лесорубов, ковбоев и шахтеров и продавали их как матросов. А когда было некого спаивать, а капитан корабля уже отчаялся собрать команду, вербовщики продавали ему покойников или даже деревянные сигаретницы в виде фигурок индейцев, завернутых в мешковину. Этих «матросов» тащили к реке по подземным тоннелям.

А еще ходят слухи, что где-то в этих тоннелях, протянувшихся от реки до Вест-Хиллс, спрятан золотоносный песок с Аляски – и что там до сих пор лежат трупы злополучных охотников за сокровищами, которые неоднократно пытались найти тайники с сокровищами, но открывали не те двери, и их заживо погребало под обвалом земли и грязи.

Местные историки говорят, что в 1920-х годах на обсуждение городского совета выносился проект закона, согласно которому все уродливые и больные граждане были обязаны передвигаться по центру города исключительно по подземным тоннелям.

А вот как проходят экскурсии по подземным тоннелям, начинающиеся в подвале в баре «Матадор», что на Бернсайд-стрит (3), 1967. Несколько мужчин и женщин подписали длинный документ, суть которого сводилась к тому, что они отправляются в тоннели под свою ответственность и в случае чего не будут иметь никаких претензий; и экскурсовод, мужчина в ковбойской шляпе, повел их под землю, в темноту, строго-настрого наказав не отпускать веревку, за которую они все держались. И вот в каком-то очередном тоннеле, завернув за угол, они обнаружили медсестру в белом коротком халатике. Стоя на коленях на каменном полу, она пихала шланг работающего пылесоса между ног манекена. Пылесос ревел, медсестра истошно орала:

– Ты, потаскуха! В следующий раз будешь знать! Теперь будешь пользоваться противозачаточными средствами? Шлюха поганая!

Из-под юбки у манекена медсестра достает сгусток розового желе, политого кетчупом. Бросает его в экскурсантов и попадает в какую-то девочку. Девочка визжит, желе на миг прилипает к ее платью и соскальзывает на пол. Свет гаснет. Веревка дергается и тянет группу товарищей дальше по коридорам. Еще один поворот…

Пьяная женщина в домашнем халате размахивает стаканом виски и орет:

– Но я хорошая мать! Я люблю свою деточку! Господи, где моя деточка?! - У нее за спиной кукла-пупс медленно крутится в микроволновке.

Из тоннеля – в тоннель. Сцены инцеста и пыток. И так – до самого конца, до последнего тоннеля, где в кромешной тьме на экскурсантов набрасываются какие-то люди и начинают хватать их за все интимные места.

Девочка, которой «досталось» абортированным желе, это была Айна из предыдущей главы, и она до сих пор злится, потому что пятно так и не отстиралось. А я злюсь потому, что меня не схватили за причинное место.

Я уже говорил, что перед экскурсией мы все подписали длинный «отказной» документ ?

Экскурсии, которые проводит Майкл Джонс, более правильные с исторической точки зрения – и далеко не такие жуткие. Уж точно без пятен и синяков. Майкл занимается этим уже более сорока лет. Сейчас его экскурсии начинаются в подвале ресторана и бара «Hobo's» на Третьей авеню (СЗ), 120. Когда Майклу было семь лет, он часто ходил в гости к Дью Киркпатрику, отцу своего молочного брата. Дью жил в отеле «Lenox» на Третьей авеню (ЮЗ). Каждый раз Майкл приставал к старикам в холле гостиницы, чтобы те рассказали ему что-нибудь из истории Портленда.

В одно воскресное утро он, как всегда, донимал стариков своими бесконечными вопросами об истории Портленда.

– Они от меня уже выли, те старики, – говорит Майкл. – Все, кроме одного, который вообще никогда со мной не разговаривал, никогда, – говорит Майкл. – Я называл его капитан Хмурый.

Но в то утро капитан Хмурый хмуро взглянул на докучливого мальчишку и снизошел до того, чтобы с ним заговорить. Майкл вспоминает:

– Он сказал: «Если ты правда хочешь узнать про историю Портленда, тебе надо спуститься под землю».

Старик отвел мальчика в конец Третьей авеню (ЮЗ), где ломали какое-то старое здание. Капитан Хмурый провел Майкла в подвал, где был люк. Они спустились по приставной лестнице, и там, в самом низу, была дверь. Тяжелая стальная дверь, как в хранилище в банке, то есть так Майклу тогда показалось. Теперь-то он знает, что это была самая обыкновенная дубовая дверь, обшитая жестью.