Засматриваюсь на ее профиль, вместо того чтобы недовольно морщиться от пестрого горошка на сарафанчике, обтягивающего ее изумительные изгибы, и оказываюсь пойманным.

– Нравится? – шепчет она.

Я заглатываю слюну и отрицательно качаю головой. Хотя зачем врать. Конечно, нравится. Еще как. Забраться бы ей под подол, дотронуться до горячей нежной кожи. Ощутить то, из-за чего не спал полночи, а утром пялился в потолок и поспешно решил остудить голову в бассейне в прохладной воде, но вновь был пойман в ее ловушку. Маленькая соблазнительница, которая сводит с ума.

– Нет, Ариш, – хмыкаю в ответ и радуюсь, когда замечаю спешащую к машине мать. Ну, наконец-то!

– Сомневаюсь, – приглушено бросает следом Арина и всю дорогу ни разу не заговаривает со мной.

Она вообще предпочитает игнорировать меня, пока мы не оказывается у Елены Сергеевны в гостях, которая с радостью на лице встречает нас на пороге.

– Ох, Слава, как же давно не виделись, – восторженно произносит она, обнимая меня и пытаясь дотянуться до щеки. С ее ростом получается сложно и мне приходится нагнуться, позволяя коснуться себя. – Какой же ты высокий, – хихикает и похлопывает по плечу. – Здравствуй, Мариш. Как добрались? Без пробок?

Мать обнимает свою школьную подругу и обменивается любезностями, пока на пороге не появляется Вера, которая смущенно рассматривает собственные тапочки, нежели торопится поприветствовать гостей.

– Верочка, ты же помнишь Славу?

Та быстро кивает, и наши глаза встречаются. Что же, мне достаточно и одного взгляда, чтобы рассмотреть девушку, которую я еще помнил ребенком. Денисова частенько приводила дочку на уроки и та дожидалась мать на последней парте. Да, Вера все такая же – невысокая как мать, полноватая в бедрах и пунцовая от смущения.

Тихое хмыканье, раздавшееся за спиной, подтверждает мои догадки. Арина была права – девчонка явно в шаге от того, чтобы шлепнуться в обморок, если я начну с ней говорить. Но стоит мне отвернуться, как звучит голос Арины, про которую будто все забыли. Да вот только она не полезет за словом в карман или не станет ждать. Прежняя Арина возвращается, отчего мне наконец-то становится спокойно.

– Привет всем, – она машет рукой и приближается к хозяйке дома.

– Ой, Ариночка, – Елена смущена и, кажется, обескуражена появлением той, которую тут точно не ждали. Но не успевает задать вопроса, как Арина торопливо ее обнимает и приветствует Веру, вторгаясь в чужой дом.

Я иду следом, желая то ли схватить Арину за руку, то ли просто наблюдать за девчонкой, которую, казалось бы, я потерял еще несколько дней назад. Кто же знал, что ее изменившееся поведение – молчание, опущенные в пол глаза и ворчание под нос, – лишь игра на публику. Жалкая попытка обратить на себя мое внимание. Что же, у нее вышло. Я сорвался. Не просто сорвался, а чуть не трахнул ту, которую должен называть сестрой. Хотя бы ради матери и Николая, который дал мне слишком много, чтобы я так жестоко поступил с ним.

Как пройдет встреча с подругой матери я предполагал с самого начала, но никак не ожидал, какой оттенок привнесет во встречу появление Арины. Она могла привлечь внимание к себе, не раскрывая рта. Мы сидели за столом, пили чай. Елена упорно предлагала мне конфеты, и зорко посматривала то на свою дочку, которая словно проглотила язык, то на Арину, совершенно не отказывающуюся от конфет. Я давил смешок, отвечая на целую вереницу вопросов, будто оказавшись не в гостях у женщины, которую с трудом помнил после школьных лет, а на допросе с особым пристрастием. Поэтому когда посиделки за кухонным столом подошли к логическому финалу, я готов был первым вылететь как пробка из бутылки, лишь бы скорее оказаться за пределами тесной квартирки и гомона голосов.

