Историки отмечают одно из главных противоречий хрущевской аграрной политики, которое заключалось в том, что понимая необходимость реформирования сельского хозяйства и повышения его производительности, Хрущев остался в плену идеологических догм, поскольку был убежден: социалистическое сельское хозяйство имеет преимущество перед частным. Отсюда его политика сокращения так называемых личных приусадебных хозяйств в деревне, принятие мер, направленных лишь на улучшение экономических структур (реорганизация МТС, совхозное строительство и др.), антипатия к развитию рынка.

Реформы в сельском хозяйстве начались при активном участии Маленкова, который в августе 1953 г. как глава правительства выступил с инициативой на сессии Верховного Совета СССР по закону о сельскохозяйственном налоге. Действующая система налога по так называемым прогрессивным ставкам (в зависимости от дохода, получаемого с личного приусадебного хозяйства или огорода) заменялась новой — предусматривалось обложение в твердых ставках с одной сотой гектара («сотки») земельного участка, находящегося в личном пользовании колхозного двора, рабочих и служащих, единоличных крестьянских хозяйств, независимо от размера общей суммы дохода. Таким образом, непомерные для крестьян сталинские поборы с личных подворий заменялись посильной для деревни нормой, что резко повысило материальную заинтересованность и эффективность крестьянского труда. Эта мера затрагивала интересы миллионов семей, поскольку в эти годы большая часть животноводческой продукции в стране производилась не в общественном, а в личном хозяйстве. Своим выступлением Маленков на долгие годы остался в памяти сельских жителей защитником крестьянских интересов. По свидетельству очевидцев, газету с его докладом в деревнях «зачитывали до дыр» со словами «вот этот за нас». С именем Маленкова деревня связывала начало поворота в аграрной политике партии.

В отечественной исторической науке поворот в аграрной политике связывали с сентябрьским пленумом ЦК КПСС 1953 г., где с основным докладом выступил Хрущев. Официальная версия причин кризиса сельского хозяйства или «отставания», по выражению Хрущева, заключалась в исторической необходимости для СССР заниматься первоочередным развитием тяжелой промышленности, которая поглощала капиталовложения и рабочую силу, а также в допущенных советским управлением при Сталине ошибках в организации и планировании сельского хозяйства, в нарушении принципа материальной заинтересованности. В качестве первоочередных мер предусматривалось повышение заготовительных цен на сельхозпродукты, снижение стоимости услуг машинно-тракторных станций (МТС), улучшение материально-технического снабжения сельского хозяйства.

И вновь консервативные силы попытались поставить под сомнение предлагаемые новшества. С тонкой, завуалированной критикой доклада, направленной сразу против обоих реформаторов-аграрников (Маленкова и Хрущева), выступил Молотов. Он заявил о необходимости дать прежде всего «политическую оценку» положения дел в сельском хозяйстве и тем мероприятиям, которые «намечаются партией в настоящее время», говорил о том, что «нельзя в ЦК партии ограничиваться или сводить дело к производственным вопросам». «Мы говорим о том, что зерновая проблема решена, — сказал также Молотов, — но все же муку мы продаем пока не во всех городах, а там, где ее продаем, — не всех сортов». Тем самым ставилось под сомнение одно из центральных положений доклада Маленкова на XIX съезде партии о том, что в СССР зерновая проблема решена «окончательно и бесповоротно».

На сентябрьском пленуме Хрущев был избран первым секретарем ЦК КПСС, что давало ему дополнительный и весьма мощный ресурс для укрепления своей лидерской позиции в борьбе за единовластие.

Решения сентябрьского пленума оказали большое влияние на оздоровление сельского хозяйства. Однако этого казалось Хрущеву недостаточным. Ему требовалось найти такое начинание, которое позволило бы за короткий срок резко поднять сельскохозяйственное производство, переключить внимание деревенского населения с личного хозяйства на общественное, избавить его, Хрущева, от внутрипартийной критики и (главное!) сделать так, чтобы очередное новшество целиком связывалось в народном сознании с именем самого Хрущева. Такое средство было найдено. В декабре 1953 г. министр сельского хозяйства СССР И.А. Бенедиктов направил в ЦК КПСС на имя Хрущева докладную записку, в которой предлагал увеличить производство зерна в стране за счет распашки перелогов, залежей, целинных земель, а также малопродуктивных лугов и пастбищ. Министр обращал внимание на то, что начиная с 1951 г. государственные заготовки зерна в стране начали отставать от расхода хлеба. Особенно резкий разрыв наблюдался в 1953 г. Из документа непонятно — готовил ли министр докладную на основе заданий ЦК или по собственной инициативе, но в своих мемуарах Хрущев приписывает заслугу исключительно себе. Через полтора месяца Хрущев уже за своей подписью направил в Президиум ЦК записку, которая повторяла основные положения документа, подготовленного Бенедиктовым. Хрущевская записка начиналась с того, что в ней дезавуировалось заявление Маленкова на XIX съезде об «окончательном решении» зерновой проблемы в СССР. Это, по мнению Хрущева, должно было дать дополнительный аргумент в пользу первоочередного освоения целины, которое признавалось «реальным источником увеличения производства зерна» в стране.

Февральско-мартовский пленум 1954 г. принял решение о подъеме целинных и залежных земель в восточных районах страны. Отдельные историки обращали внимание на то, что новая политика опрокинула планы, принятые XIX съездом партии; тогда главной задачей зернового хозяйства признавалась интенсификация его на наличных площадях.

По данным официальной статистики, в СССР за 1954–1960 гг. было освоено 41,8 млн. га целинных и залежных земель, в т. ч. — 25,5 млн. га в Казахстане. Однако часть из них потом была заброшена, заросла кустарником и вышла из сельскохозяйственного оборота. Всего за 1953–1963 гг. в стране посевная площадь зерновых культур выросла со 106,7 до 133,8 млн. га (на 125,4%), средняя урожайность с 1 га — с 7,8 до 8,3 ц (на 106,4%), а валовой сбор зерна с 82,5 до 107,5 млн. т (на 130,3%).

Рост, как видно из приведенных цифр, достигнут прежде всего за счет экстенсивного фактора — распашки земель, тогда как средняя урожайность выросла незначительно. В отдельные годы — 1955, 1957, 1959, 1960, 1963 — расходование хлеба в стране на государственные нужды превышало заготовки на 3–7 млн. т. Нехватка важнейших продуктов питания, в первую очередь хлеба, привела к их масштабным закупкам за границей. В 1963 г. на эти цели ушло около 370 т золота из государственного резерва.

Если судить по приведенным цифрам ЦСУ, Хрущеву (как и его предшественникам) не удалось решить зерновую проблему в стране «окончательно и бесповоротно». Мало помогло и освоение целины, которое, как признают все историки, проводилось чрезвычайными государственными мерами, принудительно. Чрезмерная распашка целины и нарушение севооборотов привели к пыльным бурям, резкому оскудению плодородного слоя. Вопреки радужным планам, с прилавков магазинов стали исчезать мясо, молоко, хлебные продукты. Осенью 1963 г. хлебзаводы прекратили плановую выпечку батонов и булок, белый хлеб выдавался только больным и дошкольникам. В самом важном сражении Хрущев все больше проигрывал своим оппонентам «битву за коммунизм». Партийные решения и постановления, предписания и указания сельскохозяйственных органов градом сыпались на деревню — не успевали осмыслить одни директивы, а уже приходили другие. Многие историки отмечают тот факт, что перераспределение государственных людских и материальных ресурсов в пользу целинных районов привело к запустению центральных и северных областей России.