Джефф поднял руку, сказал:

— Ну, народ, мы подвели итоги.

Мы ждем.

— Пятнадцать кусков! — объявил он.

Раздались вопли индейцев. После того как Джефф вычел накладные расходы, каждый получил по две семьсот.

Панк говорит:

— Вечеринку объявляю открытой.

Парни засобирались. Джефф сказал:

— Можно тебя на минутку, Митч?

— Конечно.

Когда все ушли, он открыл банку пива, спрашивает:

— Слышал что-нибудь про парня по имени Керковян?

— Нет.

— Высокий худой урод, любит одеваться в черное. Глаза как куски мрамора, ничего в них живого нет. Я думаю, он один из этих восточноевропейских гангстеров.

— Само по себе интересно, Джефф, но какое я к этому имею отношение?

— Он про тебя расспрашивал.

— А…

— Будь осторожнее.

— Да. Спасибо, Джефф.

— Ты кому-то крупно насолил.

— Кажется, у меня к этому большой талант.

Зашел в цветочный магазин. Заказал охапку роз, орхидей и тюльпанов. Цветочник предупредил:

— Это будет дорого стоить.

— Вы слышали, чтобы я возражал?

— Нет, но…

Положил их в багажник, поехал в Пэкхем.

Могила Джои была прибрана, на ней лежал свежий номер «Биг Ишью», нетронутый, в целлофане. Мне стало грустно.

По кладбищу ходил мужик, убирал мусор. Я подошел к нему, позвал:

— Эй!

— Себе поэйкай.

— Это вы присматриваете за той могилой?

— Ну я, предположим.

— Я просто хотел поблагодарить, — сказал я.

Отмусолил несколько банкнот, мужик их сцапал. Тут его отношение ко мне чудесным образом переменилось, он говорит:

— Когда поставите памятник, все будет выглядеть по-другому.

— Как это организовать?

Он вытащил из кармана фляжку, предложил мне. Я покачал головой, он отхлебнул, говорит:

— От простуды помогает.

— Я вам верю.

Убрал фляжку. Сказал:

— Если будете заказывать у каменщика, он прилично с вас возьмет. Я за полцены сделаю.

Я отсчитал еще несколько бумажек, спросил:

— Сделаете?

— С удовольствием. Какую надпись хотите?

Я немного подумал, ответил:

— Он был номер первый.

— И всё?

— Да.

— Хотите стихотворение или еще что-нибудь? У меня в ежедневнике есть отличные стихи.

— Он поэзией не занимался.

— Хорошо, я всё сделаю.

Пересчитал деньги, сказал:

— Здесь слишком много.

— Оставьте себе.

Когда я собрался уйти, он спросил меня:

— Почему вы мне доверяете?

— Ну если не доверять даже тому, кто присматривает за могилами…

Он с тихим смехом сказал:

— Перед такой верой в человека пасуют даже негодяи.

— Тем и будем жить, — сказал я.

В Холланд-парке я почувствовал, что адреналин из меня вытек, и мне страшно захотелось спать.

— Мадам о вас спрашивала, — сообщил Джордан.

— Понял.

— И не только она.

— Ну да?

— У вас были два посетителя.

— Вместе?

— Нет, один был полицейский.

— Бейли.

— Человек с плохими манерами.

— Точно.

— Другой был… как бы его описать… В одном венгерском диалекте есть слово Zeitfel. Оно означает труп, который ходит.

— Вроде зомби.

— Возможно. Питается грехом и одержим злобой. У американцев даже термин для таких есть: каменный убийца.

— Он был одет в черное?

— Да.

Пока я всё переваривал, Джордан продолжил:

— Уходя, он показал на вяз.

Кивнул на громадное дерево с левой стороны аллеи и прибавил:

— И сказал: «Ждите странных фруктов».

— Билли Холл идей.

— Простите?

— У нее песня есть такая, про человека, которого линчевали, называется «Странный фрукт».

Джордан сунул руку в карман пиджака, вынул конверт и сказал:

— Вам также пришла почта.

Это был почерк Бриони. Я сказал:

— Спасибо.

Вскрыл конверт. Внутри была открытка с изображением грустного медведя. В лапах плакат с надписью:

МНЕ ГРУСТНО

На обороте открытки прочитал:

О Митч,

ты хочешь, чтобы я уехала. Кристофер Ишервуд[38]писал:

«В каждом стенном шкафу прячется жалкий призрак несостоявшейся репутации. Уходите прочь, шепчет он, уходите туда, откуда пришли. Здесь нет места. Я был жадным эгоистом. Мне льстили. И я пропал. И ты пропадешь. Уходи прочь».

Только моя собака любит меня.

Целую, Бри.

Я думаю, мне было бы понятнее, если бы я знал, кто такой Ишервуд.

Или чем он занимался.

Я лег на кровать и подумал об Эшлинг. Я на самом деле должен ей позвонить. Затем я прокрутил в памяти ограбление и момент, когда тот идиот схватил меня сзади. В ту секунду я чуть не нажал на курок.

Надо признаться, я был на взводе. Я завелся. Оставалось уповать на то, что новый срок мне получить не хотелось.

Незаметно подкрался сон — и прервал мои недодуманные мысли.

КОГДА Я ПРОСНУЛСЯ, был поздний вечер. У меня было ощущение, что должно случиться что-то плохое. Я сварил кофе, решил посмотреть на всё с другой стороны. Свернул сигаретку, выкурил, сидя на кровати. Вкус у нее был такой же старый, каким я начинал себя чувствовать. Принял душ, надел хрустящую белую рубашку, потертые джинсы. Посмотрелся в зеркало. Прямо Джордж Майкл перед инцидентом в туалете.

Зазвонил телефон. Актриса. Сказала:

— Я скучала по тебе, Митч.

— Ну я вернулся.

— У меня для тебя особый сюрприз.