— Значительно легче замести следы убийства, чем самоубийства. Можно отключить камеры, обойти сигнализацию.

Мочли задумался, затем снова посмотрел на таблицу на доске.

— Откуда вы знаете, что убийце около тридцати или чуть больше?

— Я этого не знаю. Это обычный возраст серийных убийц. Нужно начинать с типичного портрета, а потом дорабатывать его.

— А как насчет того, что у него есть хорошая работа или доступ к деньгам?

— В течение недели он совершил два двойных убийства на противоположных побережьях. Бродяги или автостопщики так себя не ведут, они обычно совершают убийства не в столь отдаленных друг от друга местах.

— Понятно. А это?

Мочли показал на слова на доске: «Тип: неизвестен».

— Это самая большая проблема. Обычно мы делим убийц на организованных и неорганизованных. Первые следят за местом преступления и своими жертвами. Они умны, социально адаптированы, обладают сексуальным опытом. В качестве целей они выбирают посторонних людей, скрывают трупы. Вторые же знают свою жертву, действуют внезапно и спонтанно. Совершая преступление, они не испытывают никакого стресса, обычно имеют низкую профессиональную квалификацию и бросают тела на месте убийства.

— И?

— Так вот, если кто-то убил Торпов и Уилнеров, у него есть черты как организованного, так и неорганизованного убийцы. О стечении обстоятельств не может быть и речи, он наверняка знал погибших. Несмотря на это, он оставил тела на месте преступления, как неорганизованный убийца. И при этом на месте убийства идеальный порядок. Подобная непоследовательность бывает крайне редко.

— Насколько?

— Я никогда не встречал подобных серийных убийц.

«Не считая одного», — произнес голос у него в голове.

Лэш поспешно приказал ему замолчать.

— Если мы сумеем установить личностный профиль преступника, — продолжал Лэш, — мы сможем сравнить его с базой данных по убийствам, поискать сходство. А тем временем не подумали ли вы о том, чтобы взять под контроль оставшиеся четыре суперпары?

— По очевидным причинам непосредственное наблюдение мы вести не можем. И не будем способны обеспечить им надлежащую защиту, пока не узнаем, что, собственно, происходит. Но мы уже послали своих людей.

— Где находятся остальные?

— В разных частях страны. Ближе всего живут супруги Коннелли, к северу от Бостона. Я скажу Таре, чтобы она передала вам краткие отчеты о них.

Лэш медленно кивнул.

— Вы действительно уверены, что она подходящий человек для работы со мной?

— Почему вы спрашиваете?

— Мне кажется, я не нравлюсь ей. Или она занята другими делами, которые ее отвлекают.

— У Тары сейчас тяжелые времена. Но она самая лучшая. Не только потому, что она главный специалист по безопасности — что дает ей доступ ко всем системам, — но и потому, что она единственная в этом отделе, кто раньше занимался разработкой программного обеспечения для фирмы.

— Если так…

Зазвонил мобильный телефон директора. Тот поспешно поднес аппарат к уху.

— Мочли. — Он послушал ответ. — Да, конечно. Прямо сейчас.

Он убрал трубку.

— Звонил Сильвер. Он хочет с нами встретиться, и немедленно.

День стал угрюмым и пасмурным, так что за дверями лифта предстала совершенно другая картина по сравнению с той, что Лэш видел накануне. Лишь несколько хрустальных люстр рассеивали полосами света царящий в холле мрак. За окнами простирался серый бетонный пейзаж. Перед ними стояла музейная коллекция думающих машин — темные силуэты на фоне пасмурного неба.

Ричард Сильвер стоял у окна, заложив руки за спину. Услышав звонок, извещающий о прибытии лифта, он обернулся.

— Кристофер, — сказал он, пожимая руку Лэшу. — Рад снова видеть вас. Хотите чего-нибудь выпить?

— С удовольствием выпил бы кофе.

— Сейчас сделаю, — сказал Мочли, направляясь к встроенному в один из книжных шкафов бару.

Создатель «Эдема» показал Лэшу на место за тем же столом, за которым они сидели днем раньше. Журналы и газеты исчезли. Сильвер подождал, пока Лэш сядет, а потом расположился напротив него. На нем были вельветовые брюки и черный кашемировый свитер с закатанными по локоть рукавами.

— Я много думал о том, что вы говорили вчера, — сказал он. — Вы считаете, что эти смерти не самоубийства. Мне не хочется верить в это, но, полагаю, вы правы.

— Другой возможности я не вижу.

— Нет, я не это имел в виду. Речь о ваших словах насчет того, что так или иначе в этом замешан «Эдем». — Сильвер с тревогой посмотрел куда-то вдаль. — Я заперся в этой своей башне из слоновой кости, слишком занятый своими исследованиями. Меня всегда больше интересовала чистая наука, нежели ее практическое применение. Попытаться сконструировать машину, которая может самостоятельно мыслить, учиться и решать задачи, — вот что для меня всегда было важнее всего. Род этих заданий меня интересовал намного меньше, чем сама способность к их выполнению. Лишь когда возникла идея создать «Эдем», я лично включился в эту работу. Наконец-то появилась достойная Лизы задача — приносить людям счастье. И тем не менее я не вмешивался в повседневный ход событий. А теперь вижу, что это было моей ошибкой.

Сильвер замолчал и снова посмотрел на Лэша.

— Сам не знаю, зачем я вам рассказываю об этом.

— Говорят, что мое лицо располагает к откровенности.

Создатель «Эдема» негромко рассмеялся.

— Так или иначе, в конце концов я решил, что если в чем-то и не участвовал в прошлом, то могу сделать это сейчас.

— В смысле?

Вернулся Мочли с кофе, и Сильвер встал.

— Пойдемте со мной.

Он повел его в дальний угол холла, где стеклянные окна, занимающие три стены, встречались с заполненными книгами шкафами четвертой. Здесь Сильвер собрал музыкальные экспонаты своей коллекции: органолу «фарфиса-комбо», меллотрон и модульный синтезатор Муга с множеством проводов и низкополосных фильтров.

Сильвер повернулся к Лэшу.

— Вы говорили, что убийца, вероятнее всего, один из отвергнутых кандидатов.

— На это указывает его профиль. Шизоидная личность, которая не в силах примириться с отказом. Значительно меньше вероятность того, что убийца выбыл из программы, после того как был принят. Или был одним из клиентов, не нашедших партнера за пять циклов.

Создатель «Эдема» кивнул.

— Я поручил Лизе просмотреть все доступные данные кандидатов и найти аномалии.