– Ты же понимаешь, что все не так просто, – повторяет он еще тише, чем прежде.

Я берусь за лямки рюкзака. Пора идти. Мы только оттягиваем неизбежное.

– Знаешь, что я не выношу? – говорю я. – Поэзию.

– Да, знаю.

– Умолкни. Я ее на дух не выношу, но однажды прочитала одно стихотворение поэтессы Варсан Шайр. В нем говорится, что нельзя найти дом в другом человеке и что кто-то должен был тебе об этом сказать.

Я жду, что он возразит мне. Я даже хочу, чтобы он возразил, но он молчит.

– Твой брат прав. Это никуда не приведет. Кроме того, ты в меня не влюблен, Даниэль. Ты просто ищешь кого-нибудь, кто спасет тебя. Спаси себя сам.

КАК ЖЕ Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНА оказалась права. Как я не хочу влюбляться в нее. Я смотрю ей вслед, но не останавливаю и не пытаюсь догнать. Каким же я был идиотом. Вел себя как помешанный недоумок. Нес ахинею про судьбу и предназначение, про то, что нам суждено бить вместе. Так чего же еще я ожидал? Наташа права. Жизнь – просто тупая череда принятых или непринятых решений и совпадений, которым мы выдумываем смысл.

В школьной столовой кончились твои любимые пирожные? Должно быть, это потому, что Вселенная пытается посадить тебя на диету. Спасибо, Вселенная!

Ты опоздал на поезд? Быть может, поезд взорвется в тоннеле, или в нем едет нулевой пациент, заразившийся страшнейшей разновидностью птичьего гриппа (от пресноводных птиц, гусей, птеродактилей). И слава небесам, что ты не сел в вагон. Спасибо, Вселенная!

На самом деле никакие это не предначертания, никто не прислушивается к судьбе. В кафетерии просто забыли, что на складе есть еще пирожные, да и друг уже угостил вас кусочком торта. Вы кипятились, что пришлось ждать следующий поезд, но в конечном итоге он подошел. Никто не умер на том, который вы упустили. Никто даже не чихнул. Мы убеждаем себя, что у всего происходящего есть причины, но в действительности просто выдумываем их. Сочиняем сказки. Непонятно зачем.

СУДЬБУ ВСЕГДА ВЕРШИЛИ БОГИ, и сами тоже были ей подвластны.

У древних греков есть миф о трех сестрах – богинях Судьбы, которые на протяжении трех ночей после рождения человека плетут нить его жизни. Представьте, что ваш младенец лежит в своей колыбели, в детской. Здесь темно, уютно и тепло, на часах между двумя ночи и четырьмя утра – время, которое принадлежит исключительно новорожденным и умирающим.

И вот рядом появляется первая из сестер – Клото́. Это юная дева, которая держит в руках веретено и прядет нить жизни вашего ребенка. Рядом с ней Лахе́сис, она старше и степеннее сестры. Она держит мерку, чтобы вымерять нить жизни. Продолжительность жизни человека и его судьба – в ее руках. И наконец, А́тропос – старая, осунувшаяся. Неотвратимая. У нее в руках – ужасные ножницы, которыми она перережет нить жизни. Она определяет время смерти и то, как именно умрет человек.

Представьте это потрясающее и жуткое зрелище – три сестры над колыбелью младенца определяют его будущее.

В наши дни история о богинях почти забыта, но вера в судьбу – нет. Почему мы по-прежнему верим? Разве так легче пережить трагедию? Легче считать, что мы ни при чем и все предрешено? А ведь так было всегда.

«Всему есть причины», – говорит мать Наташи. Она имеет в виду, что у Судьбы есть Мотив, и, хотя тебе он, возможно, неизвестен, утешайся тем, что существует некий План.

Наташа другая. Она верит в детерминизм – цепь причин и следствий. Одно действие ведет к другому, а оно, в свою очередь, к следующему. Каждый шаг определяет судьбу. В этом она не похожа на отца Даниэля.

Даниэль же существует в туманном промежутке между верой и неверием. Возможно, сегодняшняя встреча с Наташей не была предначертана судьбой. Возможно, это всего-навсего случайность.

Но когда они встретились, любви, вспыхнувшей между ними, было уже не миновать.

Я НЕ ПОЗВОЛЮ тому, что случилось между нами, помешать мне пойти в музей. Он в одном из моих любимых районов города, здания здесь не такие высокие, как в деловом центре Манхэттена. Так здорово, когда можешь видеть лоскуты чистого неба.

Через десять минут я уже в музее, в моем любимом зале метеоритов. Большинство посетителей не задерживаются здесь, а проходят сразу в следующий зал, где выставлены сверкающие драгоценные и полудрагоценные камни. Но мне нравится этот. Мне нравится, как здесь темно, прохладно и тихо. Нравится, что, кроме меня, здесь почти никого не бывает.

В вертикальных витринах с подсветкой выставлены небольшие фрагменты метеоритов. На витринах надписи вроде «Сокровища космоса», «Формирование планет» и «Происхождение Солнечной системы». Я сразу же направляюсь к Анигито. На самом деле это лишь фрагмент гигантского железного метеорита под названием Кейп-Йорк. Анигито – самый крупный метеорит из выставленных в музеях, он весит тридцать четыре тонны. Я поднимаюсь на платформу, где он установлен, и провожу руками по его поверхности. Холодный металл покрыт тысячами сколов, щербинок, маленьких кратеров. Я зажмуриваюсь и погружаю в них пальцы.

Невероятно, что эта глыба железа попала к нам из открытого космоса. Еще невероятнее, что в ней скрыта тайна происхождения Солнечной системы. Этот зал – мой храм, а на этой платформе – моя святыня. Когда я прикасаюсь к Анигито, я как никогда близка к тому, чтобы поверить в Бога.

Вот куда я отвела бы Даниэля. Я попросила бы его писать стихи о космических камнях и метеоритных кратерах. Меня изумляет то бессчетное множество действий и противодействий, благодаря которым родилась наша Солнечная система, наша Галактика, наша Вселенная. Число элементов, которые должны были совпасть, чтобы сложился такой пазл, просто умопомрачительно. По сравнению с этим что такое влюбленность? Череда небольших совпадений, которые мы наделяем глобальным смыслом. Нам просто хочется верить, что наши микроскопические жизни имеют какое-то значение в масштабах Галактики.

Но влюбленность не сравнится с сотворением Вселенной. Даже близко.

КОГДА-ТО МЫ С ОТЦОМ были близкими людьми. На Ямайке и даже после того, как мы переехали сюда, мы были неразлучны. Мне часто казалось, что мы с ним своего рода союз Мечтателей, а мои мама и брат Не-Мечтатели.

Мы с отцом смотрели крикет. Я была зрителем, когда он разучивал пьесы перед прослушиваниями. Он обещал, что, когда наконец покорит Бродвей, будет доставать мне самые лучшие роли для маленьких девочек. Я слушала его истории о том, какой будет наша жизнь после того, как к нему придет успех. Слушала, даже когда мама с братом перестали.