Если оглянуться назад, можно сказать, что Питхол был сказкой, предостерегающей о крушении надежд и обманчивых грезах и возрождающей страхи о недолгом веке отрасли. Но в январе 1865 года его появление предполагало, что существует множество еще не открытых месторождений нефти и, вероятно, эта ситуация стала катализатором, ускорившим разрыв Рокфеллера с Кларками. В расставании проявился классический Рокфеллер: он медленно и незаметно заложил фундамент, затем действовал молниеносно, сбивая противников с ног. В январе Морис Кларк вскипел от ярости, когда Рокфеллер попросил его подписать очередной чек. «Мы взяли слишком много ссуд на это нефтяное дело», – сказал Кларк. Рокфеллер, не теряя присутствия духа, резко ответил: «Мы продолжим занимать всякий раз для надежного увеличения таким образом нашего дела»41. Пытаясь устрашить Рокфеллера, братья Кларки угрожали распустить товарищество, что требовало единодушного согласия всех компаньонов.

Полный решимости освободиться от Кларков и торгового предприятия, Рокфеллер выяснил мнение Сэма Эндрюса без свидетелей и сказал ему:

«Сэм, мы успешны. Перед нами будущее, большое будущее. Но мне не нравится Джим Кларк и его привычки. Он распутный человек во многих отношениях. Он спекулирует на нефти. Я не хочу, чтобы это предприятие было связано с игроком. Что, если я приму их предложение в следующий раз, когда они пригрозят распустить фирму? Что, если я с успехом выкуплю их долю? Ты присоединишься ко мне?»42

Эндрюс согласился, и они скрепили сделку рукопожатием.

Через несколько недель, как Рокфеллер и рассчитывал, у него возник спор с Морисом Кларком, и тот угрожал распустить товарищество. «Если так ты хочешь поступать, мы лучше разойдемся, и веди свои дела, как считаешь нужным», – предупредил Кларк43. Рокфеллер действовал быстро, чтобы осуществить свой план. 1 февраля 1865 года он пригласил компаньонов домой и решительно изложил политику быстрого расширения нефтеперегонного завода – линию поведения, как ему было известно, не приемлемую для Кларков. Сыграв прямо на руку Рокфеллеру, Джеймс Кларк попытался запугать его. «Лучше, если мы разойдемся», – заявил он44. Сообразно с соглашением о товариществе, Рокфеллер потребовал, чтобы каждый заявил публично, что поддерживает прекращение деятельности, и Кларки ушли, полагая, что усмирили Рокфеллера. Он же побежал в контору «Кливленд Лидер» и поместил объявление в утренней газете о закрытии товарищества. Кларки были поражены, увидев заметку. «Ты действительно имеешь это в виду? – спросил Морис Кларк, не веря своим глазам. До этого он не осознавал, что Рокфеллер заручился поддержкой Эндрюса. – Ты действительно хочешь разойтись?» «Я действительно хочу разойтись», – ответил Рокфеллер, который за предшествующие недели заручился поддержкой дружески настроенных банкиров45. Было решено продать фирму на аукционе тому, кто даст больше.

Даже будучи молодым человеком, Рокфеллер действовал в кризисе крайне собрано. В этом отношении он был прирожденным лидером: чем больше волновались окружающее, тем спокойнее становился он сам. Во время аукциона Кларки привлекли адвоката, а Рокфеллер, показывая свою непревзойденную уверенность, представлял сам себя. «Я считал себя способным справиться с таким пустяшным делом», – рисовался он46. Адвокат Кларков выступил аукционистом. Торг начался с пятисот долларов, цена быстро поднялась до нескольких тысяч долларов, затем медленно дошла приблизительно до пятидесяти тысяч – уже выше, чем Рокфеллер оценивал предприятие по переработке. Так как аукцион стал поворотным моментом на его пути к господству в промышленности, процитируем его воспоминание об этом историческом моменте, то, как он сам об этом рассказал в своих мемуарах:

«Затем дошло шестидесяти тысяч долларов и потихоньку добрались до семидесяти тысяч долларов. Я уже начинал опасаться, что не буду в состоянии купить дело и, главное, не наберу денег для расчета. Наконец, противники дают семьдесят две тысячи. Я немедля крикнул: семьдесят две пятьсот! Тогда Кларк сказал: «Дальше я не пойду, Джон: дело за тобой!» «Надо ли немедля чек на всю сумму?» – спросил я. «Нет, – ответил Кларк, – я тебе эту сумму поверю; устраивайся, как тебе удобно»47.

