ее такой! И кто с ней остался? Ты? Нет, ее плохой-нехороший отец.

— Я ей таблетки не втюхивал!

— Да, этим занимался твой приятель, еврейчик!

— Не трогай Эрика, он умнее нас всех вместе взятых. — Стайл повернулся к бывшей жене. — А ты сама хороша, давно бы уже купила у меня щитовидку!

Стайл развернулся и зашагал на выход.

Анна тихо-тихо шепнула ему вслед:

— Ты не предлагал.

2077.05.15 16.00

Стерильность этой комнаты разительно отличалась от версаля, царившего в особняке Райтов. Вдоль белых стен расположилась знакомая Лизе до зубовного скрежета медицинская техника. На столе были разложены многочисленные контейнеры и свертки. В них копался пухленький человечек в белом врачебном комбинезоне. Комната была заставлена медицинской мебелью.

— Здравствуй, деточка! Меня зовут доктор Райзман. Твои родители попросили немножко с тобой побеседовать.

Лиза вздрогнула, то ли от «деточки», то ли от «родителей». Человечек тут же исправился.

— Извини, я допустил бестактность. Мама у тебя есть, папа есть, а родителей нет. И так бывает. Конечно же, меня пригласили твои мать и дедушка. Не подумай плохого, но ты побывала в передряге, кое-кто за тебя волнуется.

«Все в этом доме уверяют меня в полной безопасности». И все же пухленький человечек начинал ей нравиться.

— Присядь в кресло, это, как ты догадываешься, не просто мебель, в нем столько электроники, что его можно в космос запускать, на Луну, хехе.

Усаживая гостью, Райзман с ловкостью карманника отобрал у нее планшет, сунул в руки Глории и вытолкал горничную за дверь. Лиза пискнула возмущенно, но человечек, не слушая, метнулся к своим сверткам, извлек круглый черный шлем, покрытый паутиной трещинок-каналов.

— Знаешь, что это такое? Просто томограф, коллега Фромм не использовал такой? Странно-странно. Ну да ничего, приборчик сложный, но совсем не страшный, смотри!

Райзман водрузил устройство Лизе на голову, не причинив ей ни малейшего неудобства. Затем он присел на табурет, разложил на коленях пластину интерфейса. Забегали колонки цифр, доктор потыкал в пластину пальцами, синие лучи начали рисовать в воздухе между Лизой и доктором голограмму.

Прозрачно-голубая картинка то и дело местами подсвечивалась различными тонами красного и зеленого цветов, зрелище привлекало и завораживало.

— Видишь, Лиза, это содержимое твоей коробочки. Мозг обыкновенный, серое вещество вульгарис, — Райзман хихикнул. — Как на огонь смотришь — не оторваться. Хочешь, фокус покажу? Скажи любое слово, лучше сложное.

— Прокрастинация, — неожиданно для себя выпалила Лиза.

В глубине голограммы зародился красный ручеек, блеклый поначалу, чтобы просочиться к наружным слоям, там вспыхнуть яркой точкой и расплыться гаснущей лужицей.

— Видишь, как в таламусе зарождается любопытство, ищет в памяти ответ, проверяет ассоциации… Ну ладно, увлекся я. Теперь, деточка, надо закрыть глаза. Да-да, вижу я как передергивает тебя от «деточки», поддразниваю немножко, прости уж старику маленькую слабость.

Райзман нажал пальчиком невидимую кнопку в интерфейсе, и перед лицом Лизы опустился дымчатый щиток.

* * *

Лиза почувствовала, как накопившаяся усталость невидимой подушкой вдавливает ее в мягкое кресло. Оно обволакивало девушку, лишая возможности пошевелиться. Лиза лениво подумала, что должна бы испугаться, но страха не было, хотелось получше рассмотреть голограмму.

— Не спать, — прикрикнул на нее Райзман. — Сейчас мы проверим твой словарный запас. Тебе ни делать, ни говорить ничего не надо, я сам все увижу.

Он будто бы принялся читать словарь, сперва неторопливо выплевывая словечки, но от буквы к букве ускоряя темп, к середине алфавита разогнавшись до полной потери членораздельности, звуки слились в монотонный негромкий вой. Или не человечек в халате это читал, а пластина в его руках, какая разница…

— Я же сказал, не спать! — пробил шумовую завесу веселый голос Райзмана.

