* * *

Дождь за окном по-прежнему лил как из ведра.

Мужчины сели рядом на ореховую скамейку возле стола. За их спинами в окне регулярно мелькал свет маяка, отбрасывая длинные тени на темный паркет.

— Ты хочешь спасти Илену, и я тебя понимаю. Но ты должен будешь выполнить три условия.

— Какие?

— Первое: ты никому не расскажешь о том, что происходит, — ни Илене, ни даже Матту.

— Но я полностью доверяю своему другу, — возразил Элиот.

— Это не вопрос доверия. Необходимо соблюдать осторожность. Послушай, я уверен, что мы совершаем большую ошибку, пытаясь идти против судьбы, и что позже нам придется за это дорого заплатить. Я готов пойти на риск вместе с тобой, но только в том случае, если об этом больше никто не узнает.

— Второе условие?

— Если мы спасем Илену, тебе придется с ней расстаться…

— Расстаться? — произнес Элиот с ноткой недоверия в голосе.

— Да, расстаться и больше никогда не видеться. Она будет жить, но для тебя она станет все равно что мертвой.

Элиот замер, осознавая всю жестокость этого условия. Он открыл рот, но не смог произнести ни слова.

— Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь! — сказал старый врач.

— А третье условие? — тихо спросил Элиот.

— Через девять лет, шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, во время медицинского конгресса в Милане ты встретишь женщину, которая проявит к тебе интерес. Ты обратишь на нее внимание, и вы проведете вместе выходные, в которые и будет зачата моя дочь. Это единственный способ спасти и Илену, и Энжи.

В возникшей тишине снова раздались раскаты грома.

Элиот молчал, и старый врач произнес:

— Такова цена за то, что мы попытаемся изменить ход событий. Но ты можешь отказаться.

Гость из будущего поднялся и застегнул куртку, собираясь выйти на улицу, под дождь.

Элиот понял: у него нет иного выбора, как только принять все условия. В течение одного мгновения перед ним пронеслись счастливые годы, проведенные вместе с Иленой. Это счастье скоро закончится, и Элиот навсегда расстанется с любимой женщиной.

Старый врач уже собирался выходить из комнаты, когда молодой человек схватил его за рукав.

— Я согласен! — крикнул он.

Но тот лишь ответил, не оборачиваясь:

— Я скоро вернусь.

Дверь закрылась за ним.

Все, что должно произойти, обязательно произойдет, как бы вы ни старались этого избежать.

Все, что не должно случиться, не случится, как бы вам этого ни хотелось.

Рамана Махарши

Я заметил, что даже те люди, которые говорят, будто в нашей жизни все предопределено и мы ничего не можем в ней изменить, смотрят по сторонам перед тем, как перейти дорогу.

Стефан Хавкин

Сан-Франциско

1976 год

Элиоту 30 лет

Октябрь.

Ноябрь.

Декабрь.

За три месяца ни единой весточки из будущего!

В целом жизнь шла своим чередом. Элиот работал в больнице, Илена занималась касатками, Матт больше не виделся с Тиффани, но зато активно занимался предприятием по разведению винограда, которое они с Элиотом купили.

Купер старался жить как ни в чем не бывало, однако постоянно пребывал в тревоге, волнуясь за Илену, и постоянно ожидал возвращения старшего двойника.

Но тот и не думал появляться.

Элиот пытался убедить себя, что вся эта история была лишь кошмарным сном. Он начал даже подумывать, что стал жертвой стресса: перенапряжение на работе привело к депрессии и потере ощущения реальности. Возможно, это всего лишь болезнь и он скоро излечится, а кошмар превратится в страшное воспоминание.

Ему так хотелось в это верить…

* * *

Зима царила в Сан-Франциско, одевая город в холодные серые оковы, которые спадут только под новогодними огнями.

Утром 24 декабря Элиот дежурил в больнице. Он пребывал в хорошем настроении: вечером должна была приехать Илена, и завтра они вместе улетят в Гонолулу, где несколько дней будут валяться на пляже под кокосовыми пальмами.

Еще не рассвело, когда машина скорой помощи приехала на парковку перед больницей. На носилках вынесли сильно обожженную женщину.

Полчаса назад в одном из зданий района Хейт-Эшбери начался пожар. Это был старый, полуразрушенный дом, в котором ночевали бездомные наркоманы. В пять часов утра в состоянии аффекта после принятия большой дозы героина молодая женщина облила себя бензином и чиркнула спичкой.

Ее звали Эмили Дункан. Женщине было двадцать лет, и жить ей оставалось несколько часов.

* * *

Срочно понадобился хирург. Вызвали Элиота. Наклонившись над пациенткой, он испытал шок от количества ран на теле женщины.

Сильнейшие ожоги третьей степени покрывали все ее тело. Волосы сгорели, под коркой ран не было видно лица. На груди — огромный ожог, затруднявший дыхание.

Чтобы облегчить процесс поступления воздуха в легкие, Элиот решил сделать два боковых надреза, но, когда он подносил хирургический нож к телу пациентки, рука его дрогнула. Молодой врач на секунду закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Заглушив в себе эмоции, он начал операцию.

Все утро медицинские работники занимались Эмили, пытаясь облегчить ее страдания.

Но вскоре стало ясно: чуда не случится. Ран было слишком много, дыхание затруднено, почки совсем отказали. Оставалось только ждать.

* * *

В полдень Купер зашел в палату Эмили. Подошел к кровати и посмотрел на молодую женщину. Тело пациентки было покрыто повязками. В комнате царила мертвая тишина, нарушаемая лишь работой аппаратов.

Доктор убедился, что действие героина закончилось и Эмили пришла в себя.

Пришла в себя, чтобы понять: она обречена…

Он взял табурет и сел рядом с девушкой, для которой больше ничего не мог сделать. Он знал, что у нее нет родственников и никто не придет проводить ее в последний путь. Элиот хотел бы оказаться сейчас совсем в другом месте, но он не стал избегать отчаянного взгляда Эмили. В этом взгляде был ужас, а еще вопросы, много вопросов, на которые Элиот не смог бы ответить.

Девушка попыталась что-то сказать. Он наклонился к ней, поднял кислородную маску и услышал что-то вроде «мне больно». Элиот решил повысить дозу морфия, чтобы облегчить состояние несчастной. Он собирался сказать об этом девушке, но неожиданно понял, что она произнесла не «мне больно», а «мне страшно»…