Голос, о котором шептал ему бес, Гектор слышал последние две ночи. Он долетал над водой откуда-то издалека и звал, манил его на Белый остров. Гектор вздрогнул, вспомнив свои ощущения.

Пожалуй, называть это Голосом было не совсем верно – привычных слов как таковых разобрать в нем было невозможно, больше всего Голос напоминал поток быстро сменяющих друг друга, возникающих прямо в мозгу образов, ощущений, манящих своей близостью озарений. Фоном к этим видениям звучали непонятные слова на каком-то давным-давно забытом архаичном языке. Гектор странным образом узнавал этот язык, чувствовал сердцем, что Голос способен открыть великие тайны и дать ответы, которых не найти ни в одной древней книге или манускрипте. Магистр не сомневался, что Голос телепатически связывал его с потусторонним миром, приблизительно так же, как был связан с ним бес, принявший обличье покойного Винсента. Но при этом в Голосе чувствовалась громадная, непередаваемая мощь и обещание, предвестие чего-то воистину великого. Гектор решил, что любой ценой докопается до истины.

– Это безумие – искать ответы на чьи-то вопросы?

«Может, не безумие. Может быть, искать ответы на чьи-то вопросы – значит подвергать опасности тех, о ком ты решил проявить заботу. Впрочем, что я знаю об этом? Я всего лишь злобный бес, посланный мучить тебя. Я от угрызений совести не страдаю, оставляю их на твою долю…»

Шлюпки подошли ближе к острову. Теперь прибрежные скалы поднимались над головами путешественников, казались снизу костяными пальцами, под разными углами направленными в высокое темнеющее небо. Островок был совсем небольшим, чуть больше полукилометра в длину, поднимался над уровнем моря метров на тридцать в самой высокой точке и был совершенно гол и необитаем – пирамида из белых каменных плит, на которых не найдешь ни листика, ни травинки. Перед тем как причалить, матросам пришлось осторожно лавировать возле самого берега, обходя торчащие под водой камни. Хорошо, что «Мальстрем» бросил якорь дальше от острова – подойди он ближе, и дело могло закончиться пробоиной в борту.

Словно в доказательство тому, с первой шлюпки долетел крик – матросы увидели разбитый остов потерпевшего крушение корабля. Судно лежало на боку, сломанные мачты цеплялись за камни, в днище зияла огромная пробоина с зазубренными краями – в нее вместе с набегающими волнами то вливались, то выливались тонны воды. Позади разбитого судна виднелась полоска каменистого пляжа – отличный пятачок для того, чтобы к нему причалить, длиной около сотни метров.

Гектор вновь ощутил присутствие Голоса, теперь он звучал совсем близко, манил величественными, произнесенными на древнем языке магическими заклинаниями. Гектор оглянулся на матросов, проверяя их реакцию, желая убедиться в том, что они тоже слышат странный зов. Но нет, матросы продолжали спокойно выгребать, сидя на шлюпочных банках, – Голос был слышен только одному магистру. Передняя шлюпка ткнулась носом в берег, Вега спрыгнул первым, под его сапогами хрустнула галька, которой был покрыт пляж.

В тот же самый момент Гектор почувствовал резкую боль, молнией пронзившую его череп. Он закрыл глаза, покачнулся, схватился одной рукой за банку, другой за висок.

В мозгу замелькали образы: камень на фоне кожи, кровь на камне, неожиданно открывшийся черный глаз. Затем два распознаваемых слова: «Добро пожаловать».

Гектор открыл глаза, шумно вздохнул. Горло горело, словно он хватил кислоты или уксуса. Ринглин посмотрел на своего хозяина, заметил его состояние и спросил:

– Вы в порядке, милорд?

«А ты не в порядке, не правда ли, братец? Я тоже слышал это. То, что ожидает тебя».

Еще секунда, и их шлюпка ударилась о край берега, матросы соскочили и вытянули судно на гальку. Амелия и Бетвин уже прогуливались по пляжу, плотно завернувшись в свои зимние плащи. Вега стоял рядом с Манфредом, глядя куда-то вверх и вдоль берега.

– Никому не разбредаться, – сказал капитан. – Никто далеко не уходит. Всем оставаться в пределах видимости и слышимости друг друга. Меньше всего мне хочется навсегда оставить кого-нибудь из вас на этом белом камне.

Между графом и герцогом протиснулся Каспер с деревянным ящиком на спине. Вега снял ящик, положил его на землю, открыл крышку.

– Что все это значит, Вега? – спросил Манфред, наблюдая за манипуляциями адмирала.

– Этот камень – самое лучшее место, чтобы точно установить, в какую точку этой огромной соленой лужи нас занесло, – сказал Вега, вынимая из ящика секстант и осторожно отставляя его в сторону. Навигационные приборы всегда очень интересовали Манфреда, и он потянулся потрогать секстант, но Вега звонко шлепнул его по руке.

– Астролябия, – сказал Вега. – Вы знаете, как ею пользоваться, ваша светлость?

– Э-э-э… – замялся Манфред. Наблюдавшая за ними Амелия хохотнула.

– Так, может, будет лучше, если вы оставите ее тому, кто умеет с ней обращаться, а, Манфред? – ухмыльнулся лорд-акула.

Несмотря на выволочку, Манфред не удержался и фыркнул.

– В самом деле, сумерки – самое лучшее время суток, чтобы сделать измерения, – сказал Вега. – Солнце еще достаточно высоко, и в то же время видны первые звезды на небе. Это позволит мне быстро и очень точно определить наше местонахождение. Пожалуй, следует поблагодарить Гектора за то, что он уговорил нас зайти на этот остров.

– Кстати, о нашем лорде-кабане, – сказал Манфред, оглядываясь по сторонам. – Куда он делся?

Гектор бежал вдоль берега, Ринглин и Айбел рядом с ним, остальные матросы со шлюпки остались позади, за краем утеса. Галька под ногами кончилась, сменилась облепленными водорослями, скользкими и довольно крупными камнями. Гектор несколько раз поскользнулся, но скорости, тем не менее, не сбавил.

– Осторожнее, милорд, – крикнул Ринглин, поддерживая споткнувшегося Айбела. – Местечко здесь опасное, внимательнее смотрите под ноги.

«Благослови его Бренн, – прошипел бес-Винсент. – Видишь, как он заботится о тебе? Не хочет, чтобы ты сломал себе шею. По-моему, стоит им приплатить за это».

Гектор ничего не ответил, просто замедлил свой шаг. Он чувствовал притягивавший его магнит совсем близко, он манил, обещая ответить на любые вопросы.

В его голове вновь замелькали образы: темнота, черный занавес, рот, поцелуй.

Сердце Гектора бешено застучало, когда он увидел перед собой выступающую в море скалу. Цепляясь за белые камни затянутыми в черные перчатки руками, Гектор перелез через нее и оказался на узкой полоске берега. Впереди виднелся следующий каменный выступ – Гектор перелез и через него, и перед ним открылась небольшая бухта. Берег здесь был отвесный, мрачный, рассеченный посередине длинной узкой расселиной, змеившейся метров на шесть вверх по меловому утесу. С каждой новой приливной волной в эту трещину вливалась и выливалась вода. Гектор вошел в воду – она достигала ему здесь до щиколотки – и прошел остаток пути до расселины вброд. К нему присоединились и его телохранители.