Шею кольнуло, возвращая Лизу в реальность.

— Теперь давай поиграем в ассоциации. Игра простая и понятная: я говорю слово, ты, не раздумывая, говоришь другое. И не вздумай по своему обыкновению отмолчаться в тряпочку. Не заставляй доброго доктора тебя стимулировать. Ты готова? Поехали!

«Стимуляция? Здравствуй, допрос. Работай, Лиза-Дурочка».

Райзман начал, не торопясь.

— Дом?

Лиза в самом деле не собиралась «отмалчиваться». Ей требовалось время, чтобы подключить маску. Но добрый доктор понял ее неправильно.

— Ну-ну, деточка, мы же договаривались. Давай усложним игру. Я задаю вопрос, и после этого каждую секунду ты получаешь вот такой сигнал.

Уже знакомый легкий укол в шею.

— Каждые пять секунд сигнал будет усиливаться.

Шею кольнуло сильнее.

— Надеюсь, мы не дойдем до такого уровня.

В этот раз было реально больно.

— Ну, давай играть сначала! Дом?

Шею кольнуло.

— Башня.

— Молодец! Ну, поехали! Башня?

— Умная.

— Вот как! Ум?

— Эрик.

— Даже завидно. Робот?

— Полковник.

— Полковник?

— Сволочь.

— Так, так. Ускоримся. Земля?

— Луна.

«Началось»

— Луна?

— Огоньки.

— Казино?

— Огоньки.

— Побег?

— Огоньки.

— Еда?

— Огоньки.

— Шоколад?

— Огоньки.

— Огоньки?

— Красиво.

— Красота?

— Огоньки.

— Кто-то зациклился. Введем табу на «огоньки». Сеть?

— Башня.

— Цвет?

— Красный.

— Звук?

— Громко.

— Человек?

— Много.

Лиза-ПрелестьКакаяДурочка наконец-то заработала в полную силу. Этой милой девушке «сигналы» были не страшны.

Темп вопросов ускорился. Про Луну и побег, как ни странно, вопросов не поступало. «Дурочка» самоотверженно сыпала штампами, и это было кстати, потому что думать над ответами на такой скорости было невозможно.

Наконец Райзман насытился.

— Это уже кое-что. Теперь немного изменим правила. Но дополнение про сигналы в силе, так что не расслабляйся.

Лиза будто увидела, как доктор подмигивает.

— Теперь ты должна выбирать из двух слов одно. Простой пример: Горячее или холодное?

— Сладкое, — выпендрилась «дурочка» и сразу заработала укол в шею.

— Горячее или холодное?

— Холодное.

— Умница. Анна или Кира?

— Анна, — «Дурочка» не обещала говорить правду.

— Август или Стайл?

— Август.

— Эрик или Макс?

— Оба, — «Дурочка» растерялась и ту же заработала укол в шею, — Эрик.

— Небо или Земля?

— Земля.

— Спать или бежать?

— Спать.

— Картина или песня?

— Песня.

И Лиза и «Дурочка» потеряли смысл в этих расспросах. И, похоже, доктора не слишком сильно интересовали ее похождения на Луне.

— Зеленый или громкий?

— Зеленый.

— Вверх или лежать?

— Вверх.

«Сломанный робот, — подумала Лиза, — кукла-психиатр. А может ему просто нравится смотреть на голограмму?». «Дурочке» же процесс начал доставлять удовольствие.

— Хорошо, — голос Райзмана звучал довольно. — Теперь можешь и отдохнуть. Я не возражаю, если ты чуть-чуть поспишь, и даже помогу уснуть.

И снова укол, на этот раз в плечо. И мысли растворились во тьме…

* * *

Добрый пухленький Райзман держит ее за руку, и Лиза благодарна за это, не то чтобы она боится высоты, но все же стеклянный балкон на сто третьем этаже заставляет волноваться.

— Почему ты назвала меня сволочью? — спрашивает доктор не своим голосом.

Лиза понимает, что не Райзман сейчас рядом с ней, а Полковник