Ну, а вернуть обратно клад – шансов гораздо меньше.

А что еще? Тренажерный зал и зал для аэробики. Нет, она и так за день напрыгалась. Зал заседаний, оборудованный телексом и факсами… Не с кем ей заседать.

Турецкая баня? Массаж?

Да, именно это ей сейчас и нужно.

* * *

Мелешин положил трубку и потерянно взглянул на Рустама:

– «Опели Вектра» есть только в фирме «Let's». Но они не дают справки о том, кому выдавались машины. Сказали, что такие вопросы – только через полицию…

* * *

Таня млела под сильными руками молодого массажиста, облаченного лишь в легкие шорты. Она сначала немного испугалась идти к мужчине, но все массажистки-женщины были заняты, и выбирать не приходилось. «Вдруг клеиться будет?» Массажист как будто прочитал ее мысли и ответил на безупречном английском: «Все будет, как вы пожелаете, мадам».

Татьяна пожелала сделать только массаж.

Бани в «Мармаре» были, так сказать, широкого профиля. Имелись здесь сауна и русская баня. За стеклянными дверями под открытым небом голубел бассейн. Можно было выбежать туда и искупаться.

Но Таня отправилась в турецкие бани – они занимали основное место в банном помещении.

Там было совсем не жарко. Гулкий полукруглый зал весь отделан розоватым мрамором. Полы теплые. В середине зала – мраморное возвышение. На нем ничком, закрыв глаза, лежал завернутый в длинное полотенце волосатый и усатый мужчина.

По периметру зала шли мраморные же скамьи. Через равные промежутки из стен торчали золоченые краны. Тут и там лежали посеребренные шайки и ковшики. Кроме мужика на возвышении, в бане была только одна женщина. Она сидела, завернутая в полотенце, у одного из кранов.

Таня решительно подошла к ней.

– Могу я присесть с вами рядом? – спросила она по-английски.

– Sure! – радушно воскликнула женщина.

Мраморный полок был теплым. Теплой была и стена, к которой Таня с удовольствием прислонилась.

Таня украдкой взглянула на женщину. Той было уже, наверное, лет под пятьдесят, но ее холеные лицо и плечи свидетельствовали о той работе над своим телом, которую могут позволить себе только очень богатые женщины.

– Откуда вы? – радушно спросила иностранка.

– Из Москвы. А вы?

– Из Эквадора.

Выяснилось, что дама просто решила попутешествовать по Европе. Она уже побывала в Лондоне, Париже и еще в десятке европейских стран и городов. Послезавтра летит в Петербург, оттуда – в Стокгольм и Копенгаген. Потом, быть может, она еще съездит в Юго-Восточную Азию.

«Вот так, – грустно подумала Таня, – не упустила бы я сокровища – смогла бы вести вот такой же рассеянный образ жизни».

– Не знаете ли вы, в чем смысл этой бани? – поинтересовалась Таня.

– Сидеть, – улыбнулась дама. – Окатывать ноги и руки водой. Греться. Потом лежать – вот там, на возвышении. Там горячее всего. Главное – все это делать не спеша.

– Не спеша? О, это не по мне!

С мраморного постамента в центре слез мохнатый мужик.

Завидев женщин, подошел к ним. Вежливо спросил на ломаном английском:

– Извините… Вы не хотели бы переспать со мной? Все вместе?

Вздыбившееся полотенце свидетельствовало о серьезности его намерений.

– Благодарю вас, нет, – с достоинством ответила дама из Эквадора.

Таня просто поднялась и вышла из зала. Эквадорка из высшего света поспешила за ней.

Они отправились в сауну.

Горячий пар и ледяной душ – это куда как лучше соответствовало русскому Таниному характеру, нежели долгое и неторопливое сидение в турецкой бане.

* * *

Через час, распаренная и румяная, Татьяна вышла из бани и направилась в казино. Хоть посмотрит, что это такое. В Москве она ни разу не бывала в подобных заведениях. Считала их бандитскими притонами. Да и денег было жалко.

Казино в «Мармаре» поражало фальшивой роскошью. Потолок с золотой лепниной, золотая же униформа у крупье и официанток. Золотые рыбки в огромном аквариуме при входе. И множество людей с золотыми перстнями…

В первом зале выстроилась целая батарея игровых автоматов. Их облепляли исключительно «новые турки». Бородатые, в несвежих свитерах и совсем невкусно пахнущие. Они азартно и шумно кормили автоматы блестящими жетончиками. Фу, гадость какая. Здесь Татьяна не задержалась и быстро проскользнула в следующий зал.

Тут были в основном европейцы. Шла игра в покер, блэк-джек, баккара. И, конечно, в рулетку.

Сколько же здесь народу! И глаза у всех какие-то дикие… Таня с интересом разглядывала, как люди толпятся вокруг игровых столов и горстями швыряют свои фишки. Она обратила внимание на какую-то бабульку. На вид лет сто, не меньше. Все время ставит на «зеро». Ставит по сто долларов. И проигрывает.

Моя парижская бабка – которой на самом деле не было! – кажется, писала, что она не отказывает себе в игре в казино… Вот уж сомнительное удовольствие!

Татьяна решительно подошла к кассе и обменяла свой купон на фишку. Кассир с легким презрением спросил: «Это весь ваш обмен?»

Таня не удостоила его ответом. Ей хотелось поскорее выбраться из этого «золотого» места, в котором она чувствовала себя абсолютно чужой.

Она взяла в баре бесплатный кампари с апельсиновым соком и подошла к тому столу, за которым играла бабулька. Осторожно пристроила свою фишку на «тринадцать».

Крупье быстро наклонился и сдвинул ее фишку с единственным словом: «No!»

Татьяна смутилась – она, наверно, сделала что-то не то?

Завертелся волчок рулетки… Таня чувствовала себя дура дурой.

Какой-то парень, который стоял позади нее, тронул за плечо и сказал по-русски:

– Эту халявную фишку можно ставить только на цвет. А в номер – нельзя.

А, вот у них какие правила! Татьяна швырнула свою фишку на «красное». В этот раз крупье промолчал.

Рулетка замедляла свой бег. Шарик бессмысленно прыгал по числам… Вот почти что упал на «1» – красное… перепрыгнул на «9» – тоже красное… задержался на «28» – черное… и плавно катится на «3» – красное…

* * *

«Завгар придурок!» – шипел себе под нос Рустам.

Он сидел у стойки бара и издалека наблюдал за столом, у которого стояла Татьяна.

Завгар и Мелешин стояли ближе к ней. Этот осел ей что-то сказал! Познакомиться решил, баран проклятый!

Рустам утомленно прикрыл глаза. Что за идиоты вокруг!

* * *

Шарик упал в лунку под номером «3». Полежал в ней – сотые доли секунды – и окончательно остановился на «зеро».