глаза красные и все еще влажные, будто снова готовы разразиться слезами. Не знаю, что и сказать. У меня на самом деле нет слов.

— Мне так жаль, Шивон, — начинает она. Прежде чем я успеваю ответить, она сжимает меня в крепких объятиях. Это немая просьба простить ее. Я на секунду замираю, будучи захваченной врасплох. — Я не дала тебе объясниться. Я была так зла, а когда увидела, как грустила Ванесса, все стало еще хуже. Я винила тебя за все. После того, как ты ее выдала Ванесса, наконец, призналась в своих поступках. Я такая дура, — шмыгает она.

— Прости, что не рассказала раньше. — Признаю свою вину. Нужно было довериться ей.

— Меня бесит, что ты думала, что не можешь мне рассказать, но мы все ошибаемся. Хоть я и понимаю, почему ты сомневалась. Вы с братом начали не с отношений, но все равно, это было запрещено.

— Ага, можно и так сказать. Я не могла никому рассказать, кроме Джордан. Боялась, что может произойти, если об этом узнают.

— Мы бы никому не рассказали, — заверяет Энджи, а Меган кивает головой.

— Спасибо. Это много для меня значит. Я обещаю, что исправлюсь, — заверяю я.

— О-оу, — выдает Меган и начинает групповое объятие. — Напрашивается тост. — Мы берем по «Маргарите» и чокаемся.

— За долгую дружбу, — предлагает Бэйли.

— За долгую дружбу, — повторяем мы.

Позже врубаем музыку на полную и дико отплясываем. Чем больше в крови алкоголя, тем меньше мы попадаем в ритм. Бэйли приходит замечательная идея — каждая должна залезть на столик и танцевать под ту песню, что ей достанется. Когда до меня доходит очередь, мне достается Bush «Machinehead». Я как раз охренительно танцую, когда раздается глубокий сексуальный смех. Я узнаю этот смех где угодно. Какого? Грейсон здесь. Девочки расходятся как красное море, и вот стоит он, мой Адонис в джинсах и выцветшей футболке с треугольным вырезом. Я замираю, частично от смущения, частично от шока. Девочки знают о наших отношениях, но откуда Грейсону знать, что сейчас можно было прийти?

— Неплохо танцуешь, детка, — говорит он, снимая меня со стола. Рефлекторно мои ноги обхватывают его талию.

— Что ты здесь делаешь?

— Бэйли позвонила и сказала, что вы помирились, и что я могу спокойно приехать к своей девочке. Забыл упомянуть в нашем сегодняшнем разговоре, что сказал Бэйли о том, как по тебе соскучился.

Он поворачивается и находит Бэйли среди девчонок.

— Спасибо, Бэйли. Дамы, вы можете продолжать, но эту я забираю с собой, — подмигивает он. Он шлепает меня по заду перед всеми, и моя кожа точно красная, как помидор.

— Не забудь только, что стены здесь не звуконепроницаемые, — предупреждает Джордан.

О. Мой. Бог. Я прибью ее.

— Тогда, дамы, вам лучше закрыть ушки. Я неделю не видел эту пьяную бестию. За то, что вы можете услышать, я не отвечаю.

В Грейсона тут же летят подушки с дивана. Смена планов. Сначала я прибью его. Я утыкаюсь лицом в его плечо, и он смеется.

— Найдите комнату! — кричит Бэйли, притворяясь возмущенной.

Грейсон пинком открывает дверь и поворачивается лицом к девчонкам.

— Уже нашел, спасибо. — Как только дверь закрывается, я спрыгиваю вниз.

— Я точно не буду заниматься с тобой сексом, пока все остальные снаружи, чертов ты эксгибиционист.

Грейсон смеется над моими словами.

— О сексе, любовь моя, я даже не думал.

— Хорошо, потому что нам придется подождать, пока все не уйдут.

— И почему это? Из-за того, что громко кричишь и всегда это делаешь, когда оказываешься на моем члене?

— Боже, ты такой вульгарный. И я не крикунья, — фыркаю я.

— Я с тобой не соглашусь, милая. Ты издаешь такие прекрасные звуки. Могу доказать.

— Ты сказал, что не думал о сексе, — напоминаю я.

— Это так. Я хочу трахнуть тебя. Это отличается от секса. Я хочу дикого, потного, сногсшибательного траханья.

Между ног у меня начинает пульсировать от пошлостей, вылетающих из его рта. Грейсон расстегивает свои штаны, и, увидев кудрявые волоски, понимаю, что трусов на нем нет. Это так чертовски сексуально. Грейсону удалось довести меня до такого мокрого состояния, не касаясь меня, и ему это известно, если судить по его усмешке. Он подзывает меня, двигая пальцем. Притягивает для поцелуя, но у меня на уме кое-что другое. Его брови вопросительно изгибаются, когда я опускаюсь на колени. Стягиваю его джинсы ниже, член дергается, привлекая внимание. Влага на кончике демонстрирует готовность. Я провожу по нему рукой несколько раз, используя его же смазку, чтобы моя рука скользила как по шелку. От первого прикосновения моего языка к головке Грейсон дергает бедра вперед. Я облизываю член от основания до кончика, наблюдая за тем, как меняется лицо моего мужчины. Он откидывает голову назад, когда я заглатываю его до задней стенки горла. И начинает низко рычать, когда я начинаю сосать и работать обеими руками. Мой рот растянут от его ширины, но это не мешает мне чередовать полизывания и посасывания. Я свожу его с ума, от этого чувствую себя такой властной.

— Черт, детка. Стой, я сейчас кончу. — Он хватает меня за волосы, пытаясь оттащить меня от себя, но я начинаю сосать упорнее. — Блядь, как приятно, — пыхтит он.

Грейсон точно близко. Он начинает трахать мой рот, весь контроль улетучился. Его ноги напрягаются и сперма выстреливает в мой рот. На этот раз эта консистенция меня не удивляет. Я кайфую от соленого вкуса моей награды. Я облизываю губы и подмигиваю Грейсону, полностью удовлетворенная тем, что смогла для него это сделать. Голодный взгляд любимого говорит о том, что его аппетит ни капельки не удовлетворен. Он в спешке стаскивает джинсы, кажется, дождаться ухода моих друзей не получится. Я зажгла огонь, теперь он во главе. Грейсон сдергивает мой топ и лифчик, а потом опрокидывает меня на кровать.

— Твоя очередь, малышка. Посмотрим, сможешь ли ты не кричать, — бросает он мне вызов.

Игра началась. Он медленно забирается на кровать и зависает надо мной. С дьявольской ухмылкой стягивает мои шорты. Сейчас — я его добыча, и мне это нравится. Я