Рокфеллер понимал, что этот момент будет иметь серьезные последствия. «Тот день определил мой путь. Я чувствовал его величие, но я оставался спокоен, как теперь, когда разговариваю с вами», – сказал он Уильяму О. Инглису48. Он заплатил за свободу высокую цену, уступив Кларку свою половину торгового дела и семьдесят две тысячи пятьсот долларов. (Сегодня цена покупки составила бы шестьсот пятьдесят две тысячи долларов.) Но полученный им приз был невероятный. В двадцать пять лет он завладел крупнейшим нефтеочистительным предприятием Кливленда, которое перегоняло пятьсот баррелей сырой нефти ежедневно – в два раза больше ближайшего местного конкурента – и входил в число крупнейших заводов мира. 15 февраля 1865 года «Кливленд Лидер» напечатала следующее: «Извещение о товариществе – нижеподписавшиеся, приобретя полностью долю «Эндрюс, Кларк энд Ко» в «Экселсиор ойл воркс» и все запасы бочек, нефти и т. д., продолжат дело прежней фирмы под именем «Рокфеллер & Эндрюс»49. Рокфеллер смаковал месть против Кларков, потрясенных тем, что младший компаньон смог найти, втихомолку, деньги на такую крупную сделку, и внутренне ликовал над самодовольной наивностью старших мужчин. «Тогда [братья Кларки] очнулись и впервые увидели, что мой ум не бездействовал, пока они много и громогласно спорили»50. Все баптистское презрение Рокфеллера к тщеславию, показной пышности и пустым разговорам выразилось в этом единственном наблюдении. 2 марта 1865 года фирма «Кларк энд Рокфеллер» также была распущена, и Рокфеллер навсегда выбросил трех вздорных братьев Кларков из своей жизни.

Но Рокфеллера продолжали терзать воспоминания о Кларках, и говорил он о них так, как будто пережил ночной кошмар. «У меня нет слов, способных передать мучения, перенесенные мной за эти годы, унижение и страдание. И я всегда указываю тот день, когда я отделился от них и выплатил большие деньги, как на начало моего успеха в жизни»51. Сложно понять, преувеличивал ли Рокфеллер кичливость Кларков, но важно, что он был человеком гордым и чувствительным, и их едкие слова гулко отдались в его сознании. Выступив собственным хозяином, он никогда больше не почувствует, что его продвижению препятствуют недальновидные посредственные люди.

Передача имущества «Кларк энд Рокфеллер» разворачивалась на исходе дней Гражданской войны. К декабрю 1864 года генерал Шерман дошел до Саванны и повернул на север через Северную и Южную Каролины. Примерно через два месяца после того как Рокфеллер заполучил нефтеперерабатывающее предприятие, Роберт И. Ли признал поражение Улиссу С. Гранту в здании суда в Аппоматоксе. Кливленд, как город, прятавший до войны многих беглых рабов, был особенно опечален пришедшими новостями об убийстве Линкольна. 27 апреля траурный поезд привез гроб с его телом, который на несколько часов выставили в специальном помещении, и хор женщин в белоснежных одеждах пел у железнодорожных путей погребальные песни убитому президенту.

К этому моменту новая фирма Рокфеллера и Эндрюса расположилась на втором этаже кирпичного здания на Супериор-стрит, в паре кварталов от реки Кайахога, в конторском здании Секстон-Блок. Из своего нового командного пункта молодой предприниматель мог смотреть в окно за проплывающими баржами, груженными бочками с нефтью с его завода. Будучи уже зрелым бизнесменом, он полагался на Эндрюса только как на технолога и взял на себя управление другими направлениями работы предприятия. После того как молодой человек отказался от старших компаньонов, у него не было настоящих наставников в коммерции, героев или примеров для подражания, и он никому не отчитывался. Джон Д. Рокфеллер не просто сделал себя сам, он сам себя изобрел и уже обладал несгибаемой верой в собственное суждение.