– И куда так спешишь? – слышится голос Арины, преследующий меня.

Я, не оборачиваясь, достаю брелок и открываю автомобиль. Покурить бы, да мать будет против. Поэтому прикусив губу, занимаю водительское место и наблюдаю за тем, как Арина запрыгивает на соседнее сиденье.

– Она там прощается, – отвечает, хотя я и так понимаю – мать пока не распрощается как в последний раз, не спустится. Придется ждать ее минут пять или дольше. Что опять же плохо для меня – я наедине с Ариной, которая забавляется сложившейся ситуацией.

– Подождем, – в тон ее голосу произношу, постукивая пальцами по рулю. Ну же, мам, торопись. А то я… Черт!

Я вновь втягиваю запах Арины и жмурюсь, пытаясь отогнать от себя непрошеные мысли. Как же сложно удержаться, когда рядом с тобой такая девушка…

– Что ты там вытворяла? – стараюсь не злиться, но внутри словно натянутая струна из нервных волокон.

Арина хмыкает и плавно поворачивает лицо, одаривая меня безупречной улыбкой. Даже злиться на миг перестаю, но лишь на миг. Потому что в следующий уже хочу свернуть ее тонкую шею.

– Да так, – пожимает плечами, хотя прекрасно понимает: то, что она творила своими ногами под столом, лишь чудом не было никем не замечено. Надо же додуматься до такого!

– Ты рехнулась! – рычу сквозь зубы. – А если бы промахнулась и задела кого-нибудь?

Эта безмозглая девчонка умудрилась придумать пинать меня под столом. Нас как назло усадили друг напротив друга. Я оказался между Верой, предпочитавший смотреть в свою тарелку и часто вздыхать, и мамой, щебетавшей с Денисовой без умолку. А вот Арина сидела напротив, и когда ей стало скучно, умудрилась достать меня до колена. В первый раз, ощутив ее прикосновение, я вздрогнул и чудом не расплескал чай. Арина усмехнулась, и тогда я понял, кто именно меня трогал (на миг показалось, что Вера осмелела). И ведь Арине было плевать на остальных, она продолжала пинать меня, а я либо терпеливо сидел, стараясь не думать о ее ногах, либо осторожно спихивал, опять стараясь не думать об обнаженной горячей коже. О нежной коже…

– Ты беспокоишься, что нас чуть не раскрыли? – произносит Арина в ответ, но вот ни капельки раскаяния в ее глазах не вижу. Чертовка играет мной, вертит как хочет и испытывает мой предел терпения. Но, черт ее бы побрал, я не каменный. И на грани срыва.

– Нет, Ариша, не беспокоюсь. Но если выкинешь еще что-нибудь подобное…

– То ты меня отшлепаешь, – с придыханием отвечает чертовка и как в детстве показывает язык.

Я хочу продолжить тираду, но вовремя затыкаюсь. Мать уже приближается к машине и довольно ловко запрыгивает в салон. Весь путь домой мы преодолеваем под несмолкаемый голос матери – она то и дело возвращается к прошедшей встрече, планирует оставшиеся дни, которые я проведу дома, и лишь Арина молча бросает на меня тяжелые цепкие взгляды. Словно хочет что-то сказать, но не может. И нет, не потому что мы не одни. Что-то сдерживает ее, вынуждает молчать. Наверное, то же самое что и меня…

– Пойду и поищу Валентину. Хочу попросить ее изменить немного ужин, – сообщает мама, покидая салон автомобиля в гараже.

Я не успеваю ответить, как она прытко уносит ноги домой, и мне остается лишь удивляться ее энергии. Возможно, сейчас она хочет казаться счастливой, потому что скоро нам вновь придется попрощаться. Горечь от разлуки, к которой я со временем привык, вновь собирается на языке вязкой слюной.