— Все будет исполнено, — прошептали они, кланяясь и направляясь к ущелью.

Жрица, оставшись одна, подбросила в жаровню углей, потом, усевшись на ступени пьедестала Шивы, принялась ждать.

Прошло около десяти минут. Глубокое молчание царствовало на кладбище. Вдруг Жюбэ приподняла голову. Вдали послышалось пение, которое становилось все громче и громче.

— Они идут! — прошептала жрица.

Прошло еще несколько минут, затем пение раздалось в самой долине, и можно было расслышать отдельные слова.

Это были куплеты из мрачной поэмы «Рамаяна». И в то время как эхо долины повторяло их, люди, одинаково одетые в белые накидки, прошли среди скал и образовали круг рядом со статуей Шивы.

Этот круг все время увеличивался. Неожиданно он разомкнулся, чтобы пропустить важных лиц, перед которыми все склонили головы.

Это были принцесса Джелла, Дургаль-Саиб, Суниаси, Акбар, Голькар и Джааль. Они приблизились к Жюбэ в сопровождении двух индусов, которые несли корзину, покрытую черным покрывалом. Эту корзину поставили у подножия идола.

Джелла подала знак жрице. Жюбэ, поднявшись во весь рост, повернулась к толпе и что-то произнесла. Это восклицание, конечно, имело важный смысл, так как лица всех присутствующих напряглись от внимания.

Жрица Жюбэ заговорила:

— Вы пришли в священное место. Бог, приказывающий вам ненавидеть и мстить, с вами. Он вас слушает! Он вас слышит! Дрожите и трепещите!

В это время двое молодых индусов поставили корзину у треножника.

— Что в этой корзине? — спросила жрица.

На вопрос ответил Суниаси:

— Ночная птица, предвещающая смерть.

— Снимите покрывало!

Один из индусов нагнулся, чтобы исполнить приказание, но Жюбэ остановила его.

— Подожди, — сказала она и, повернувшись к толпе, добавила: — Если птица улетит со зловещим криком, не коснувшись крыльями жаровни, то это значит, что бог за нас, покровительствует нам и все наши дела исполнятся! Поняли?

— Да! — прокричала толпа.

— Теперь открывайте.

Индус снял покрывало, и взорам всех присутствующих предстала громадная сова, фосфорические глаза которой блистали в темноте.

Ночная птица, немного выждав, расправила крылья и полетела, даже не приблизившись к треножнику. Толпа замерла.

— Птица не дотронулась до пламени! — воскликнула жрица с радостью победы. — Теперь будьте внимательны и слушайте!

Прошло несколько секунд, и вдали послышался крик совы.

— Вы слышали! — снова вскричала жрица. — Слава Шиве, покровительствующему нам!

— Слава Шиве! — повторили индусы.

— Такие предзнаменования не обманывают, — прошептала Джелла, душа которой, как знают наши читатели, была доступна всем предрассудкам. — Согор достиг цели!

В тот же момент, как бы в подтверждение уверенности принцессы, у входа на кладбище послышался троекратный свист.

— Это Согор! — воскликнула Джелла.

Почти тотчас же огромная фигура верного слуги появилась перед принцессой.

— Ну что, Согор? — с нетерпением спросила Джелла.

— Я выполнил ваше поручение, — ответил он.

— Значит, он там?

— Да.

— Приведи его к нам.

Джелла поднялась на гранитные ступени пьедестала, чтобы ее Все видели, и сказала:

— Знаете ли вы, почему я собрала вас в эту ночь на этом месте? Для того, чтобы показать вам врага, врага побежденного! Дети Бовани, вы будете свидетелями правосудия.

Толпа разомкнулась, и появился Согор, ведущий лошадь под уздцы. На ней был привязан к седлу Джон Малькольм.

При виде связанного человека толпа заволновалась.

— Освободите его! — приказала Джелла, что и было сразу исполнено.

В течение нескольких секунд старик с удивлением смотрел вокруг себя. Его глаза с трудом различали предметы и не узнавали лиц.

— Куда меня привезли? — спросил он твердым голосом. — Кто вы? Где я и чего от меня хотят?

Джелла, сделав два шага вперед, ответила:

— Я сейчас скажу вам, Джон Малькольм.

— Принцесса Джелла! — воскликнул он.

— Да, я.

— Не сплю ли я? Не сон ли это?

— Нет, не сон.

— Но тогда, — начал Джон Малькольм, — мне нечего опасаться. Я жертва какого-нибудь недоразумения, какой-нибудь ошибки, и, может быть, вы в состоянии, принцесса, объяснить мне, каким образом мой тихий дом два часа тому назад наполнился толпой варваров, которые скрутили меня веревками, привязали к седлу бешеной лошади и привезли сюда.

Джелла ответила спокойным голосом:

— Вы, конечно, очень удивитесь, Джон Малькольм, если я скажу вам, что все это было сделано по моему приказанию? Не так ли?

— Более чем удивлен, сударыня.

— Уверяю вас, эти люди только исполняли мое распоряжение.

— Ваше распоряжение! Но к чему это насилие над человеком, который еще вчера сидел за вашим столом и которого вы называли своим другом?

— Я объясню вам.

— Слушаю…

— Я сделала это, чтобы удовлетворить самое сильное ваше желание.

— Мое желание? — удивился судья.

— С тех пор как вы находитесь в Индии, Джон Малькольм, с тех пор как вы занимаете в Бенаресе столь высокий пост, вас преследует одна идея…

— Какая?

— Вы хотите раскрыть во что бы то ни стало один важный секрет, но предмет ваших неутомимых розысков ускользает от вас. Вы преследуете призрак, а призрак убегает, не так ли?

— Правда.

— Итак, зная вашу мечту, я захотела помочь вам осуществить ее.

Джелла на минуту умолкла, потом продолжала:

— Сыны Бовани, богини мести, эти таинственные туги, поклялись стереть с лица земли Индии следы пребывания последнего англичанина. Эти люди, умные и неуловимые, как змеи, эти ваши невидимые враги, которых вы напрасно искали, имеют не только предводителей, но и царицу, и я хочу показать их вам лицом к лицу.

Джон Малькольм тяжело дышал.

Джелла продолжала все громче и громче:

— Вот Дургаль-Саиб! Вот Акбар, вот Суниаси! Вот Голькар, Джааль! И вот, наконец, я, их госпожа, перед которой все преклоняются.

— Вы?! — воскликнул Джон Малькольм. — Вы?!

— Да, я! Вот почему вы здесь.

— Благодарю, сударыня, — ответил судья с той смелостью, которая и в самом сложном положении не оставляет геройские сердца, — вы пролили свет, он не потухнет. Теперь, зная все, мне легко будет действовать.