Начать с того, что у садовника от постоянной возни с холодной водой разболелись ноги и руки и он серьезно захворал, что сейчас же ударило по всем обитателям сада. Особенно ощутила это на себе наша роза. Какое-то время она еще держалась и не сдавала позиций, а потом разом поникла, поблекла, лепестки начали облетать. И если впервые увидев валявшуюся на земле часть самой себя, она задрожала от ужаса, то постепенно привыкла к тому, что все чаще наглый ветер безжалостно стряхивал и кружил по саду ее лепестки.

Как-то днем в сад приковылял, опираясь на палочку, садовник и начал беспокойно оглядываться по сторонам. «Ну, наконец-то», – радостно встрепенулась роза. Конечно же, сейчас он ужаснется тому, в каком она состоянии, и поймет всю меру своей вины перед ней. И роза приготовилась капризничать и жаловаться, чтобы садовник побольше с ней нянчился. Тот, подойдя к розе, покачал головой, протянул палку и дотронулся до цветка – несколько лепестков закружилось в воздухе.

«Вот-вот, – мстительно и торжествующе ликовала роза, – сейчас забегаешь, заохаешь, начнешь меня выхаживать. Ишь, какой бездельник, сколько времени отлынивал от заботы обо мне, чуть совсем не уморил. Ну ничего, ты у меня попляшешь!»

Садовник же оперся на палку и снова покачал головой:

– Да, перезрела моя красавица, прошло ее время. С природой не поспоришь… – И он кряхтя поплелся дальше, сильно припадая на ногу и внимательно оглядывая каждый уголок сада, как будто что-то искал.

Розе показалось, что он стал плохо видеть, а потому не понял, что это она, и теперь ее ищет.

– Да здесь я, здесь, – закричала она на весь сад, – вернись, ты не понял, что это я и есть, твоя любимая роза.

Но то ли садовник не понимал языка цветов, то ли не слышал, только он все дальше и дальше уходил от розы, пока не оказался в той части сада, где рос наш репейник. Поскольку поклонник розы никогда и не знал хорошей жизни, отсутствие садовника на нем никак не сказалось. Он стоял во всей своей зрелости и был мощным, полным сочности и сил или казался таковым на фоне общей неухоженности прочих обитателей сада.

– Вот ты где, дружочек, – радостно сказал садовник, – тебя-то я и искал. Ах, какой ты чудесный, уверен, ты мне поможешь.

И он осторожно и почти нежно отщипнул от репейника несколько мощных мохнатых листов. И, видимо, репейник действительно ему помог, потому что через некоторое время садовник появился в саду уже с лопатой и без палки. Он бережно окопал репей, прополол вокруг него траву и даже сделал какое-то подобие ограждения, выделив его тем самым сразу из всех прочих.

Теперь каждое утро садовник приходил к репейнику, что-то делал с ним, и тот хорошел не по дням, а по часам. Теперь уже перед ним останавливались посетители сада и, слушая рассказы садовника, восхищенно качали головой и говорили разные комплименты скромному растению. А садовник рассказывал, как настой из кореньев и обертывание листами репейника заставили болезнь отступить и теперь он делает все, чтобы репей разросся и был очень сильным, поскольку в любой момент может понадобиться как лекарство. На розу уже никто не обращал никакого внимания. Они с репейником поменялись ролями, как порой бывает в жизни. Роза, правда, никак не хотела смириться с этой переменой и всеми силами старалась сохранить свой статус и всеобщее поклонение, но, увы, мир жесток и любит только удачливых и успешных, а потому все тут же отвернулись от нее и даже порой зло язвили и насмешничали, как прежде делали это по отношению к репейнику; последнему же теперь достались и восхищение, и восторг, и поклонение, которыми прежде осыпали розу. Ничего не поделаешь, такова жизнь.

В отличие от розы репейник не загордился и старался так же скромно и неприметно стоять в стороне от всей этой суеты, как было раньше, до внезапно свалившегося на него внимания окружающих. Он и прежде-то был немногословен, а теперь и вовсе заделался молчуном, даже мотыльку, вместе со всеми переметнувшемуся от розы к нему, ничего не говорил и ни о чем не рассказывал.

Роза была в отчаянии, она попросту пропадала, а так как больше всего на свете она любила себя, то и решила спастись любой ценой, даже ценой замужества, а потому сказала навестившему ее как-то по старой памяти мотыльку, что согласна осчастливить любого из своих бывших многочисленных женихов. Мотылек не был злопамятным и бессердечным (просто он очень легко смотрел на вещи и не обременял себя проблемами) и согласился помочь розе, как прежде согласился помочь репейнику (не пропадать же беззащитной дамочке!) В самом деле, должен же кто-то взять о ней заботу на себя?

Он облетел не одного, а кучу былых претендентов на руку розы, но все они возмущенно отказались. «Вот вспомнил невесть что, да когда это было! Кому теперь нужна эта облезлая, перезрелая красотка, да еще с таким дрянным характером!» Мотылек грустно доложил розе, что дела ее плохи. Он, конечно же, не передал всего, что говорили прежние воздыхатели (на это у него ума хватило), но и без того роза очень оскорбилась.

– Ладно, – с убитым видом сказала она, – я согласна выйти за того безродного с навозной кучи, он кажется мне весьма жизнеспособным.

Мотыльку очень хотелось отказаться от роли свата, но он взял себя в руки. Подлетев к репейнику, он с нарочитой веселостью похлопал его по листьям и воскликнул:

– Ах, какую радостную весть я тебе принес! Ты счастливчик, роза дала тебе свое согласие. Женись хоть сегодня.

Репейник встрепенулся, ожил и стал оглядывать то место, где стояла жестокая возлюбленная и на которое после ее отказа он не смел глаз поднять, но как ни всматривался, розы нигде не видел. Стояли там, конечно, разные цветы и среди них одна, кажется, даже роза, но это была явно не она. Правда, выгоревший и поблекший цвет ее лепестков и напоминал чем-то гордую красавицу, всеобщую любимицу, но чахлость и ущербность никак не вязались с королевой цветов. Репейник покрутил-покрутил головой и ни слова не ответил, так ни с чем мотылек и на сей раз отбыл к розе.

Что было дальше, мы не знаем. Плакала ли роза, раскаялась ли она, поняла ли что-то и как сложилась в тот год личная жизнь репейника – все покрыто мраком, поскольку вскоре наступила осень, а за ней зима, надолго спрятавшая все тайны под своим холодным покрывалом. А тайны, видимо, были немалые, потому как, когда весной сад пришел в себя, розы на ее обычном месте не оказалось. И никто ее больше не видел. Зато рядом с репейником появился куст шиповника. Была ли это одичавшая и пересаженная садовником роза и, если это была она, изменилась ли она внутренне так же, как и внешне, кто знает? Очевидно только одно: репейник и шиповник скромно цвели рядом и нежно переплетались своими листочками.

И теперь целый год садовник лечил свои больные суставы настойками и притирками из репейника и пил ароматный, витаминный чай с шиповником.