– Отвечайте мне прямо, – сказала она спокойно, что ей стоило немалых усилий, – это случилось из-за услуг, оказанных нам?

Тристан развел руками.

– Кто может знать? У Гийома, безусловно, были враги, потому что его деятельность не всегда была явной. Многие девушки в случае нежелательной беременности прибегали к его ловким рукам, искусством которых вы вчера восхищались. Может быть, это случайное совпадение.

– Но вы в это не верите?

– Честно говоря, я не знаю, что и подумать. Я только хотел вас предупредить и узнать о вашем решении. Вы можете изменить его, и в этом случае я снова созову совет.

Он встал, но Катрин остановила его решительным жестом.

– Нет, оставайтесь! Признаюсь, что мне стало страшно. Вы были так бледны. Но сейчас я чувствую себя лучше. У меня нет намерения отступать. Слишком поздно. План наш хороший, и я не отступлюсь от него. Вы же свободны в своем дальнейшем выборе.

Лицо фламандца исказилось в страшной гримасе.

– Вы принимаете меня за труса, госпожа Катрин? Когда я что-нибудь предпринимаю, я иду до конца, какие бы ни были последствия. Я вовсе не хочу, чтобы по приказу мессира коннетабля меня бросили в тюремную яму. Если вы согласны, сегодня ночью мы отправимся. Я уже запасся пропуском, который откроет нам ворота города. Будет лучше, если никто не будет знать о вашем отъезде, и предпочтительнее сегодня не выходить из комнаты. Отдыхайте, вам это необходимо. Королева сама придет к вам сегодня после полуночи.

– Мы договорились. У меня тоже не было намерений действовать иначе.

– В таком случае, могу ли я сказать мессиру де Брезе, что вы нездоровы и никого не принимаете?

Тристан показал большим пальцем на дверь и добавил:

– Он меряет шагами коридор.

– Скажите ему что хотите… ну, например, что я его приму завтра.

Фламандец ответил ей понимающей улыбкой, и напряжение окончательно исчезло. Только Сара осталась серьезной.

– Мы лезем в страшное осиное гнездо, Катрин, – заметила она. – Полагаю, что ты в этом не сомневаешься.

Но молодая женщина нетерпеливо пожала плечами и снова взяла в руки зеркало.

– Ну и что дальше?

– Вот логово, откуда надо выгнать дикого зверя, – сказал Тристан Эрмит, показывая хлыстом в сторону замка на противоположном берегу реки. – Видите, как он хорошо охраняется.

Остановившись на правом берегу Луары около древнего римского моста, трое всадников изучали место их будущих действий. Перетянутая ремнем в своем мальчишеском костюме из коричневого сукна и короткой мантии с капюшоном, из-под которого проглядывало лишь смуглое лицо, Катрин изучала скалистый гребень, пролегавший вдоль берега реки, и крепость, венчавшую его: грозные черные стены, десяток башен, прикрывающих массивную главную башню, навесные бойницы, которыми обычно пользовались при обороне. Все это контрастировало с благодатью речного пейзажа, земли, покрывшейся молодой весенней зеленью. Только многоцветье флагов с королевской эмблемой, реющих над крепостью, смягчало мрачность этих сооружений.

Сара отбросила назад свой монашеский капюшон и с подозрением посмотрела на замок.

– Если нам удастся войти туда, живыми мы не выйдем.

– Мы выбрались из замка пострашнее этого. Вспомни Шантосе и Жиля де Реца.

– Спасибо, я не забыла: сеньор с синей бородой хотел меня зажарить живьем, – ответила цыганка, вздрогнув. – Все время, пока мы были в Анжу, я чувствовала дыхание смерти. Раз уж мы здесь, что будем делать?

Тристан повернулся в седле и показал на маленькую харчевню на противоположной стороне дороги, напротив моста, трехцветная вывеска которой сообщала, что в «Королевской винодельне» подают лучшее вино в Воврэ.

– Вы пойдете туда и подождете меня. Я должен встретиться с предводителем племени. Устраивайтесь, отдыхайте, кушайте, но не пейте много вина. Вино Воврэ приятное, но ударяет в голову.

– Вы принимаете нас за пьяниц? – возмутилась Сара.

– Совсем нет, ваше преосвященство. Но ведь у монахов такая скверная репутация! Не пейте, пока я не вернусь.

Пока мнимый монах и мнимый оруженосец привязывали своих лошадей к коновязи «Королевской винодельни», Тристан решительно направил коня к мосту и скоро исчез из виду. Маленькая харчевня была пуста, и хозяин поспешил обслужить нежданных гостей. Он предложил путникам суп с солониной и капустой и знаменитое вино. Меню выглядело вполне обещающе. Была середина дня, и обе женщины, находившиеся в пути более трех дней, сильно проголодались. Хорошенько подкрепившись, они почувствовали себя лучше, и Сара уже смотрела на вещи более уверенно.

Тристан вернулся на заходе солнца. Он выглядел уставшим, но в голубых глазах светился веселый огонек. Он отказался говорить, пока не выпил кружку вина, потому что, как он выразился, его «глотка стала словно сухая пакля, и достаточно искры, чтобы она загорелась». Охваченная нетерпеньем, Катрин смотрела, как он пил свое вино, и наконец не выдержала.

– Ну и как? – возбужденно спросила она.

Тристан отставил кружку, вытер губы рукавом и посмотрел на нее с хитрецой.

– Вы торопитесь броситься в пасть к волку?

– Очень тороплюсь, – сдержанно сказала молодая женщина. – И я хочу, чтобы вы ответили.

– Тогда радуйтесь, все улажено. В некотором смысле у вас появился шанс, но только в некотором смысле. Могу вам сказать, что отношения между городом и цыганским табором весьма натянуты.

– Прежде всего, – вмешалась Сара, – скажите, какого племени эти цыгане. Вы узнали или нет?

– Вы будете довольны, и здесь вам повезло. Это кальдерас. Они называют себя христианами и утверждают, что являются держателями посланий Папы Мартина V, умершего два года назад. Но это не мешает их предводителю Феро называть себя цыганским герцогом Египта.

Во время его рассказа лицо Сары расплылось в улыбке, и, когда он закончил, она радостно хлопнула в ладоши.

– Это мое племя. Теперь я уверена, что они примут нас.

– Вы будете действительно хорошо приняты. Только один предводитель знает правду о госпоже Катрин. Для всех остальных она будет вашей племянницей, проданной, как и вы, в рабство еще девочкой.

– А что думает шеф о моих планах? – спросила Катрин.

Тристан Эрмит нахмурился.

– Он вам будет помогать, насколько это будет в его силах. Ненависть сжигает его. По капризу Ла Тремуя цыганам запретили покидать откосы замка, где они встали табором, и все потому, что камергер любит танцы девушек этого племени. Но, с другой стороны, один из его людей попался вчера на краже, а сегодня утром его повесили. Если бы Феро не боялся, что племя подвергнется уничтожению, он увел бы их отсюда. Вот почему я сказал, что некоторые шансы имеются, но, с другой стороны, вам предстоит лезть в настоящий колдовской вертеп.