У нее ухнуло вниз сердце. Из-за деревьев появился вспотевший, тяжело дышавший Клинт. Он налетел на нее, как грузовой поезд, схватил в охапку, крепко прижал к себе и поцеловал в лоб.

– Ты в порядке? А Лейтон?

– С ним все хорошо. Он в машине. – Она обняла Клинта и закрыла глаза. Уют – это не запах сдобы, не ее коттедж, даже не смеющийся восьмилетний мальчик, а... вот это. Так бы и стояла всю жизнь...

Он чуть-чуть ее отодвинул:

– Роми, что тут произошло?

Рассказывая историю их бегства (как можно короче, без подробностей), она несколько раз запнулась. Он, прищурившись, посмотрел на машину и потом, не отпуская Роми, сам осмотрел содержимое багажника.

– Клинт, ты в порядке?

От огромного облегчения у нее подрагивал голос. Она вдруг осознала, что вся ее нынешняя борьба ровно ничего не значит по сравнению с тем, что Клинт ее защитил. Защитил Лейтона. И Клинт рядом, теперь все будет хорошо.

Клинт посмотрел вслед полиции и помрачнел. Она тронула его за рукав:

– Джастин?

– Он привязан к дереву. Они его найдут.

Она шумно выдохнула. Клинт не помог брату, не позволил ему уйти. И это после того как пытался сделать для него все возможное! Очень похоже на то, как животное отгрызает себе лапу.

– Ты хочешь быть там?

Он нагнулся и взял в ладони ее лицо:

– Нет, я хочу быть здесь.

Губы у него были теплые и нежные. Она вдруг начала оседать, сказался ужас последних часов. Клинт подхватил ее.

– Мне так жаль Джастина, – прошептала она.

Клинт осторожно отвел мокрые от пота волосы с ее лица.

– Не надо. Джастин – не твоя ошибка.

– Но и не твоя. – Клинт отвел глаза, но она продолжала: – Ты можешь в это поверить?

– Нет. Я так не думаю. Во что он превратился... Использование какаду, которым мы давали приют в течение нескольких поколений... Ты представить не можешь, как тяжело обнаружить, что твоя плоть и кровь творит в заповеднике...

В вечернем воздухе до них донеслась взвывшая сирена.

Птицы... Роми оглянулась на багажник.

Он повернул ее обратно.

– Мы ничего не сможем сделать, пока не приедут власти. Они спокойно разберутся после того, как природоохрана проверит каждую птицу.

– Но зачем какаду Джастину?

Губы Клинта сжались в узкую полоску.

– Контрабанда диких животных и птиц – это большие деньги. Иностранный коллекционер выложит продавцу по пятнадцать тысяч долларов за каждого попугая и не станет интересоваться, как они добыты. Грязная, отвратительная торговля, но Джастину надо платить долги.

– У Джастина долги?

Клинт вздохнул:

– Я думаю, он не одного меня пытался надуть. Полагаю, что и из Штатов он уехал, потому что власти преследовали его не только за наркотики.

Роми проглотила комок в горле:

– Бедный Джастин...

Клинт недоверчиво уставился на нее:

– Бедный? Теперь ты ему сочувствуешь? После всего, что он наделал? Я видел, как он бросился к автомобилю за Лейтоном. – Лицо Клинта выражало крайнее отвращение.

– Нет. Не к Лейтону. Он схватился с тем, другим человеком. Он помог нам бежать, Клинт.

На лице Клинта отразились сложные чувства. Он еле дышал.

– Я думаю, он не знал, что вмешается Лейтон. Я... я думаю, Клинт, он поступил правильно, когда дело стало слишком серьезным.

Клинт прикрыл тяжелые веки и поцеловал ее в висок:

– Это моя вина. Я должен был это разглядеть, Роми. Если бы я сам не испытывал постоянное чувство вины... если бы не зарылся в глуши, вдали от всего живого, то знал бы все, что творится в моем хозяйстве, и ничего этого не случилось бы.

Она отодвинулась и поглядела ему в глаза:

– Нет. Ничего этого не случилось бы, если бы Джастин сделал другой выбор.

– Я подверг вас обоих дополнительной опасности.

– Нет. Ты спас Лейтона. И меня. Без тебя я никогда этого не сделала бы. Джастин, может быть, и был вором, но он никогда не причинил бы вреда ни Лейтону, ни мне. Я в это верю.

Она почему-то действительно в это верила.

Между ними втиснулся Лейтон. Ноги у него уже были развязаны, очки съехали на сторону. Роми крепко обняла его.

Клинт присел на корточки перед зареванным мальчиком и ласково улыбнулся:

– Эй, приятель, настоящее приключение, а? Почему ты сбежал, чемпион? – Молчание. – Лейтон, почему ты ушел из дома без разрешения, да еще вечером? Ты ведь знаешь, что это не по правилам, верно?

– Да, сэр.

Еле слышный ответ тут же унесло ветром. Роми удивилась. Как же это отличалось от поведения отца, случись тому проводить такое же дознание. Клинт, как и Полковник, тоже не брал пленных, но здесь были нежность и сочувствие.

– Ты сбежал, Лейтон?

Голова еле заметно качнулась. У Роми от облегчения стеснилось в груди. Уверенность в том, что ее ребенок сбежал, потому что был несчастлив, висела над ней с той минуты, как она обнаружила опустевшую кровать и распахнутое окно. Страх, что это она толкнула его на такой путь.

– А зачем? Почему ты ушел из дома? – осторожно настаивал Клинт.

В ответ – почти шепот.

– Громче, Лейтон. Мама должна слышать.

Лейтон поднял на мать глаза:

– Я хотел помочь, мам. Хотел поймать плохих парней. Чтобы ты была счастливее. Чтобы ты опять улыбалась.

Она еле сдержалась, чтобы не прижать своего ребенка к груди.

– Я не несчастна, Лейтон. Ты никогда не должен рисковать из-за меня.

– Ты была такая грустная. С тех пор, как мы приехали. Я слышал, как ты плакала...

У Роми перехватило горло. Она бросила взгляд на Клинта. У него горели глаза. Она присела и крепко обняла сына.

– Теперь это не важно. Я так рада, что уже все в порядке. Обещаю, что больше не буду плакать.

Воющие сирены слышались уже совсем близко.

– Нужно двигать, если не хотим, чтобы нас застали здесь, – сказал Клинт. – Оставим все властям. Стив знает, где нас найти, когда готов будет отчет. Пошли домой, Роми.

* * *

Клинт отнес Лейтона наверх. Роми стащила с полуспящего сына ботинки, сняла очки и укрыла его толстым стеганым одеялом.

Слабая рука мальчика схватила Роми за свитер и притянула к себе:

– Прости, мама, я подверг тебя опасности.

Стараясь замаскировать слезы, она ласково сказала:

– Ради тебя, Лейтон Карвелл, я готова справиться с любой опасностью. В любое время и где угодно. Понял? Так поступают все, кто любит друг друга. Не важно, за что.