Потрясенная, Фиона со всхлипом вздохнула. На несколько мгновений у нее отнялся язык. Горло сжала судорога, но она все же ухитрилась пробормотать:

— Значит ли это, что вы не позволите нам обвенчаться, мой повелитель?

— Мистрис Хей, вы из тех женщин, для которых на первом месте стоит благо других людей, а отнюдь не собственные желания. Вы рисковали жизнью, чтобы дать приданое сестрам, и осмелились похитить скот Гордона. Когда же вас поймали, вы не задумываясь отдали самое ценное, что есть у женщины, — непорочность. Вы сделали все что можно для своих младших сестер. Насколько мне известно, Джин вскоре станет женой брата лэрда, а малышка — Мораг, кажется? — получит приданое и благополучно выйдет замуж. Вы хорошо представляете себе, как нелегка жизнь. Мне нужна единая Шотландия, а этого можно добиться лишь ценой верности Макдоналдов. Поэтому мне необходимо доверенное лицо, от которого я буду знать об их намерениях.

Вы — дар, посланный мне небесами, мистрис Хей. Страсть Колина Макдоналда к вам — величайшая удача. Помогите мне! Разве не вы были с самого начала моей верной союзницей? Конечно, вы можете вернуться в Бре, но что вас там ждет? Подумайте только о жизнях, которые можно спасти, зная заранее, что предпримет владетель Островов? Шпионы, посланные мной на север, не могут узнать ничего, кроме сплетен. Только вы можете выведать все, что мне необходимо. В постели мужчина становится мягче воска, особенно в руках умной женщины. Согласны вы пожертвовать собой ради Шотландии? Подумайте о своих сестрах, мистрис Хей.

Последняя фраза звучала достаточно невинно, но Фиона безошибочно распознала угрозу. Она вспомнила об Энн, Элсбет и Марджери, об их гордых, но бедных и не имеющих ни власти, ни влияния горцах-мужьях, вполне способных, однако, встать на сторону Александра Макдоналда, если вспыхнет какая-то распря с Яковом Стюартом. Вспомнила о том, как была счастлива Джинни, обрученная с Джеймсом Гордоном, о маленькой Мораг, у которой впереди вся жизнь. Король, без колебаний разрушивший будущее Фионы, способен на все. Как она раньше не поняла этого? А Энгус? Единственный человек, которого она любит и будет любить всегда. Но он заслуживает лучшей жены, чем бесприданница из клана Хеев. Она не принесла ему ничего, кроме лишних забот.

Элизабет Уильяме даст ему приданое, достойное такого прекрасного человека, как Энгус, а когда поймет, сколь он заботлив и нежен, непременно влюбится в него. Что касается Энгуса… Время лечит все, и с годами он забудет Фиону и прилепится сердцем к жене. Король сказал, что она может выбирать, но своими последними словами не оставил ей никакого выхода. У Фионы разрывалось сердце, однако она молчала.

— Мистрис Хей! — настойчиво окликнул король, которому, очевидно, надоело ждать.

— Совершенно не обязательно облекать ваши пожелания в витиеватые фразы, повелитель, — резко бросила Фиона. — Говоря без обиняков, вам нужна шпионка, которая может добывать сведения, продавая свое тело и разыгрывая роль потаскухи? Я не шлюха, и вам это хорошо известно, однако вы не задумываясь предали своего лучшего друга для достижения собственных целей, Яков Стюарт. Прекрасно. Вы приперли меня к стене, не даете опомниться и в то же время успокаиваете свою нечистую совесть тем, что я будто бы всегда вольна отказаться, не так ли? И поскольку я не искушена в тех искусствах, которыми вы предлагаете заняться, придется дать мне подробные наставления. Ибо я твердо намерена вернуться живой из логова Макдоналдов. И конечно, без надлежащего вознаграждения я за такое дело не возьмусь. Если вы с легким сердцем решили разбить мою жизнь, вам по крайней мере надобно дорого за это заплатить, повелитель!

