Принудительно разбуженный Димка тупо пытался вникнуть в ситуацию. Пробовал уточнить ее у меня, но не успел. Котяра проскакал по моей голове, я, как человек опытный, целиком ушла под одеяло и просидела под ним до тех пор, пока не стало невыносимо душно. Была уверена, что Димка быстро разберется с налакавшимся котом. Он бы и разобрался, да заныли старые раны.

– Открой ему, паршивцу, окно, пока он буйной башкой стекло не вышиб, – постанывая, попросил меня Димка. – Свалится вниз, протрезвеет. Какой идиот угостил его валерьянкой?

Путаясь в одеяле, прихваченном с собой в качестве бронированной плащ-палатки, я выждала подходящий момент, когда котяру пронесло мимо меня к шкафу, и кинулась к окну, не вслушиваясь в Димкины напутствия.

…Дальше мы с Басурманом летели из окна вместе, только приземлились порознь. Слишком низкими были у Брусиловых подоконники. И еще я бы посоветовала им поставить на окна решетки. Редкое везение – посадка была мягкой.

– Иришка!!!

Дмитрий Николаевич явно забыл про боль. Свою. Беспокоила только моя. И это радовало.

– Задание выполнено. Полет прошел нормально, – кратко доложила я, окончательно освобождаясь от одеяла и протягивая его Димке в окно. К моему великому удивлению, в руках осталось еще одно, в белом пододеяльнике – нечаянно прихватила с собой и Димкино. – Так, это легенькое одеяльце я возьму с собой. Здесь, снаружи, прохладно. Если не трудно, открой мне дверь, надеюсь, не заблужусь. Пойду прямо вдоль стены. Как у вас в медицине называется действие, когда нахально лапают проблемные участки тела?

– Пальпация…

– Вот-вот… Пойду с пальпацией бревен.

До крыльца я добралась трудным путем. Несмотря на то что туман стал редеть, видимость была плохая. Постоянно мешали какие-то ведра, банки, сучья. В основном они цеплялись к одеялу. Не выдержав этой пытки, я подняла одеяльце вверх по максимуму, попросту накинув его на голову. Получилось довольно миленько, в чем меня убедил чей-то отчаянный вопль. Было неясно, кто мне до такой степени обзавидовался. Стоя рядом с крыльцом, я старательно вглядывалась в окружающий мир, пытаясь выявить источник вопля. Дробный топот убегающих по дороге ног свидетельствовал о бесполезности этого занятия. Странное дело, но этот крик оставил меня совершенно равнодушной. Сказывалась усталость.

– Иришка, ты?

Вылезший на площадку крыльца Димка, уже поддавался частичной идентификации. Впрочем, меня он тоже признал.

– А кто это кричал?

– Да кто его знает? – равнодушно отмахнулась я. – Потом определим. Кажется, кто-то из наших направлялся домой, но передумал. А может, и скорее всего – не из наших. Молодежь в тумане гуляет. Нет никакого смысла гонятся за ними в таком виде. Пока объяснишься, они уже нелегально пересекут границу с Турцией. Скорее всего, приняли меня за привидение Иванки. Да я тебе о ней рассказывала.

– Не помню.

– Ну, значит, заспал. Надо же! Как красиво поют петухи. Дима, освободи проход, а то я прямо здесь улягусь. Босые ноги не держат. Так замечательно за два дня отдохнули!

– А что случилось? – высунулась из открытой двери Анна Петровна.

– Ничего. Рассвет встречаем, – буркнул Димка.

– Надо же… Значит, мне приснилось, что кто-то кричал. Вы не представляете, так хорошо спится на свежем воздухе!

– Не представляем. Хорошо спится под окном? – не выдержала я.

– Нет, я спала сбоку от него, но оно всю ночь нараспашку. Вернется Светлана Никитична, я свою раскладушку прямо к окну буду ставить.

– А где вы спали на раскладушке? – оторопела я.

– У Ксюши. Она не могла возразить, потому как…

– А почему не заночевали в комнате Светланы Никитичны? Ее же все равно нет.

– Уж очень там беспокойно. Юля без конца приходит – уходит, кот носится, да и телевизор плохо работает, а я привыкла под него засыпать. Ночью решила прибавить звук, кнопочку нажала, а он как заорет на разные голоса! Громкость не отрегулируешь. Либо ничего не слышно, либо хоть уши затыкай. Какой-то триллер шел, так хотелось досмотреть, но пришлось выключить. А только стала засыпать, Антон в комнате зашуршал.

Я моментально вспомнила момент нашего с Наташкой ночного бегства из дома. Вот она, причина разгадки потусторонних голосов! Вполне материальная. Сами себя накрутили.

– Хорошо, что Ксения вас пригрела, – решила я закончить разговор на оптимистичной ноте.

– Так не было же ее в комнате. И сейчас нет. Она в Марининой спит. А вы где ночевали?

– Где мы только не ночевали! – вздохнул Димка. – Теперь бы вот доспать остаток ночи в отведенном нам месте. – Разрешите пройти, а то как-то неудобно торчать перед вами полуодетым.

– Конечно, конечно… – суетливо подвинулась Анна Петровна. – А я тут постою немного, посмотрю, как туман расходится.

Возвращаясь к себе, я намеренно пропустила Димку вперед, вернув ему одеяло. Сделала вид, что жажда замучила. Да и ноги следовало сполоснуть. Он не преминул напомнить, что я не одета, а в доме могут находиться посторонние мужчины. Пришлось выразить стыдливое изумление. Откуда ж им тут взяться? Давно расползлись в разные стороны.

Выждав несколько минут после ухода Дмитрия Николаевича, я поднялась на мансарду и заглянула в спальню Брусилова-старшего – Александра. Ксюшка спокойно посапывала на кровати, устроившись на животе, подсунув руки под подушку. Копна длинных волос прикрывала лицо. Часть одеяла свесилась на пол, обнажив одну ногу в розовом носке. Сбрендила! Ноги должны «дышать». Никакой раскладушки в комнате не имелось. Из спальных мест – только кровать, казавшаяся слишком большой для худенькой Ксении. Ну, Анна Петровна!

Осторожно прикрыв за собой дверь, я отступила назад, раздумывая, стоит ли навещать спальню Брусилова-младшего. Не стоит, решила сразу же после того, как услышала его жалобное бормотание, перемежаемое стонами. Во всяком случае, Юрка не одинок. Хоть и во сне, но есть, кому пожаловаться на плохое самочувствие. А может, это генеральная репетиция оправдательной речи для Маринки.

Спустившись вниз, даже не попыталась проведать подругу. Раз Денька не радуется моему приходу, активно фыркая носом перед дверью, Борис и вправду ночует с ней где-то в палатке. А Наташку так просто не достанешь. Наверняка замуровалась и дрыхнет в свое удовольствие. Придвинула к двери шкаф или, на худой конец, соорудила из подручных средств пирамиду. Толкнешься в дверь, она и рассыплется. Само собой, не бесшумно.

Внизу я стала свидетельницей захватывающего шоу. Бормоча себе под нос проклятия, в дверь пыталась проникнуть Анна Петровна. Задом и вместе с раскладушкой, тоненьким матрасиком, простынкой, подушкой и одеялом. Трюк невероятной степени сложности. Меня она, разумеется, не видела. Подушка не удержалась на заданной ей высоте, вывернулась и припечаталась к полу. В тщетной попытке подхватить ее на лету, Анна Петровна грохнула раскладушкой, выронила одеяло и испуганно втянула голову в плечи. Наверняка ожидала второго пришествия Дмитрия Николаевича.