Я вскочил на ноги, чтобы убежать, но Ткван оказался слишком проворным. Он схватил меня за руку и бросил на землю, наступив на грудь тяжелым ботинком. Из ножен на поясе он достал ритуальный обсидиановый нож. Я закричал, беспомощно извиваясь, а Ткван поднял глаза к небу и запел ритуальную песнь…

И что ты сделал?

Сначала запаниковал, но как только произошел выброс адреналина, меня охватило какое-то странное чувство, и тонкий голосок в моем мозгу подсказал, как войти в состояние высшего спокойствия. Я перестал дергаться и позволил своему разуму скользнуть в это состояние.

В нексус?

Да. Я помню, как посмотрел на деревья, и они показались мне очень яркими, а листья больше не трепетали на ветру. Все объекты, ранее скрытые тенью, теперь были отчетливо видны, а слова моего мучителя казались отдаленным эхом. Я слышал, как стучит мое сердце, как оно сокращается, проталкивая кровь, чувствовал, как мускулы напиваются силой, как адреналин разливается по телу вместе с кровью. Мне показалось, что придавившая меня нога в тяжелом ботинке стала гораздо более легкой, и я понял, что если попытаюсь, то смогу освободиться… Что я и сделал.

Рывком вскочил на ноги, преодолевая невидимые волны сопротивления, — словно воздух сгустился, и мне пришлось проталкиваться сквозь него. Ткван почти не отреагировал на это. Я смотрел, как его глаза медленно поворачиваются ко мне, как медленно, очень медленно приподнимаются от удивления его брови, а затем быстро обогнул его и изо всех сил ударил по костлявой заднице.

Удар оказался мощным, потому что Ткван взмыл над землей, словно гравитация была над ним уже не властна, и полетал вперед, как в замедленной съемке. А потом, беспомощно размахивая руками, он перевалился через край колодца и упал вниз…

Так ему и надо! А что было потом?

Меня словно обожгло изнутри. Я упал на колени и замотал головой — звуки леса снова вернулись. Несколько минут лежал на земле, все мышцы свело от наплыва молочной кислоты. А потом мое внимание привлек громкий плеск воды, и я подполз к краю…

Ткван пытался удержаться на плаву, но намокшая одежда тянула его худое тело вниз.

Я стоял и смотрел, как мой несостоявшийся убийца… как он скрывается под водой. Когда пузырьки воздуха перестали подниматься на поверхность, я вернулся к такси и поехал через джунгли в сторону Писте.

Никогда до того я не водил машину. Ноги едва доставали до педалей, и все же вождение далось мне на удивление легко. Часом позже я вернулся в дом Тквана с родителями и полицией.

Полицейские подняли со дна колодца его тело, а затем в густом иле нашли останки десяти детей, убитых Ткваном за последние годы.

Это была моя первая встреча со злом и теми силами, которыми мы с тобой обладаем, Джейкоб.

Мне нужно больше узнать про зло. Откуда оно берется?

Этим вопросом, сынок, всю жизнь занимался твой дедушка Юлиус. Запрограммировано ли зло в наших генах или это приобретенное качество? Является ли оно частью нашей души, условием равновесия Инь и Янь, или это заболевание, которое овладевает нашим сознанием? Помню, какими глазами смотрел на меня Ткван, собираясь нанести удар. Я никогда не забуду этот взгляд. Он был таким, словно его душа покинула тело и отделилась от теплого фона человечества. Юлиус тогда назвал его безбожной рептилией, и долгое время я был с ним согласен… До той ночи, когда увидел, как мой отец склонился над мамой и душит ее подушкой…

Юлиус убил бабушку?

Он утверждал, что это эвтаназия, но для двенадцатилетнего ребенка это было убийством и только убийством. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, как Юлиус любил мою маму и как тяжело ему далось то, что он сделал. Она так страдала от рака, ей было так больно, что она умоляла его о милосердии… И он послушался. Но в то же время я понимаю, что его поступок был злом. После того, что он сделал, я возненавидел Юлиуса, позволил своей злобе расти и накапливаться. Ярость вырвалась на свободу за кулисами сцены, когда отец умер у меня на руках… И тогда я набросился на Пьера Борджию.

Ты так долго пробыл в одиночном заключении, как ты смог… ну, как у тебя получилось не сойти сума?

Было время, когда я думал, что все-таки сошел с ума. А потом, после восьми месяцев в одиночке, проявилось то, что называют измененным состоянием сознания, и, поскольку не было других возможностей освобождения, я пережил то, что принято называть внетелесным опытом.

Не понимаю…

В то время и я не понимал. Включились мои гены Хун-Ахпу. Каким-то образом они запрограммировали мое сознание на визуальный поиск ответов на свои вопросы именно в прошлом человечества. Первое такое путешествие отправило мое сознание на берега Средиземного моря, куда-то на Средний Восток. Там я заметил высокого гуманоида, внешность которого показалась мне немного странной. Его кожа цвета какао резко контрастировала с длинными белыми волосами и такой же бородой. Глубоко посаженные глаза гуманоида были невероятно синими, а череп — странной вытянутой формы.

Потом я узнал, что его называют Осирисом.

Но это же был просто сон?

Нет, сынок, это была реальность. Я наблюдал события, которые происходили десять тысяч лет назад. Мое сознание попало в матрицу энергии, почти такую же, как та, в которой мы сейчас общаемся с тобой. Несмотря на то, что те события имели место в далеком прошлом, я мог наблюдать за происходящим так, словно был одним из кочевников, последовавших за Осирисом. Именно он превратил кочевую орду в успешно функционирующее общество. Он провел нас к дельте Нила, где создал искусственное озеро и научил вырезать огромные десятитонные блоки в гранитных карьерах. Я изумленно наблюдал за тем, как он при помощи устройства, похожего на скипетр, перемещает эти огромные глыбы на баржи. Скипетр издавал странные гармоничные звуки, и эта мелодия будто бы отменяла действие гравитации. Так он переместил почти два миллиона каменных глыб, передвигая их над затопленной долиной и устанавливая на нужные места.

Осирис создавал самые крупные в мире строения — великие пирамиды Гизы, а я каким-то образом находился среди тех, кто помогал ему!

При этом тело мое было заперто в темной камере, но разум парил совершенно свободно.

Шли годы. Мое сознание продолжало сопровождать древних мудрецов. В Англии я присоединился к секте, следующей учению инопланетянина, назвавшегося Мерлином. Этот «волшебник» пользовался инопланетным устройством для того, чтобы помочь нам установить сарсены Стоунхенджа. В Южной Америке другой мудрец — Виракоча — пользовался подобным устройством для вырезания гигантских рисунков на плато Наска — тех самых зооморфных фигур, значение которых мой отец пытался разгадать на протяжении долгих десятилетий.

Тогда я еще не знал, что все мудрецы с удлиненными черепами, загадочными синими глазами и белоснежными волосами на самом деле являются Стражами. Но я был настроен на общий сигнал генетической линии Хун-Ахпу, и они готовили меня…