Лера устраивалась вдохновенно, но Марине все равно не понравилось.

– Девочка моя, а тебе не кажется, что все это немного банально и попахивает шарлатанством? – вопросила она, осмотрев восхитительно-загадочную обстановку салона.

Валерия не поняла, и Марина пояснила свою мысль:

– К таким ухищрениям прибегают те, кто на самом деле не имеет сверхъестественных способностей, кто хочет с помощью подручных средств создать клиенту настрой, попросту запудрить ему мозги. Тебе же, если ты действительно способна читать будущее по глазам, нет нужды в театральных декорациях. Может быть, светлая комнатка, живые цветы, чистые, прозрачные краски выглядели бы уместнее…

– В этом подвале света нет. Даже солнечным днем с открытыми шторами, – сообщила Лера.

– Кажется, ты искала именно такой?

Подруга не только раскритиковала салон – она еще и наотрез отказалась занять то место, что предназначила ей Лера! По ее замыслу, Марина отлично бы выглядела на ресепшене – отвечала бы на звонки, записывала клиентов, принимала от них деньги, быть может, варила бы для Леры кофе в маленькой кухоньке… Нанимать чужую девицу не хотелось.

– Но неужели в библиотеке тебе нравится больше? – допытывалась Валерия.

– Да, больше. Я работала там всю жизнь.

– Они же тебя сократили. Помнишь?

– Помню. Но это не со зла, не из желания испортить мне жизнь. Просто тогда сильно урезали бюджет. Время такое было, тяжелое. В конце концов, я же нашла себе работу и не пропала с голоду, а как только финансированные проблемы решились, мне позвонили и позвали назад. Директриса Алла Ивановна сказала так торжественно: «Добро пожаловать, Мариша, обратно в нашу дружную семью!»

– Потому ты и замуж не вышла. В этой вашей дружной семье только женщины.

– Не скажи! А Кончик?

Обе рассмеялись, словно и не было между ними размолвок. Про Кончика Марина рассказывала Лере не раз. Пожилой мужчина служил в библиотеке гардеробщиком. Он был большим любителем большой политики и каждого, кто не успевал улизнуть, старался втянуть в дискуссию о положении дел в секторе Газа, причем для пущего интереса всегда занимал позицию, диаметрально противоположную точке зрения собеседника. Еще Кончик читал политические статьи в газетах, а высшим наслаждением было для него обсуждение какой-либо серьезной аналитической телепередачи вроде воскресного «Времени» или почивших в бозе «Итогов».

– Вот видишь, чем не жених, такой не даст соскучиться. Потом, знаешь, к нам ходят интересные мужчины. Ты права, женщин больше. Но к тебе за пророчествами вообще одни женщины ходят!

– Это временно, – улыбалась Лера.

Она была уверена в успехе. Кроме того, она чувствовала, что Марина может переменить свое решение. Она так печется о младшей подруге, она захочет, чтобы та «была у нее на глазах».

Оказалось, найти секретаршу не так легко. Первая кандидатка обладала такой модельной внешностью, что Лера почувствовала себя гадким утенком и вынуждена была отказать девушке. Вторая очень смущалась на собеседовании, к тому же слегка заикалась. Третья с порога заявила, что претендует на оклад в тысячу долларов. Четвертая была не лучше – расспрашивала потенциальную начальницу о перспективах своего карьерного роста, искренне не понимая, что повысить ее Лера может только на свое место. Пятая девица оказалась молоденькой готкой – черные губы, черные ногти, медальон с Оззи Осборном и перстень с оскаленным черепом. Тем не менее в разговоре готка проявила здравый смысл, продемонстрировала хорошие навыки, и Лера подумывала утвердить ее в должности своей помощницы, пока не явилась шестая. Вернее, шестой.

– Мужчина-секретарь! Ну, Лерочка, ты даешь стране угля! – весело удивлялась Марина.

Шаткое перемирие подруги тихонько отмечали в скромной пиццерии – в модный японский ресторан Марина отказалась идти.

– Я только сегодня видела в новостях сюжет о девушке, отравившейся суши. Ботулизм – страшная штука, ей повезло, что она выжила. К твоему сведению, в Японии суши – обычный фастфуд, примерно как булка с сосиской. И служат поварами у нас в ресторанах не японцы и даже не китайцы, а выходцы из Казахстана. Два месяца их учат, а потом они идут сворачивать бубликом сырую рыбу!

– Это же модно, весь Петербург ест суши! А в этом ресторане, кстати, сам Евгений Мордовин бывает…

Но даже имя любимого актера не смягчило Марину.

– У него свои друзья, пусть у них голова и болит о его здоровье!

Заканчивали спор уже за столиком в пиццерии, под хирургическим взглядом официанта. Но пицца и вино оказались вкусными, хорошими, и Валерия порадовала Марину новостями.

– На кого он хоть похож, твой помощник?

– На повзрослевшего Гарри Поттера. Серьезно, копия Дэниел Редклифф. Очочки, шевелюра встрепанная, улыбка обаятельная. Только ростом примерно с табуретку. Хорошенький, как куколка, Лешечка зовут.

– Уже и Лешечка? А кто клялся, что будет держаться от мужчин подальше?

– Это не мужчина. Так, забавная зверушка. Вот, Мариш, смотри, я себе визитки заказала.

Визитки были очень простые – Лера уже успела кое в чем разобраться. Гладкий серо-серебристый картон, строгий шрифт: Валерия Новицкая. Ясновидящая. В уголке визитки хорошо бы было разместить логотип салона, но Лера слишком торопилась заказать карточки, чтобы искать дизайнера, объяснять ему, чего именно она хочет, следить за работой и просматривать варианты. Может быть, так даже лучше – просто название «Посох дождя», адрес и телефон. Потом она закажет логотип и, наверное, даже подберет девиз из книги крылатых латинских выражений. Девиз – это шикарно, это как на рыцарских гербах. Об этом стоит подумать.

Несмотря на трудности и тяготы последних дней, несмотря на то что она боялась сделать что-то не так, допустить неисправимую ошибку, отклониться от того маршрута, который так четко для себя обозначила, Лера все же чувствовала себя необыкновенно счастливой и свободной. Эта свобода походила на одиночество, это счастье – на блаженный эгоизм. Она знала – никто не думает о ней, и назойливая подчас опека Марины не разрушала, а странным образом подкрепляла это знание. И она не хотела думать ни о ком…

Она старалась не думать о том видении, о той судьбе, что сама себе нагадала. До сияющего чертога, до дизайнерских вечерних платьев и бриллиантов было все так же далеко, как и раньше. Но дальше всего было до него – до человека, явленного ей. Неужели это и в самом деле Мрак? Не похоже. А если это он, то почему не пленился ею с первого взгляда, не пал к ее ногам по всем канонам любовного романа? Перестать, перестать о нем думать! Но если она перестанет думать хотя бы даже так – безнадежно, влюбленно, горько, то путеводная ниточка оборвется. И она останется одна в этом мире, потерявшем реальность, в черной тьме чьих-то чужих зрачков.

Но Лера ошибалась, полагая, что он не думает о ней – его мысли и чувства она занимала как никто другой. Просто… У него были свои странности. Он и в самом деле не походил на героя любовного романа, вовсе не собирался падать к ее ногам и сторонился людей вообще. Странный человек, при первой встрече внушивший ей страх, при второй не старавшийся рассеять это впечатление.