Лодовико принес томатный сок и легкие закуски и ушел. Собака убежала за ним следом. Какое-то время мы молча потягивали свои напитки. Лоренцо предложил мне сигарету, но я отказался.

– Я восхищаюсь вашей стойкостью. Вы не курите, не пьете. Наверное, занимаетесь спортом?

– Да.

– Замечательно! Это из-за болезни?

– Разумеется. Раньше я выкуривал по три пачки в день и много пил.

– Мне нужно последовать вашему примеру. Но я слишком дорожу своими немногими слабостями. Еще Оскар Уайльд говорил: «Единственный способ избавиться от соблазна – это поддаться ему». Я стараюсь следовать этому великолепному совету.

«Кто такой этот Оскар Уайльд?» – спросил я себя, вместе с хозяином дома смеясь над шуткой.

– Скажите, а мы не могли встречаться раньше? – спросил Лоренцо с улыбкой.

– Не думаю.

Он не сводил с меня глаз.

– Я не могу отделаться от ощущения, что давно вас знаю. Что-то в вас кажется мне знакомым. Но, по правде говоря, не могу сказать, что именно.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

– Впрочем, какая разница. Я пригласил вас на ужин, значит, прошу за стол!

Кухня находилась на первом этаже. Она была столь же современной, как и рабочий кабинет Лоренцо. Отказавшись от моей помощи, хозяин дома приготовил нашу трапезу. Мобильный телефон зазвонил у него в кармане как раз в тот момент, когда он удалял семечки из помидоров. Зажав трубку между плечом и подбородком, он поставил на плиту кастрюлю с водой.

– Pronto? Ah, si…[18]– Он посмотрел на меня. – Прошу меня простить, Брюс. Это важный звонок.

Я наблюдал, как он готовит еду и одновременно говорит по телефону. Когда он говорил на родном языке, голос его звучал еще более чувственно. Однако время от времени этот дивный тембр искажали властные нотки.

Лоренцо Валомбра оказался полной противоположностью образа, нарисованного моей фантазией. Я ожидал увидеть аристократа – этакого горделивого и надменного светского льва, под стать его недоступному и суровому дворцу. Он был совсем не такой. Я понял, почему Констанция им увлеклась. Какая женщина устоит перед таким обаятельным мужчиной?

Ужин оказался простым и изумительно вкусным. Потом мы вернулись в гостиную. Я присел на диван. Лоренцо молча выкурил сигарету, поглаживая по голове прижавшегося к его коленям пса. Потом он начал обещанный рассказ.

Констанция уже несколько месяцев работала в команде Лоренцо, когда ей позвонил знакомый флорентийский антиквар. Он хотел, чтобы она отреставрировала картину, принадлежащую одной из его тетушек, которая живет в Швейцарии. Правда, баронесса Ландифер, владелица картины, настаивала на том, что картина не должна покидать страну. Эта дама – кстати сказать, весьма пожилая и с непростым характером – недавно имела печальный опыт сотрудничества с одним нечистым на руку антикваром, поэтому она прислала Констанции денежный чек и приглашение приехать в Швейцарию. Гонорар она предложила весьма солидный. Констанция согласилась…

В гостиную вошла старшая дочь хозяина дома, Джулия. Она принесла поднос с кофе. Ей было лет четырнадцать или пятнадцать – высокая, черноволосая, гибкая. Я отметил про себя, что она унаследовала изысканную красоту матери. Девушка робко улыбнулась мне и вышла. Лоренцо продолжил рассказ.

На полотне, которое предстояло отреставрировать Констанции, была изображена Богородица с младенцем – красивая картина неизвестного автора, итальянская школа, ничего особенного. Восстановленное полотно баронесса намеревалась подарить одному из своих сыновей. Приехав в ее шале, Констанция сразу заприметила другую картину – портрет женщины, возможно, старинный и кисти художника-итальянца. Она висела в гостиной вместе с другими картинами, которые баронесса унаследовала от пожилого дядюшки. Она предложила хозяйке отреставрировать и эту картину тоже. Пандора Ландифер удивилась, когда узнала, что Констанцию заинтересовал этот маленький портрет, но согласилась.

– Я до сих пор помню, как Констанция волновалась, – сказал Лоренцо. – Она написала мне письмо, которое начиналось так: «Вы ни за что не поверите, но я не сомневаюсь, что нашла у баронессы Ландифер работу Уччелло!» Вы наверняка знаете, какой редкостью являются подлинники Паоло Уччелло? Осталось мало письменных свидетельств о том, какое наследие оставил этот художник. Несколько его картин были утеряны. Еще несколько, меньшего размера и не слишком хорошо сохранившихся, не вошли в список его работ из-за сомнений. Надо сказать, что эксперты в области живописи эпохи Кватроченто часто спорят, устанавливая авторство той или иной картины. – Лоренцо понизил голос. – Констанции не стало в августе девяносто шестого, вы это знаете. Она умерла раньше, чем признанный эксперт профессор Грациани успел взглянуть на картину. Баронесса, которую потрясла смерть Констанции (они успели подружиться), отказалась принять его у себя. Она не отвечает на наши письма, не желает говорить с нами по телефону и не пускает нас на порог. Беппе Русполини, хранитель музея Уффици, Грациани и я что только ни пытались сделать, лишь бы провести экспертизу этого портрета. Все впустую! Мы не смогли ее переубедить. Баронесса категорична в своем нежелании нас видеть. Картина по сей день в Швейцарии. «Сокровище» Констанции покоится высоко в горах, – подвел итог Лоренцо. Он невесело усмехнулся.

– Вы полагаете, этот портрет действительно написал Паоло Уччелло? – спросил я.

– Констанция была в этом уверена. Я доверяю ее мнению. Но теперь этого никто не узнает.

Лоренцо бросил быстрый взгляд на часы. Было уже поздно, и я понимал, что пришла пора прощаться с любезным хозяином. Миссис Уэзерби наверняка уже ждет меня, а до «Дочиоли» мне предстоит проехать не один километр. Я встал, чтобы попрощаться, когда дверь открылась и вошла Джулия с ребенком на руках.

– Папа, Флоранс плачет и никак не хочет засыпать. У меня не получается ее успокоить.

Она с виноватой улыбкой передала отцу белокурую малышку и убежала, босоногая и легкая, как эльф. Лоренцо прижал ребенка к груди и принялся укачивать, нашептывая ласковые слоил. Девочка, чье личико припухло от слез, сунула пальчик в рот и замолчала. Нежность Лоренцо к ребенку растрогала меня, и я невольно вспомнил о своей мертворожденной дочери. Мне не суждено было видеть, как она растет…

– Моя младшая, – прошептал он. – Ей полтора года.

На моих глазах нежный отец гладил свое дитя по волосам, целовал в круглые щечки. Наверное, Кьяра подарила Лоренцо это дитя после его романа с Констанцией. Последний шанс сохранить семью…

– У вас есть дети, Брюс?

– Сыну скоро исполнится девятнадцать.

– Вы были молоды, когда он родился! – заметил мой собеседник.

Флоранс уже не плакала, только всхлипывала иногда и смотрела на меня своими большими голубыми глазами в ореоле мокрых ресниц. Потом улыбнулась, показав несколько крохотных зубиков, и залепетала, указывая на меня пальцем.