– Я не предвидела, нет, – ответила Майра. – Но господи, это можно было предвидеть, если подумать. У него же не было другого выхода. Самоубийство – единственный способ избежать Большого жюри.

– Ну, предположим, мы бы знали, как он отреагирует. Что тогда? Воздержались бы от публикации, так, что ли?

– Полагаю, что нет, – согласилась Майра.

– Черт, я не сожалею. Не собираюсь лицемерить. Он был моим врагом, сколько могу припомнить. Я ненавидел его наглость, а он ненавидел меня. Кроме того, он враг общества. Город чертовски удачно отделался от него… Я не имею отношения к его смерти. Но интересно, какие последствия она будет иметь для журнала.

– Я не был знаком с джентльменом, – сказал Гриссом, – но думаю, что это лучшая реклама, которую только можно получить. Публика вправе думать так или эдак, даже считать, что это ужасно; а как отнестись тогда к нападению на вас головорезов его брата прошлой ночью? Ведь это не менее ужасно. Они запросто могли убить вас.

– Господь свидетель, они старались, – невесело усмехнулся Долан. – И не получилось у них лишь потому, что эти ребята плохо знали ирландцев. Если хотите убить ирландца, никогда не начинайте с удара по голове.

– Я полагаю, – сказал Бишоп мягко, – что нам надо немного прибраться перед визитом Джека Карлайла.

– Ты думаешь, он сунется сюда? – с полуслова понял его Долан.

– Не представляю, почему бы ему отказать себе в этом удовольствии, – хмыкнул Бишоп.

– А я не думаю, что он придет. Не только сейчас. Сомневаюсь, что мы вообще когда-нибудь услышим о нем.

– Хотелось бы в это верить, – сказал Бишоп.

В дверь постучали, и вошли два молодых человека.

– Мы ищем мистера Долана, – начал один из них.

– Я Долан. В чем дело?

– Меня зовут Кук, – представился первый. – Я из «Курьера». Это мистер Гэйдж. Джерджес говорил что-то насчет объявления, которое вы хотите дать.

– Да.

– А Гэйдж пришел по поводу работы рекламного агента. Кажется, вы обсуждали это с Джерджесом тоже. Гэйдж работал на Джерджеса.

– Поднимайтесь наверх, джентльмены, – сказал Долан, показывая путь на лоджию.

– Похоже, вы довольно сильно ударились, – заметил Кук, когда они поднимались по лестнице. – Автомобильная авария?

– В каком-то смысле. На самом деле все не так плохо, как выглядит. Садитесь.

– Автомобили в наши дни опасны, – заключил Кук.

– Да, – согласился Долан. – Я хотел бы напечатать полустраничное объявление в «Курьере» завтра. Его надо разместить так, чтобы все могли увидеть его.

– Ну что же, где-нибудь в первом разделе будет неплохо, мистер Долан. Боюсь, не смогу выделить для вас специального места, потому что на большую часть нашей площади заключены контракты. Но где-нибудь в первом разделе это легко устроить.

– Сколько это будет стоить?

– Вы даете голый текст или макет?

– Макет.

– Двести долларов. Если хотите поставить объявление в завтрашний номер, мы должны получить макет до трех часов. Он еще не готов?

– Это не займет много времени. К трем часам он будет у вас. Вы дадите мне расписку? – спросил Долан, вытаскивая пачку денег и отсчитывая двести долларов.

Кук выписал счет и взял деньги.

– «Эта расписка не является обязательством для колтонского «Курьера» предоставить рекламное место нижеподписавшемуся, – прочитал Долан маленькие буквы внизу листка бумаги. – «Курьер» сохраняет право отказаться от любого текста, если посчитает его противоречащим своим политическим и идейным традициям».

– Просто формальность, – заметил Кук.

– Хорошая вещь – частное объявление, – произнес Долан. – Между нами, у меня возможны проблемы с рекламой журнала.

– Вам не надо особо рекламировать журнал, – сказал Кук. – Где бы я ни был сегодня утром, везде твердили только о «Космополите».

– В самом деле? Хорошее или плохое?

– Примерно пятьдесят на пятьдесят. Впрочем, оценки не так важны, лишь бы о журнале говорили… Увидимся позже, Гэйдж. Спасибо, мистер Долан, – попрощался Кук, спускаясь по лестнице.

Долан повернулся к Гэйджу:

– У вас есть опыт работы по распространению заказов?

– Я только этим и занимался с момента окончания колледжа. Четыре года. Работал на Джерджеса…

– И что произошло?

– Ничего. Дело пошло плохо, и меня уволили шесть месяцев назад. Я принес пару рекомендательных писем, – сказал он, залезая в карман.

– Не надо. Вы, должно быть, знаете, что я не смогу платить вам так, как в «Курьере». Сколько вы там получали?

– Двадцать в неделю.

– Двадцать! Господи, удивительно, что люди там еще держатся. Я думал, ваши ребята зарабатывают шестьдесят или семьдесят…

– Некоторые из них – наверное. Но не я.

– Сколько вы хотите получать за работу в моем журнале?

– Не знаю, мистер Долан. Мне хотелось получать гарантированный минимум плюс процент от продаж.

– Эй, Майк! – позвал Бишоп снизу. – Мы собираемся пройтись за сандвичами. Ты хочешь сандвич?

– Даже два. Принеси мне пару, – отозвался Долан.

– Какие?

– Любые. Ну что же, Гэйдж, полагаете, что сможете продать площадь в «Космополите»?

– Попытаюсь, – сказал Гэйдж, улыбаясь.

– Звучит не слишком уверенно.

– Я не звезда из команды Ровера, мистер Долан. И не верю в журнальные статьи о передовых методиках дистрибьюторства. Но наверняка дам вашим деньгам поработать.

– Я на тебя надеюсь. Ты уже обедал?

– Нет, сэр.

– Мы здесь обходимся без формальностей. Зови меня Майк. Как тебя зовут?

– Сесил.

– Ну, Сесил, иди перекуси чего-нибудь, а затем поговорим о расценках и всем прочем. К тому времени я попробую во всем этом разобраться. Никогда не занимался этим раньше. Подожди-ка, мы не закончили насчет заработка. Ты получал двадцать в неделю в «Курьере». Сколько ты хочешь получать у меня?

– Мне подойдет все, что вы предложите.

– Как насчет пятидесяти?

– Отлично. Очень надеюсь, что смогу принести пользы на большую сумму.

– Я тоже. Ну а если нет, предупреждаю сразу – ты не продержишься и недели. Вот, здесь пять баксов в счет зарплаты.

– Спасибо, – сказал Гэйдж, беря деньги и вставая, – я вернусь примерно через полтора часа.

Вечером Долан выпил пять таблеток аспирина в течение сорока пяти минут, пытаясь избавиться от стука в голове.

– Если бы ты прекратил расхаживать по комнате, сел и перестал волноваться по поводу вещей, которые тебе неподвластны, глядишь, боль бы и прошла, – сказала Майра. – Карлайл мертв.