Джебрасси нахмурился.

— Словом, поклянись никогда никому не рассказывать.

— И?..

— И еще поклянись, что полученным знанием воспользуешься ради блага всех наших поисков — а не только по собственному усмотрению. Не ради личной славы.

Болезненный щипок. Ведь он как раз на это и рассчитывал.

— Ну?..

— Дай слово не уходить на марш в одиночку или с кем-то другим — к тому же должен выждать время. Дай согласие на то, чтобы тебя выбрали — в противном случае ты остаешься на Ярусах.

— Ничто не стоит таких обещаний. Ничто. Я… — Его передернуло. — Я сдохну, если узнаю, что не смогу уйти.

Мгновенный, безнадежно разочарованный взгляд, который бросила Тиадба, дал понять Джебрасси, что он совершил серьезную ошибку.

— Что ж, иди тогда, — сказала девушка. — Я останусь здесь и уйду чуть погодя. Нам не следует показываться вместе. По возвращении я сообщу смотрителям об этом несчастном искателе.

Джебрасси отвернулся и сел на краю просцениума. Неужели она всерьез верит, что способна предложить нечто, ради чего есть смысл пойти на такую жертву, записаться в рабы? Что же это может быть?

— Поход состоится, это решено, — бросила Тиадба ему в спину. Голос ее странно подрагивал. — Участников подбирают крайне осторожно… без спешки. А мы все слишком нетерпеливы. Нужно принять множество подготовительных мер… Ничего, придет время, осталось не так долго…

Джебрасси слышал о подборе молодежи, об их тренировках, о каких-то заданиях в районе сливных каналов… Но это были только слухи.

— Существует план. Есть и лидер, — сказала Тиадба. — Человек, которому мы верим.

Вот это уже ближе к правде. Он всегда задавался вопросом, как выжить в неизвестной стране за пределами Кальпы без надлежащей подготовки, снаряжения или припасов.

Тиадба присела рядом, в очередной раз выбив его из равновесия, — ее движения были бесшумны и грациозны. Она бросила косой взгляд из-под ресниц, полуприкрытых как бы в сладостной дреме. Девушку едва заметно передернуло, но она придвинулась ближе и положила голову ему на плечо. Джебрасси от этого прикосновения пробило током. Сердце тяжело трепыхнулось, и по ладоням расплылось тепло.

— Я знаю, ты не соврешь, — прошептала она. — И никогда не подведешь нас.

— Отчего ты так уверена? — спросил он, изо всех сил стараясь звучать резко и мужественно.

— Потому что я знаю. Мы уже встречались, — ответила она. — Разве ты сам этого не чувствуешь?

Он вскочил, бесцеремонно сбросил ее цепляющиеся руки и решительно зашагал прочь.

— Слишком много клятв ты хочешь, да маловато сулишь взамен.

Тиадба кинулась следом, ухватила за локоть, потянула за пальцы — жестко и требовательно.

— Обещай! — воскликнула она. — Ты сам знаешь, что должен!

— Пусти!

Он попытался отпихнуть ее, но девушка, взвизгнув, схватила Джебрасси за плечи и подставила подножку. Они покатились по пыльной сцене амфитеатра. Тиадба, несомненно, брала верх — да, самки древнего племени отличались неожиданной цепкостью, а еще — в особенности — сладким запахом. Запах был их главным оружием. От него пропадало всякое желание бороться.

Она прижала его спиной к полу.

— Да перестань же! — с досадой крикнул юноша. Девичье лицо совсем рядом, в глазах яростное напряжение. Одежда выпачкана пылью.

Тиадба нахмурилась — до того мрачно, что ему от стыда захотелось отвернуться.

— Не будь дураком. Обещай мне! — А затем, громким шепотом, чуть ли не губы в губы: — Обещай…

— Дай мне хоть что-нибудь, какую-то надежду, — сказал он обиженным, срывающимся голосом. — Ты обещай мне, что я отправлюсь в следующий поход!

Тиадба перекатилась на пол и встала на ноги, стряхивая пыль.

— Выбор зависит не от меня.

— Вот ты заявила: дескать, мы уже были знакомы… хотя совершенно очевидно, что меня совсем не понимаешь.

Закрыв глаза, Тиадба сложила ладони перед грудью и торжественно коснулась пальцами лба.

— Ну, знаешь ли… — проворчал он. — Ты, наверное, специально охотишься на одиноких изгоев… Ты вообще знаешь, кто такая? Пучок чафовых побегов, которыми подманивают грузопеда.

Джебрасси силой вынудил девушку опустить руки и взглянул ей в глаза. Да, есть в них что-то, какая-то знакомая черта — объяснить невозможно, и это злило особенно сильно. Он разжал пальцы.

— Если ты такой мужественный, почему сам не отправишься? — язвительно спросила она. — Что тебя останавливает?

Он тут же ощетинился.

— Забыла про смотрителей? Тут на каждом шагу… Короче, я согласен с одним: поход надо спланировать.

— А если я расскажу тебе о трудностях подробнее? Расскажу о том, что эти планы предполагают?

— Значит, готова предать своих?

— Я тебе верю.

— Вот уж не следовало бы. Я вообще безответственный.

— Это тебе опекуны так сказали?

— Мои мер и пер погибли, — сухо ответил он.

Девушка вновь прильнула к нему. В чем-чем, а в упрямстве ей не откажешь.

— Я знаю, — кивнула она.

— Их вторжение украло.

— Знаю.

— Откуда?

— Ты рассказал об этом нашему лидеру. На базаре. Но еще до этого я рассказала ей о тебе. Она дала разрешение с тобой здесь встретиться.

Такой поворот лишил Джебрасси слов. Нет, вы только представьте! Чтобы самма — целительница-пестунья и наперсница тайных дум — предала доверие Джебрасси с той же легкостью, что и Кхрен… Это лежало за пределами всяческого разумения.

Почти. Время — и то менялось; вторжения накатывали одно за другим — да и смотрители вели себя не так, как раньше. Недаром давеча показалось, что среди них появились Высоканы! Вот и спрашивается: можно ли в таких условиях верить кому-либо или чему-либо?

Тиадба почувствовала внутреннюю муку Джебрасси и легонько пожала ему плечи.

— Я расскажу все, что знаю. Тебе даже не надо ничего обещать. Потому что все поймешь сам, вот насколько это важно.

— Это она тебя подучила так говорить?

— Нет, — решительно мотнула головой Тиадба. — Здесь мой риск.

Джебрасси устало закатил глаза.

— Я не знаю, кто я такой и где окажусь в конце концов. Поэтому я пошел к самме.

Его передернуло.

Меж тем Тиадба мучительно подбирала правильные слова:

— Два имени… Просто объясни, что они значат. Я скажу тебе одно, а ты мне — второе. Договорились?

— Имена?