Она с ненавистью выплюнула последнее слово и подняла голову. Ее глаза превратились в осколки зеленого льда, и Яков Стюарт неловко поежился под ее презрительным взглядом. Но куда женщине тягаться с ним! Она тверда, но он еще тверже!

— Вам дадут в сопровождение дюжину солдат, — начал он, и Фиона кивнула. — Скорее всего к вечеру или на рассвете Найрн и его люди атакуют ваш кортеж. Моим людям приказано мгновенно разбежаться и оставить вас со служанкой одних и без всякой помощи. Найрн отвезет вас в горы.

— Вы в этом уверены? — мягко поинтересовалась Фиона. — Возможно, все, что ему нужно, — взять меня силой и бросить на дороге. Неужели он ничего не заподозрит, если ваши люди исчезнут при первых признаках опасности? Откуда вы знаете, что Макдоналд задумал меня похитить? Без этого весь ваш план провалится.

— Последние дни Найрна постоянно подталкивали к этому решению. Его страсть разгорается с каждой минутой. Он украдет вас и, насколько мне известно, готов даже жениться. Похищение невест — старый шотландский обычай, как вы прекрасно знаете, Фиона Хей. Разве не таким образом поженились ваши родители?

— Да, и мама провела конец дней своих в тоске и муках, — прошипела Фиона. — Она ненавидела Дугала Хея, как я стану ненавидеть Макдоналда из Найрна. Но в отличие от мамы я не собираюсь молча страдать. Стану раздвигать перед ним ноги по вашему приказу, Яков Стюарт, и шпионить, но не выйду за нелюбимого.

— А вот это ваше дело, — сухо заметил король. — Мне безразлично, обвенчаетесь вы с ним или нет.

— А теперь договоримся, что я получу за великую жертву во имя Шотландии, сир!

— Что вы хотите?

«Да прежде всего — чтобы этого разговора вообще не было!»

Фиона горько усмехнулась. Она хочет оказаться в Бре, вместе с любимым.

Чего она хочет? Сколько стоит ее счастье?

Женщина глубоко вздохнула.

— Тысячу золотых марок.

— Пятьсот серебряных, — тотчас же возразил король, и она согласно кивнула.

— Кроме того, две дюжины голов скота и сильного быка-производителя.

— Дюжину, — сбавил король. Но Фиона покачала головой:

— Нет! Две дюжины и быка, повелитель. И кроме того, пусть без ведома Энгуса Гордона мой дом в Бен-Хей приведут в порядок, так, чтобы в нем можно было жить, когда я вернусь, ибо я вернусь. Тогда у меня не будет другого жилья.

— И вы хотите снова жить в одиночестве на вершине горы? — удивился король.

— Пока Черный Энгус не привез меня в Бре, мы с моими слугами и сестрами обитали в башне. Никто про нас не знал. Сейчас сестры пристроены, и я не могу просить убежища в Лох-Бре и не хочу жить вместе с родственниками. Я остаюсь вождем Хеев из Бена, и, стало быть, этот дом мой. Позаботьтесь, чтобы он был готов к моему возвращению. Я пришлю вам письмо, когда вздумаю приехать. И тогда вы выделите мне мой скот и быка. Пятьсот марок сегодня же поместите на мое имя у менялы Мартина, что живет на Хай-стрит в Перте.

— А если вы не вернетесь, мистрис Хей?

— В таком случае вы оставите себе скот и быка, но деньги разделите поровну между моими сестрами и служанкой Нелли, если она меня переживет. Придется довериться вам, хотя после сегодняшнего разговора меня одолевают сомнения. А теперь объясните, как передавать вам все, что удастся узнать?

Король открыл Фионе, что у него есть свои люди на севере: священник по имени Ниниан, мастер Малколм, торговец тканями и лентами в Инвернессе, и ирландский менестрель Борра О'Нил, который зарабатывал на жизнь, слоняясь от одного замка к другому и развлекая горцев, а также жестянщик Дрисдейл. Последний вместе с женой и слепым сыном кочевал по всему северу, чинил котлы и оловянную посуду хозяек и заодно узнавал все что можно. Описав всех четверых, король предупредил: