— Я беру Джину и Патрика на себя, — махнула рукой Габриель. — Они меня хорошо знают и любят, так что мне не составит труда сочинить подходящую историю для их успокоения.

— Может быть, не надо ничего сочинять? — спросила Лили с сомнением. — Просто рассказать как есть? То есть как было?

— Ах, да что мы переживаем?! Пусть братья думают о том, как все объяснить.

— Твоя правда, — согласилась Лили, потом взглянула на часы и охнула. — Эль! Я опаздываю. Кстати, ты мне так и не сказала, куда, устроилась.

— Мы теперь с Джастином партнеры, — гордо подняв голову, сказала Габриель. — Я буду его менеджером.

— Начинаете свой семейный бизнес? Что ж, от всего сердца желаю вам удачи.

Подруги взглянули друг на друга. Трудно было представить двух более непохожих людей, чем они. Однако сейчас их объединяло одно: любовь.

И все-таки жизнь прекрасна, подумала Лили.

Кевин стучал по клавишам ноутбука и был так поглощен работой, что даже не заметил, как в его кабинет вошла женщина. Она постояла немного рядом, а потом положила руку Кевину на плечо. Он вздрогнул и поднял на женщину глаза.

— Рита? Откуда ты взялась?

— Вошла через дверь, — прощебетала она. — Ты был таким сосредоточенным и милым одновременно, что я залюбовалась тобой, дорогой.

— Что тебе нужно? — грубо спросил Кевин. — Как вообще тебя впустили ко мне в кабинет?

— Твоя секретарша хорошо меня знает.

Кевин нажал кнопку интеркома.

— Да, мистер Маклейн? — послышался мелодичный голос.

— Венди, я просил меня не беспокоить?

— Просили, мистер Маклейн. — Голос секретарши стал напряженным.

— Так с какой стати ты впускаешь ко мне в кабинет кого попало и даже не предупреждаешь меня об этом?! — взорвался он.

— Но Рита сказала, что вы ждете ее.

— Ты уволена, Венди.

Рита снисходительно наблюдала за ним. Сегодня она была одета в ярко-красный брючный костюм и, по ее мнению, выглядела великолепно.

— Убирайся. — Даже не взглянув на Риту, Кевин вернулся к работе.

— Милый, по меньшей мере, это невежливо. Может быть, у меня к тебе важное дело.

— У нас с тобой нет общих дел, — отрезал Кевин. — Уходи, или я вызову охрану.

— Ты меня боишься? — промурлыкала Рита и оперлась обеими руками о столешницу. Ее длинные волосы свесились вниз и упали на экран монитора.

Кевин с ненавистью посмотрел на бывшую жену.

— Рита, не вынуждай меня принимать меры, — сквозь зубы процедил он.

— Фу, какой противный! — Она потрепала его по волосам.

Кевин откинулся назад, чтобы Рита не могла к нему притронуться. Она убрала руку.

— А когда-то мои прикосновения доводили тебя до экстаза, — сказала Рита.

— Детка, это было сто лет назад.

— О да, ведь теперь у тебя есть другая блондинка, — с усмешкой выговорила Рита. — Кстати, я заметила, что она похожа на меня. Интересно, это случайность?

— У вас нет ничего общего кроме цвета волос.

— Есть. Характер и намерения насчет тебя.

Рита уселась прямо на стол, отодвинув ноутбук. В глазах Кевина вспыхнула ярость. Еще секунда, и он вышвырнул бы бывшую жену за дверь, но она слишком хорошо его знала и потому угадала приближение критического момента.

— Я пришла не для того, чтобы ссориться. — Рита с грустью покачала головой. — Прекрасно понимаю твои чувства. Ты по праву считаешь меня вероломной обманщицей.

Кевин поднял брови.

— Ты неизлечимо больна? — спросил он.

— С чего ты взял? — настала ее очередь удивляться.

— Видишь ли, я не вижу другой причины, по которой ты могла бы прийти ко мне, чтобы покаяться в своих грехах.

Рита запрокинула голову и рассмеялась. Кевин смотрел на нее и удивлялся, как он мог любить эту вульгарную эгоистичную женщину.

— Милый, Рита Ковени еще ни у кого не просила прощения, — сказала она, отсмеявшись. — Я горжусь тем, что я такая, какая есть. Мне нравится завлекать в свои сети мужчин. Нравится причинять им боль и тратить их деньги. Да, я стерва, но я этим горжусь. Неужели ты думаешь, что во мне могла проснуться… как ее там… совесть? У меня ее вообще нет.

— Тогда какого…

— Тише, милый. — Она приложила указательный палец к своим губам. — Я не люблю грубиянов. Если хочешь знать, а ты, без сомнения, хочешь, в твой кабинет меня привели тоже исключительно эгоистические соображения.

— Неужели?

— Да. И я расскажу тебе о них. — Рита спрыгнула со стола и принялась бродить по кабинету, разглядывая картины, развешанные по стенам.

— Страсть твоей семьи к художественному искусству передалась и тебе? — спросила Рита. — Забавно.

— Что в этом забавного?

— Нет, я не о картинах. Я подумала о другом. Забавно, что члены одной семьи, более того, родные братья, могут быть такими разными.

Кевин напрягся.

— Ты о Джастине? В чем дело? Что ты успела натворить?

— Не переживай, я не совращала его, — рассмеялась Рита. — Хотя, признаюсь, искушение было. Вот только я не люблю ложиться в постель с пьяными мужчинами, которые к тому же по уши влюблены в другую и рискуют назвать меня чужим именем.

— Так это ты его напоила, — грозно сказал Кевин. — Я не удивлен.

— Иногда для того, чтобы вызнать чужие секреты, требуется помощь алкоголя, — пояснила Рита.

— Какие секреты могут быть у Джастина?

— О, ты удивишься, когда узнаешь! — Рита вдруг стала серьезной. — Скажу тебе правду, Кевин. Я ненавижу, когда кто-то пользуется моими методами. Я не позволю какой-то девчонке присваивать себе мою славу!

— О чем ты говоришь? — Кевин был на взводе, но теперь понимал, что ни за что не сможет вышвырнуть Риту за дверь, не дослушав ее до конца.

— Я говорю о твоей новой подружке.

— Оставь в покое Лили!

— Мне до нее нет никакого дела! Вернее не было, пока я кое-что о ней не узнала.

— И что же такое ты узнала о Лили? — насмешливо спросил Кевин.

— Не смейся, дорогой. То, что ты услышишь, тебе не понравится. Видишь ли, тебя снова хотят развести на деньги. — Рита хихикнула. — И кто: твой брат и твоя подружка!

— Каким образом? — нахмурился Кевин.

— Они ведь раньше встречались, верно? — спросила Рита. — Джастин многое мне рассказал вчера, хотя сам наверняка не помнит об этом. Он собирается открыть свое дело, так?

— Допустим.

— Я знаю, что это так. А вот ты не в курсе, что для того, чтобы уйти из семейного бизнеса и начать свой, Джастину требовалось твое благословение, которое ты ему милостиво дал.