— Знаешь, — Виталий ссыпал конопляную труху и комок гашиша обратно в мешочек, — Русь любого ворога одолеет, но если по ней пойдет вот эта гадость, — тряхнул он мешочком, — пиши пропало. Можно сказать, сами себя изведем. Ниндзя с гашиком… Бред! Нет, не для себя они его таскали, зуб даю! — Царский сплетник выдернул из-за пояса нунчаки, взвесил их в руке. — Боевые. Концы свинцом залиты… — Виталий на мгновение задумался, а потом продолжил рассуждения вслух: — Оружие на них было чисто японское, тел они за собой не оставили. Так действуют только ниндзя. Только вот беда, морды у этих ниндзя были конкретно наши, русские…

— Слушай, — не выдержала Янка, — может, ты мне расскажешь наконец, что там у вас произошло?

Рассказывать о своих терках с пиратами Виталику не хотелось.

— Так вот я и говорю: там, где я рыбачил, место, видать, уже прикормленное было…

— На! — Терпение у Янки кончилось, и она все-таки огрела его ухватом.

— У, ё-о-о… — Оказавшись на полу, Виталий шустро юркнул под стол.

— Ты кому врешь, обормот? — Разгневанная девица начала шуровать ухватом под столом. — Думаешь, я не видела, как ты за мной тащился, а потом в соседнюю лавку нырнул? А ну говори, откуда у тебя все это добро?!!

— Так я и говорю, когда я рыбку-то удить начал… Уй! Больно! — Царский сплетник перехватил ухват за железные рогульки и, успокоившись за целостность своих ребер, продолжил гнать пургу: — только удить начал, а тут ко мне пятеро с претензиями. В нашем месте ло-о-овишь! Да ты кто тако-о-ой! Мы тут место прикорми-и-или. Я их спрашиваю: чем? А они мне эту травку под нос суют. Ну я ж чую, туфту гонят! Обиделся, а они наседают! Ну что я против пятерых могу? Пришлось, как положено, первый выстрел в воздух, предупредительный, а из второго пистоля ка-а-ак дал! Короче, эта травка теперь мой боевой трофей.

Янка рванула на себя черенок ухвата с такой силой, что выдернул из-под стола царского сплетника. Ее пальцы сдернули с головы юноши бандану и быстро пробежались по волосам.

— Вот это другой разговор, — одобрил Виталий, — гладь меня, гладь, я хороший. Я твой защитник, я твой герой.

— А почему у тебя, мой хороший, волосы такие опаленные? — Ласковые пальчики Янки совсем не ласково сгребли шевелюру юноши в кулак.

— Яночка, ты у меня такая умная, ну придумай что-нибудь сама! — взмолился ее герой.

— МЯУ-У-У!!! — Дикий кошачий вопль заставил их подпрыгнуть.

Со стороны двора послышались глухие удары, затем наступила тишина. Виталий схватился за нунчаки, Янка судорожно сжала в руках ухват. С треском распахнулась входная дверь, и из сеней на них уставилось два горящих глаза.

— Погоди, — перехватил руку Янки Виталик, видя, что она собирается метнуть в эти глаза ухват, — Может, это свои.

— Свои, — раздался из сеней мрачный голос Васьки, — в доску. И сейчас я с тобой по-свойски разберусь. Значит, рыбка, говоришь?

В гридницу ввалился наполовину общипанный кот, стряхнул лапой на пол одну особо усердную пиранью, которая яростно жевала его ухо, и обгрызенным топором пригвоздил ее к половицам.

— А теперь твоя очередь пришла, кормилец.

Однако осуществить угрозу ему помешали еще две рыбки, от сотрясения слетевшие с его шерсти вниз. Они спикировали прямо на топор и начали деловито грызть топорище.

Кот поспешил, от греха подальше, убрать лапы, выпустил из них когти и двинулся на царского сплетника. Виталику стало не по себе, и он нырнул за спину Янки.

— Предлагаю ничью! — крикнул он.

— Какую ничью? — прошипел Васька.

— Хорошую ничью. Ты мне преподнес удобренные человечиной яблочки, а я тебе веселеньких рыбок.

— Это о чем речь? — нахмурилась Вдовица. — Не поняла.

— Все вопросы к нему, — ткнул царский сплетник пальцем в Ваську через ее плечо.

— Ладно, — не по-кошачьи шмыгнул носом кот, — Пока один-один. Но учти, партия еще не закончена.

— Это какие игры вы за моей спиной затеяли? — возмутилась девица.

Васька по-собачьи встряхнулся, запустив в полет еще несколько зубастых рыб, и выпрыгнул в окно, оставив вопрос без ответа. Виталий в одиночку отдуваться не хотелось, а потому он поспешил перевести разговор в более безопасное русло.

— Слушай, Янка, — переместившись на безопасное расстояние от девицы, спросил он, — а почему ты обычную коноплю называешь чертовым табаком?

— Из конопли у нас веревки вьют! — сердито ответила Вдовица, — А зельем этим обычно черти балуются.

— Черти?

— Черти. Этот табачок их магические силы увеличивает, если люди это зелье принимать начинают, то они постепенно в мелких бесов превращаются.

— Тут я с тобой согласен, — кивнул царский сплетник, — Эти обдолбанные ради дозы душу дьяволу продадут. А под Кайфом порой такое творят! Насмотрелся я на них в Рамодановске. Но насчет бесов ты все-таки загнула.

— Это еще почему?

— Ну бесы — это такие с рожками?

— Да.

— И с хвостиком?

— И с хвостиком.

— Ну насчет хвостиков не знаю, а вот рожки у них, если Неженатые, ни за что не вырастут.

— Трепло! Вместо того чтобы мне все честно рассказать…

— О драматических событиях этой ночи читайте в первом выпуске царского сплетника!

Виталик с хохотом вылетел из гридницы и застучал сапогами по лестнице вверх. Вслед ему полетел ухват, но юноша оказался шустрее.

— Заказывайте свежую прессу! — крикнул он, ныряя в свою спальню, — Фу-у… на сегодня, кажется, отмазался, — пробормотал он, захлопывая за собой дверь.

Поутру царского сплетника разбудили голоса за окном.

— Ловись рыбка большая и ма-а-аленькая… — донесся до него голос Жучка.

Плюх!

— Ах, ты кусаться? — злорадно зашипел Васька, — На тебе! На тебе! Думаешь, зубы большие отрастила и все можно? Получи!

Судя по звукам, рыбку уже поймали и теперь старательно шинковали.

— Ловись рыбка большая и ма-а-аленькая…

— И ты туда же? На! Получи!

Виталий сполз с кровати, сладко потянулся, прошлепал босыми ногами до подоконника и выглянул в окно.

Жучок с Васькой занимались рыбалкой. Жучок закидывал в бочку удочку, которой служила обычная палка с привязанной к ней веревкой. Наживкой служила косточка на ее конце. Рыбка клевала хорошо. Ее даже подсекать не надо было. Стоило косточке коснуться поверхности воды, как в нее тут же вцеплялись хищные зубы. Оборотень делал элегантный жест, и очередная рыбка плюхалась на деревянную плаху, около которой стоял Васька с большим колуном.

Глухо тюкнул о плаху топор, разрубив кость пополам.