– На меня смотреть!

Вилль сам не понял, что раньше вывело из ступора: резкий, злой окрик или пощечина, от которой аватар едва не покатился кубарем вместе со стулом. Очухался он не сразу, а слова подбирал того дольше:

– Вы… что себе позволяете? – И все равно неудачно: у старичка разве что дым из ноздрей не пошел.

– То, на что имею право, щенок! Я таких, как ты, перевидал десятки! Тоже поначалу изворачивались, думая, что умнее всех!

От изумления голос пропал. На губах появился металлический привкус, а Вилль даже не мог шевельнуть рукой, чтобы вытереть кровь. Молча, действительно как щенок, держался за щеку и смотрел на человека, которого совсем не интересует все, что скажет или попытается доказать клятый нелюдь. Такую оплеуху не закатишь сухонькой птичьей лапкой, значит, маг подкрепил удар заклинанием. Лихо, лихо… Уж лучше б кулаком да по почкам, чем так… унизительно. Так за вранье голоштанных пацанят лупят.

Здесь честность не в чести. Да… О да.

Аватар склонил голову, чтобы маг не заметил улыбки.

Вдоволь наоравшись, мужчина приказал увести «подозреваемого». Браслеты не сняли, но господин Флокс, укоризненно покачав головой, подал Виллю платок:

– Поспали бы вы, Винтерфелл, а то уже на ровном месте спотыкаетесь.

Вскоре опять вызвали на допрос. Спрашивали о детстве, о жизни в Северинге, о какой-то ерунде, но больше не били. То ли с Повелителем ссориться побоялись, то ли решили, что синяка во всю щеку будет достаточно для сговорчивости. Шушель их разберет.

Когда в комнату зашла Алесса, Вилль решил, что либо спит, либо бредит. Но видение пахло зелеными яблоками, оно было теплым и таким ярким в этой серой комнате. Казалось, будто залетела сюда диковинная бабочка, которую хочется взять в руки, но боишься погубить хрупкую красоту. В строгом кремовом платье под горло, с забранными в высокую прическу волосами, подруга выглядела старше и серьезнее. Даже не верилось, что эта принцесса когда-то была шебутным котенком, грозившим оборвать на ожерелье кое-чьи острые уши. Увидев роспись по фасаду, она всплеснула руками:

– А это откуда?!

– Споткнулся.

– Споткнулся?! Да я их сейчас обо все косяки наспотыкаю!

Рассмеявшись, Вилль прижал к щеке ручку маленькой воительницы. Стало совсем-совсем не больно. А ведь Леська вполне может расцарапать пару-тройку физиономий, да лучше от этого никому не станет. Только хуже.

– Я правда сам. – Вилль помолчал, наслаждаясь прикосновением. – И будет хорошо, если Повелитель об этом не узнает, а то решит еще, что я на ровном месте спотыкаюсь. Договорились?

Алесса покачала головой:

– Ну а если они сделают что похуже?

– Разве что попытаются накормить меня икрой… Фу! – Даже воспоминание о склизких соленых рыбьих яйцах вызывало желание согнуться над нужником.

– Ты все шутишь…

– Ну не плакать же колдунишкам на радость? Ты лучше расскажи, как вы с Симкой поживаете.

Девушка собралась и выпалила:

– Лис похоронил в парке мою песцовую шубу!

Застонав и схватившись за живот, Вилль ничком повалился на колени Тай-Линн. Дослушивал в том же положении, не в силах подняться.

История имела продолжение. К полуночи Алесса на пару с Триш, пригрозив обращением алхимических зелий в воду, а самого алхимика – в воротник для новой шубы, сумели развязать Лису язык. Пока науми тишком выбиралась из окна, Симка раздобыл лопату. В парк крались на цыпочках, как тати, под вишней копали при свете луны. Оказалось, что кицунэ не просто зарыл бренные останки северного сородича, а хоронил чин по чину, по горским обычаям: возле правого бока возложил уворованный из кухни тесак, ворот украсил чьими-то бусами. Над свежераскопанной могилой Шантэль вандалов и застукал, чумазых с головы до пят, со зверскими рожами и одной лопатой на двоих. Миндалевидные глаза стали круглыми. Потом он увидел содержимое захоронения. Разнос получили все участники инцидента, досталось даже Владимиру с Метисом. Ярини хохотала громче них, но осталась безнаказанной. Демоницу, подначивавшую и обвиняемых и обвинение, упрекнули в «противозаконном потреблении чужих эмоций».

Наутро Лис и Веррея решили снять избушку. Триш не смогла оставить брата, с ними ушел и Метис. Теперь живут вчетвером в кирпичном двухэтажном домике, который купил император, естественно. Шубу разрешили унести с собой. Метис ушел в запой, не просыхает совершенно и регулярно поставляет Лису тару взамен загубленной в результате алхимических опытов.

Сама Алесса потихоньку обживалась во дворце. Обучение бальным танцам шло семиверстовыми шагами, придворная этика и словесность тоже на месте не задержались. Также науми практиковалась в изобретении тысячи и одной хитрости, чтобы удрать с уроков вышивания.

– Только без тебя все равно плохо. Я во дворце ночевала только, да еще на уроки приходила, а так все торчала здесь под дверью, как сталагмит. А они мне: «Он занят, приходите завтра».

– Ну-у! Тогда обними меня, и я тебе сегодня приснюсь.

Положив голову на плечо Вилля, Алесса стала поглаживать вдоль позвоночника. По спине приятно побежали мурашки. Да, за последнее время науми изучила слабости крылатого волка, в обеих ипостасях одинаковые.

– Вилль?

– Ммм?

– А может, ну их к лешему! Ты все равно не переубедишь Ковен, так просто напиши, что они требуют.

Вилль мысленно усмехнулся. Значит, свидание разрешили для того, чтобы Алесса убедила друга не упрямиться больше…

Ну-ну.

– Ты хочешь, чтобы я спасовал перед магами?

– Я не хочу, чтобы над тобой издевались.

– Поверь, Лесь, я знаю, что делаю.

– Они тебя сломают!

– Нет, Лесь. Свои зубы. И… давай не будем об этом, а?

Больше Тай-Линн не настаивала. Вот и умница. Оставшееся время просто болтали о ерунде. Вилль не хотел знать сейчас, что заставили написать Алессу.

Девушка сдержала обещание и скандал не устроила. Но, продвигаясь на выход впереди Флокса, незаметно потянула нить жемчужных бус. Падал ищейка красиво, громко и с подпевкой. И не придерешься! Несчастный случай. Сам на бусиках разъехался.

Вернувшись, Алесса твердо решила найти императора во что бы то ни стало, но Его Величество опять изволил где-то прятаться, как последние пару дней. Знахарка догадывалась, что от нее. Лестно, конечно, когда сам Повелитель хоронится по всему дворцу от сикилявки из леса, но не сейчас. В очередной раз Ярини выгородила свою половинку, отговорив срочной занятостью. Будто не понимают, что Вилля надо спешно вытаскивать, пока из него не сделали волчью отбивную. Будто сговорились! Злющая аки вурдалак, Алесса процокала каблучками по галерее, исподтишка наблюдая, как глаза гвардейцев из положения «вперед» занимают позицию «вкось»; спустилась вниз, на ходу извинившись перед служанкой за отобранный перьевой веник; прошествовала к себе в спальню; ногой захлопнула дверь…