– Вы так красивы. Так красивы, – бормотал он.

Он не мог ею насытиться, тонул у нее во рту, сплетал свой язык с ее языком, пробовал на вкус соленую гладкость ее кожи.

Самым удивительным было то, что и Джулия была охвачена таким же неистовством. Она целовала его в ответ, закинув голову, предлагая ему насладиться своей нежной шеей, прижимала его к себе. Путаясь в ее одежде, Рафаэль начал раздевать ее, она издавала нетерпеливые звуки и тоже отчаянно старалась избавиться от всех преград, чтобы отдать себя его жадным рукам.

Ему нужно было сдерживаться. Нельзя рвать на ней одежду, иначе как она вернется домой? О Боже, но ведь он в таком состоянии, словно ждал ее целую вечность!

Он поднял ее на руки, прижал к себе, поцеловал и понес через всю комнату к кровати.

На мгновение Рафаэль остановился. Бросив на нее твердый взгляд, он сказал:

– Не сомневайтесь ни в чем.

Джулия попыталась улыбнуться, но эта несмелая попытка умерла, не родившись.

– Все, чему меня учили, говорит, что это нехорошо, но мое сердце… в сердце у меня, Рафаэль…

Он похолодел. Что она такое говорит? Неужели она воображает, что любит его?

Конечно, воображает. Он был дураком, что не понял этого. Такая девушка, как Джулия Броуди, не станет отдаваться мужчине без любви. Она должна любить его или, во всяком случае, думать, что любит.

Эта мысль ошеломила Рафаэля. Он вдруг почувствовал неуверенность в том, что делает.

Он выиграл пари. Такова была его цель. Теперь можно все бросить. Он и должен так поступить и тем спасти ее.

Но, похоже, ей вовсе не хочется спасаться.

Глядя прямо ему в глаза, Джулия обняла ладонями его лицо и улыбнулась:

– У меня нет сомнений, Рафаэль. Я никогда еще не была так уверена в себе. Во мне есть что-то такое, что оживает, когда я с вами. Как будто я – это кто-то другой. Кто-то, кто мне нравится гораздо больше, чем мое обычное «я».

Он был захвачен этим доверчивым взглядом и ответил ей тоже искренне.

– Да. Да, я понимаю. Я чувствую то же самое.

Ему стало легче, когда он позволил себе такое признание. Взявшись пальцем за ворот ее платья, он сказал:

– Нужно избавиться от этого. Сядьте.

Она послушалась, завела руку за спину, к ряду пуговиц. Рафаэль отвел ее pyки.

– Я прекрасно умею раздевать дам, – сказал он. – В конце-то концов, я ведь известный негодяй.

Он быстро управился с застежкой и, сунув руки под платье и обхватив ее груди, привлек Джулию к себе.

Резко втянув в себя воздух, она выгнула спину. Его зубы слегка покусывали чувствительную кожу ее шеи. Когда его большие пальцы обвели кругами каждый сосок поверх тонкого батиста ее сорочки, он почувствовал, что она отвечает ему. Она извивалась под его руками, шепча ему на ухо тихие возгласы наслаждения, и его возбуждение достигло предела.

Рафаэль стянул с нее платье, потом сел и снял с себя рубашку. Джулия внимательно смотрела на него, прикасаясь взглядом к его обнаженному телу с таким интересом, какого он еще не встречал ни у кого из своих предыдущих любовниц. Или, может быть, прежде это не производило на него такого впечатления. Ему стало жарко, словно прикосновение ее взгляда было огнем, и он окунулся в него.

Джулия заметила, что и он внимательно рассматривает ее. Сорочка была всего лишь кусочком прозрачной материи, прилипшей к изгибам ее тела, обнажающей все, от возбужденных кончиков грудей до мягко затененной тайны между бедрами. Осознав это, она попробовала прикрыться руками.

– Нет, – воскликнул Рафаэль, отводя ее руки. – Не нужно ничего от меня прятать. Я хочу видеть вас всю.

Он просунул руки под тонкую материю и скользнул по шелковистой коже ее бедер. Ему необходимо было ощущать ее жар, ее влагу, радостно встречающие его. Именно его, и никого другого. Его пальцы пробрались по мягким завиткам и нашли то, что искали.

Она приподнялась, вопросительно глядя на него, протянула руку и попыталась оттолкнуть его.

– Не надо, девочка, – сказал он, удивляясь, до какой степени ему хочется ублажить ее, а ведь он был не из тех, кто склонен к самообузданию. – Разрешите мне сделать так, чтобы вам стало хорошо.

На мгновение она замерла, потом обмякла, отпустила его руку. Он удовлетворенно улыбнулся, но то не было жестокое злорадство. Это было нечто совсем иное, совершенно новое для него. Сейчас он думал о том, чтобы доставить наслаждение ей.

– Расслабьтесь. Да, вот так, – прошептал он. Он провел языком по краю ее губ. – Откройтесь мне, Джулия. Раздвиньте ноги, совсем немного, впустите меня.

Она нерешительно развела колени.

– Больше, – сказал он, и она подчинилась. Он посмотрел на ее лицо. Ее рот распух от его поцелуев, глаза сверкали. На щеках горел яркий румянец. Вокруг нее на подушке беспорядочно разметались блестящие пряди рыжих волос.

Рафаэль быстро стянул с нее сорочку и открыл груди.

– Произнесите мое имя, – потребовал он. Она покачала головой и всхлипнула.

– Рафаэль, пожалуйста.

– Да, умоляйте меня взять вас.

– Да, Рафаэль. Возьмите меня.

Он окинул взором атласное тело, теперь полностью открытое его взгляду. Прекрасная грудь, небольшая, но высокая и хорошей формы, с красивыми сосками, жаждущими его прикосновений. Длинные, очень длинные ноги и изящно выгнутые бедра. Гибкая талия, плоский живот и…

– Я знал, что вы окажетесь красивой, – сказал он, прежде чем наклониться над каждой грудью и жадно всосаться в нее.

Джулия отвечала ему страстными возгласами, ее бедра двигались под его рукой в нарастающем темпе. И когда она кончила, это произошло неожиданно, быстро и бешено.

Он усмехнулся и принялся покрывать нежными поцелуями ее груди. Заставив свою ласкающую руку производить успокаивающие движения, он с гордым удовлетворением смотрел на ее вздрагивающее тело.

Пора. Он не может больше ждать. Пока она лежала, ошеломленная, он расстегнул панталоны. Он не отрывал глаз от ее быстро вздымающейся и опускающейся груди, блестевшей от прикосновений его влажного рта. Господи, он с трудом сумел справиться со своими штанами. Когда он стянул их с себя, он встал перед ней и развел ее колени в стороны.

Рафаэль чувствовал себя так, словно его заживо поджаривают, но огонь был сосредоточен в его распухшей плоти, пульсирующей от жажды войти в нее. Он приподнял ее ягодицы, чтобы облегчить себе задачу.

Когда он скользнул в ее влажные недра, дыхание вырвалось из его груди с мучительным проклятием, которое было и триумфом, и поражением. Скользкий, чувственный жар. Вокруг него. Ощущение было необыкновенным, но оно недолго удовлетворяло его. Джулия лежала под ним, ее глаза были как прозрачное золото, словно это были настоящие зеркала, которые могли отражать его истинное «я». Он больше не мог ждать ни минуты. Он себялюбиво наполнил ее, уже не владея собой.