После «поражения» на Конгрессе Сольвея в 1927 году и несмотря на оставшееся неизменным желание создать теорию единого поля, Эйнштейн был слишком занят политической борьбой, которая шла к провалу, едва начавшись, чтобы сидеть безвылазно в своей лаборатории. Его мысли были о другом. После убийства Ратенау он сложил с себя полномочия в Лиге Наций, но теперь вернулся туда, чтобы его не обвиняли в том, будто он сидит сложа руки. Он снова подаст в отставку, когда эта организация не сможет ничего противопоставить Италии Муссолини, ведущей борьбу с Эфиопией. Но отменит свое решение по настоятельной просьбе Марии Кюри.

С 1928 года антисемитские кампании — краеугольный камень нацистской идеологии — стали еще ожесточеннее. Эйнштейн путешествовал между Берлином и остальным светом.

Зимой 1928 года ему стало плохо с сердцем, опасались самого худшего. Слабость здоровья вынудила его бежать от суровой берлинской зимы в страны с более мягким климатом.

1929 год. Во всей Германии по улицам маршируют молодые люди в коричневых рубашках с нарукавными повязками со свастикой и в сапогах с отворотами, скандируя лозунги, осуждающие демократию и враждебные по отношению к евреям. Небольшие, явно хорошо обученные отряды с дубинками в руках вываливаются из грузовиков, чтобы разогнать противников своих демонстраций, а потом тотчас возвращаются на место. Стены покрываются плакатами с карикатурами на евреев, призывающими к ненависти и борьбе.

Весной 1882 года Герман Эйнштейн представлял себе Мюнхен в розовом цвете. К концу 1929-го Гитлер выкрасил его в черный цвет.

Январь 1930 года: Альберт Эйнштейн решил провести зиму в Америке, под солнцем Калифорнии. Он пробудет там два месяца по приглашению Калифорнийского технологического института. В Пасадене, пригороде Лос-Анджелеса, он дышал иным воздухом, не похожим на зловонную берлинскую атмосферу. Он провел серию лекций. Его поездка ничем не напоминала первый визит в Америку. Он устал от толп и интервью. Он сделает всё возможное, чтобы избежать контактов с прессой. Но его решимости хватило ненадолго. Понравилось ли ему находиться в лучах софитов? Чувствовал ли он потребность высказаться? Его страна напугала целый мир, отдав на выборах почти 20 процентов голосов за партию, не скрывающую своих воинственных устремлений. Во время первых интервью он старался успокоить, утверждал, что голосование за Гитлера — протестное, всё успокоится с концом экономического кризиса. Позже он допустил, что уедет из Германии, если нацисты придут к власти, признав тем самым возможность такого политического исхода. Затем он снова не противился воодушевлению, вызванному его выступлениями. В Нью-Йорке опять погружался в толпу, получал ключи от города, встретился с Рокфеллером и изложил ему свою экономическую программу по выходу из финансового кризиса. Он выступил со своим знаменитым «Манифестом двух процентов» — антимилитаристским высказыванием, который станет лозунгом пацифистов всего мира. Эйнштейн утверждал, что, если всего два процента призывников откажутся служить, власть в руках милитариста уже не будет абсолютной. Его «манифест» был опубликован на первой странице «Нью-Йорк тайме». В это же время на обложке журнала «Тайм» была помещена фотография его жены. На первых страницах журнала Эльза делилась своими секретами того, как быть и остаться женой гения… Он путешествовал. Он будет купаться в синем море у берегов Кубы, пересечет Панамский канал. Во время одного из интервью он признался, что восхищается Чаплином и хотел бы встретиться с этим гением XX века. В январе 1931 года они были рядом, улыбаясь, — Чаплин и Эйнштейн, с одинаковой проседью в волосах, в смокинге и с галстуком-бабочкой. Шли в ногу под крики «ура!» на премьеру «Огней большого города». Через несколько месяцев один бежит от Гитлера; через несколько лет другой изобразит фюрера на экране[77].

Март 1931 года: надо возвращаться домой, в наконец-то законченный дом в Капуте, на берегу озера, такой красивый, спокойный. Вернувшись в Берлин, Эйнштейн увидел, насколько ухудшилась политическая обстановка. Республика разваливалась с невообразимой скоростью. Штурмовики набрасывались на демократов, как дикие звери. Унижали, избивали, сеяли ужас среди политической оппозиции. На магазинах евреев рисовали краской позорные знаки. Это было царство террора. Опасность подступила к дому его мечты в Капуте.

Летом 1931 года Эйнштейн принял важного гостя, чье посещение определило его судьбу. Абрахам Флекснер, американское научное светило, пересек Атлантику, чтобы убедить Эйнштейна примкнуть к созданию нового исследовательского института, только что основанного в Принстоне. Приезда Эйнштейна также ждал Калифорнийский университет, а еще Оксфорд. Эйнштейн дал согласие Флекснеру. Но потребовал для себя работы на пол ставки, чтобы посвящать другую половину своего времени Прусской академии наук в Берлине. Эйнштейн еще тешил себя иллюзиями.

Нобелевский лауреат пробыл несколько месяцев в Берлине и в январе 1932 года вернулся в Калифорнию, чтобы провести зиму в Пасадене.

В марте 1932-го он приехал обратно в Берлин и присутствовал при падении республики.

Эйнштейн еще хотел сражаться. Он принял предложение от Международного института интеллектуального сотрудничества — написать совместную работу с Зигмундом Фрейдом. Она будет посвящена воинственному духу и примет форму переписки. Этот знаменитый сегодня труд выйдет под заглавием «Почему война?». После прочтения остается чувство незавершенности. Два гения XX века в длинных письмах взывают к пацифизму. Докапываются до происхождения воинственного инстинкта у человека, осуждают политическое насилие, рассуждают о Добре и Зле. Эти тексты поражают. Прекраснодушие, тщетные призывы образумиться, слабые философские аргументы. Произведение, которое могло бы стать вторым «Я обвиняю» высокой нравственной силы, способным сплотить людей, на поверку вышло простодушным эссе, наивность которого и отстраненность от политической реальности резко контрастировали с повсеместной политической напряженностью. А ведь оба ученых вполне представляли себе масштаб надвигающейся трагедии. Но их собственный опыт жизни в диаспоре, их знание истории образовали лишь легкую пену на поверхности водоворота. Ручей добрых чувств в океане ненависти. Переписка, опубликованная в 1933 году, осталась мертвой буквой.

Март 1932 года: старому Гинденбургу удалось выиграть президентские выборы против Гитлера. Это поражение отнюдь не ослабило решимости фюрера. Вместо умеренного и популярного Брюнинга рейхсканцлером назначили фон Папена. Фон Папен мечтал покончить с республикой.

Июль 1932 года: после кампании запугивания, злобы и ненависти нацисты получили на выборах 37 процентов голосов. Гитлер еще только подбирался к власти. Но демократию уже похоронили. В политических кругах витали надежды на то, что полувоенный режим сможет спасти Германию от нацизма. В декабре рейхсканцлером стал генерал фон Шлейхер[78], поддержанный всей политической элитой. Надежды продержались всего месяц.