— Хорошо. Раз я остаюсь за хозяйку, значит Джордж и Флора теперь на мне, — солидно проронила Люси, сладко зевая и сонно тараща глаза. — Можно, я сама буду подавать им чай в гостиной?

— Договорились. Я скажу миссис О, что в мое отсутствие ты тут главная. — Адам имел в виду вторую ирландку, экономку миссис 0'Брайен.

— Возвращайся скорее, папа! Ведь ты обещал нам купание в дальней заводи! Она чудная! Флора и Джордж смерть как хотят увидеть эту красоту!

В распорядок жизни трехлетнего существа никак не вписывались распалившиеся на индейское добро хмельные ополченцы.

Ну и слава Богу, что в ее славной кудрявой головке нету места взрослым хлопотам!

— Я вернусь к моему золотцу как можно скорее, — сказал Адам. — А теперь поцелуй папу — крепко-крепко!

Через несколько часов пути, когда Адам и Белая Выдра выехали за пределы ранчо и во всех деталях обсудили будущие передвижения летнего становища, появилось время для посторонних мыслей. И первым, что представилось воображению Адама, были сокровища роскошного тела Флоры Бонхэм — в той самой заводи, о которой говорила Люси. Видение было таким ярким, таким осязаемым, что моло-дому человеку пришлось не раз тряхнуть головой, чтобы отогнать его. Но с подсознанием было справиться труднее — и в глубине души продолжали вставать соблазнительные картинки. Вот Флора, дерзко улыбаясь и вся открытая ему навстречу, выходит из прозрачной воды, как Афродита из морской пены. Вот она… Да что там, вариаций нескончаемое множество!

Когда они перебирались вброд через ручей неподалеку от снявшегося лагеря, ему вдруг пришло в голову, что Флора может быть беременна. Глупая, незаконная мысль, но, раз появившись, она взялась терзать его с привязчивостью пейсатого ростовщика.

Обычно женщины, разделявшие с ним любовные утехи, были в достаточной степени опытны — его любовницам какие бы то ни было последствия жаркой, но незаконной связи были бы так же неприятны, как и ему. Сейчас Адаму вдруг с запозданием пришло в голову, что Флора, в отличие от других женщин, никаких мер предосторожности не предпринимала. Охваченный страстью, он не обращал на это внимания.

И вот теперь он наконец удосужился задуматься над этим.

Пока его низкорослый конь взметал копытами водяные брызги, Адам прокручивал в голове новые, неожиданные мысли. А если Флора Бонхэм ждет ребенка от него? И что? До сих пор о беременности он думал лишь в связи с Изольдой. И с бешенством, потому что именно брюхатость этой сучки вынудила его жениться на ней. В противном случае он, может быть, даже преступил бы предсмертную волю отца.

Но мысль о беременности Флоры, странное дело, не вызывала ярости. Она была скорее приятна…

Из задумчивости Адама вывели приветственные крики — их с Белой Выдрой заметили. Детишки весело вопили, женщины улыбались и махали руками, мужчины на конях спешили навстречу, опережаемые собаками.

— Добро пожаловать, Тсе-дитсира-тси, — воскликнул юный воин, разворачивая своего коня, чтобы следовать рядом с родичем. — Мы все готовы драться на твоей стороне!

— Храбрость похвальная. Однако надеюсь, до сражений не дойдет, — с улыбкой ответил Адам. — Но если война все-таки разразится, мы им зададим жару. Посмотрим, действительно ли регулярные войска готовы поддержать подлого авантюриста Мигера! А Эш-ка-ка-мах-ху все еще здесь?

И с этого мгновения насущная потребность думать о выживании племени напрочь вытеснила мысли о роскошном теле Флоры Бонхэм и о ее возможной беременности. До того ли сейчас!

На столе в гостиной Адам оставил графу второпях написанную записку. И перед завтраком, прежде чем Люси спустилась вниз, чтобы присоединиться к гостям, лорд Халдейн сообщил дочери, протягивая сложенный лист белой бумаги:

— Сегодня ночью Адам отбыл в летнее становище. Вот записка. Он и с тобой прощается.

Флора проснулась в пустой кровати — и поняла, что Адам ушел с Джеймсом. Но этот ряд слов на бумаге как бы подтверждал факт разлуки. Все кончено. Адам навсегда ушел из ее жизни.

Прошу извинить за поспешный отъезд. Обстоятельства срочно призвали меня в родное селение. Если Вам понадобится какая-то помощь в научных изысканиях, то я к Вашим услугам. Дружески жму руку Вам и леди Флоре.

Аи revolt, Адам

Собственно, ничего больше она и ждать не могла. Но сухой тон записки больно ударил по нервам Флоры. Вот так просто подведена черта под ярчайшим эпизодом ее жизни!.. Впору застонать от отчаяния.

Адам Серр ускакал организовывать защиту родного индейского селения — это его мир, это его вселенная, он тут свой человек, и ему тут жить. А она с отцом — лишь случайные гости, любопыт-ствующие посетители исчезающего редкостного микрокосма. Так что Адама и обвинить-то не в чем: он просто трезво воспринял их как залетных экзотических птиц. И было бы глупо искать в его прощальной записке что-либо сверх обязательной вежливости радушного хозяина.

— Такому обороту не приходится удивляться, — сказала Флора, возвращая записку отцу. — Раз Джеймс прибыл с тревожным известием, отъезд Адама был делом времени. О безобразиях волонтеров мы слышали, еще будучи в Виргинии. И, коль скоро ты уже купил лошадей, нам тут больше делать нечего — лучше не оказываться в гуще неприятных событий. Я готова ехать по первому твоему слову.

Флора сама удивилась своей хладнокровной речи — когда это она научилась так ловко скрывать истинные чувства? Очевидно, дает знать о себе давно отброшенное, но сидящее в крови светское воспитание!

— Что касается купленных лошадей, — заявил отец, наливая кофе, — то я решил пока оставить их здесь. Отошлю в Европу при первой возможности. Таким образом, запланированной экспедиции ничто больше не препятствует. Адам любезно договорился о нашем посещении становища Четырех Вождей.

— Мне хватит часа на сборы, — сказала Флора с тем же деланным спокойствием. В действитель-ности ей не хотелось трогаться с места — она будто приросла к этому дому… совсем новое, чувство для женщины, которая на протяжении многих лет гордилась своей непоседливостью и обожала кочевой образ жизни!

Минутой позже в гостиную спустилась Люси в сопровождении мисс Маклеод. Грузная гувернантка поздоровалась и, сделав неловкий книксен, торжественно объявила:

— Леди Люси будет в высшей степени польщена, если дорохие хости сочтут возможным продлить свое пребывание на время отсутствия ее папеньки.

Вот она — соломинка! Вот она — возможность отсрочить смертный приговор!

Флора вся так и просияла. Побоку логику и приличия — на волне эмоций она не стеснялась очевидной нелепости подобного решения. Но когда над тобой нависает непредставимое, чудовищное, когда ты почти буквально тонешь — разве тут до приличий или до логики? Есть повод остаться в доме, снова увидеть Адама… о, какое блаженство только думать об этом!

Флора взяла себя в руки и придала лицу степенное выражение — столь откровенная радость была попросту неприлична. Улыбнувшись Люси и быстро покосившись на отца, девушка произнесла: