Хуан не сделал паузы, но Рониш все равно перебил:

– Да мне все равно, – и хотел закрыть дверь.

– Мистер Рониш, мы нашли «Летучего голландца». Точнее, его обломки.

Рониш побледнел – кроме носа, красного от джина.

– Мои братья? – спросил он.

– Мы нашли останки в кресле пилота.

– Это, должно быть, Кевин, – тихо сказал старик. Потом словно встряхнулся и опять проявил бдительность. – А вам какое дело?

Макс и Хуан переглянулись: разговор пошел не так, как они ожидали.

– Сеньор, мы…

– Если это из-за Пайн-Айленда, забудьте.

– Вы не поняли. Мы только что из Южной Америки. Мы работаем на… – Хуан собирался использовать ООН в качестве прикрытия, но вдруг подумал, что типу вроде Рониша это внушит еще больше подозрений, – на горнорудную компанию, проводим разведку. И обнаружили место крушения. Потребовалось кое-что проверить, чтобы понять, что мы нашли.

И тут начался дождь. Ледяные иглы пробивали полог из сосновых веток и били по земле почти как град. Над крыльцом Рониша не было навеса, поэтому он неохотно приоткрыл дверь, пропуская гостей в дом.

Внутри пахло старыми газетами и едой, которая вот-вот испортится. Бытовая техника в кухне у входной двери была по меньшей мере сорокалетней давности, на полу лежал матовый от старости линолеум. Мебель в гостиной была тускло-коричневая и под цвет ей – вытертый ковер. На столах и вдоль стен, оклеенных пожелтевшими обоями, громоздились груды журналов. Голая флуоресцентная лампа на кухне пронзительно гудела; для Кабрильо этот звук был так же несносен, как скрип гвоздя по школьной доске.

Кроме телевизора, комнату освещал только торшер возле кресла Рониша. Хуан готов был поклясться, что это пятиваттная лампа.

– Значит, вы их нашли?

Судя по тону, Ронишу было все равно.

– Да. Они разбились в северной Аргентине.

– Странно. Уезжая, они сказали, что будут искать вдоль побережья.

– А вы не знаете, что именно они искали? – впервые заговорил Макс.

– Знаю. И это не ваше дело.

На несколько секунд воцарилась неловкая тишина. Это были не те приятные мгновения, на которые рассчитывал Хуан. В поведении Джеймса Рониша ничто не уравновешивало в глобальном смысле участь Джерри Пуласки.

– Что ж, мистер Рониш, – Хуан протянул старику сверток, который они забрали из упавшего дирижабля. – Мы нашли это в обломках и подумали – вдруг это важно. Хотели отдать и, может, отчасти прояснить вам судьбу братьев.

– Знаете что, – начал Рониш, и злость разгладила морщинки вокруг его глаз. – Если б не эти трое, Дон до сих пор был бы жив, а у меня не возникало бы романтических, черт бы их побрал, мыслей о приключениях, из-за которых я завербовался в Корею. Знаете каково, когда китаец отстреливает вам ногу?

– На самом деле…

– Убирайтесь! – выпалил он.

– Нет. Серьезно.

Хуан наклонился, закатал джинсы и опустил носок. Его протез был покрыт пластиком телесного цвета, который при слабом свете все равно выглядел искусственным.

Гнев Джеймса Рониша рассеялся.

– Ах, чтоб меня… Брат-калека! Что это было?

– Оторвало выстрелом с китайской канонерки в дни моей безрассудной юности.

– Что вы говорите! Какая ирония. Парни, хотите пива?

Прежде чем они смогли ответить, снаружи заскрипела дверь-ширма и послышался стук.

Кабрильо посмотрел на Макса, не скрывая озабоченности. Он не слышал, чтобы кто-нибудь подъехал… возможно, из-за шума дождя. Но какова вероятность, что к старому брюзге Джиму Ронишу за один вечер дважды нагрянули гости?

Потом он приказал себе успокоиться. Они не на задании. Просто сообщают сведения безобидному старику, живущему в глуши. Макс был прав. Хуану необходим короткий отдых.

– Черт побери! Кто там еще? – проворчал Рониш и потянулся к дверной рукояти.

Инстинкты Хуана заработали в ускоренном режиме. Что-то было очень неправильно. Он не успел остановить Рониша, и тот открыл дверь. Под дождем стоял человек, его мокрое лицо блестело в свете лампы над входом.

Этот человек и Кабрильо мгновенно узнали друг друга, и пока один упустил решающее мгновение, раздумывая о последствиях, второй начал действовать.

Хуан радовался, что у него с собой «глок». У них нет предохранителей, можно не терять ни секунды. Он выхватил пистолет из кобуры под ветровкой и выстрелил поверх плеча Джима Рониша. Пуля ударила в раму, вырвав изрядный кусок дерева.

Аргентинский майор, с которым Кабрильо разговаривал на дороге из лагеря лесорубов, отпрыгнул и исчез из виду. Выстрелы оглушительно прозвучали в прихожей, но Хуан расслышал голоса снаружи. Майор явился не один.

Кабрильо подавил искреннее желание разобраться в том, что сейчас произошло. Он прыгнул вперед и захлопнул дверь. Щеколда была из самых дешевых, но он все равно задвинул ее. Счет шел на секунды.

Макс сграбастал ошеломленного Джеймса Рониша и вместе с ним повалился на пол (Хенли рукой придержал старика за спину). Кабрильо нырнул в кухню, отыскал выключатель и погасил свет. Потом протопал в гостиную и попросту уронил торшер на пол. Тусклая лампа разлетелась с хлопком. Потом Хуан выключил телевизор, и старый дом погрузился в полную темноту.

– Что происходит? – возопил Рониш.

– Меня преследует моя безрассудная юность, – ответил Кабрильо и ради дополнительной защиты перевернул изъеденный молью диван.

Проходили секунды. Макс помог Ронишу перебраться за импровизированное укрепление Хуана.

– Сколько?

– По меньшей мере двое, – сказал Хуан. – Тот, что у двери, – офицер Девятой бригады.

– Когда ты в него выстрелил, я догадался, что он не продает «Эйвон».

Окно на фасаде разлетелось под напором убийственного огня. Осколки осыпали людей, укрывшихся за диваном. Тонкие стены дома не останавливали мощные пули, и в плитах обшивки появились дымящиеся отверстия. Пули пролетали через гостиную и, наверно, останавливались только впившись в стволы деревьев на заднем дворе.

– Это карабины, – сказал Макс.

Он уже достал пистолет, но смотрел на него с сомнением. Судя по скорости и количеству свистевших над головой пуль, у противника было не только более мощное оружие – у него и людей было больше.

– У вас есть оружие? – спросил Хуан.

Старик, надо отдать ему должное, ответил сразу.

– Да, 357 в столике у кровати и 30.06 в шкафу. Ружье не заряжено, но патроны на верхней полке, под несколькими бейсболками. Последняя дверь налево.

Кабрильо не успел принести оружие: пуля аргентинцев попала в один из баллонов с кислородом, которые Рониш брал с собой, выходя из дома. Пуля пробила тонкую сталь, но, к счастью, кислород не взорвался, однако двадцатифунтовый цилиндр взвился, как ракета. Он врезался в стол в гостиной, подломив ножку, и стол рухнул под тяжестью старых журналов.