— И долго так будет продолжаться? — уже сердито спросила девушка.

Она, видел Филя, находилась на распутье: и побаивалась того, о чем он рассказывал, и не верила. Счастливая юность… Конечно, цветет, и все ей побоку…

— Думаю, недолго. Вот возьмем его, и жизнь твоя устаканится, как мужики говорят. А там и Сережа появится. И еще, поменьше пользуйся Интернетом. Если Хлебников поймет, что ты отказываешься, так сказать, от сотрудничества с ним, он может слить на тебя какую-нибудь гадость. Порнуху, например, и будешь потом оправдываться, да никто не поверит. Поэтому, повторяю, отказывай не резко, а мягко — мол, вот выздоровею, тогда…

— Да, но как же мне с Сережей?!

— А ты позвони ему по телефону или телеграмму дай, что компьютер полетел и, пока появится новый, напишешь ему длинное письмо. Уверяю тебя, оно его обрадует больше, чем весь этот ваш обмен посланиями в Интернете, вот убедишься… Ладно, девочка, я все сказал. И последнее — строго между нами. Ты без этой своей сумочки тоже не ходи, пусть она с тобой будет или рядом. Так надо, понимаешь? Это необходимо не для того, чтобы подслушивать тебя, а лишь затем, чтобы знать, что с тобой все в порядке либо тебе грозит опасность, которую ты еще и не замечаешь. И не копайся в сумке, все равно ничего не найдешь. Но на всякий случай. Беги работай и помни, что твоя охрана рядом. Но глазами не ищи, я сам все увижу. Пока, девочка. А насчет Сережи я сегодня же позвоню…

— А как вас звать? — спохватилась она.

— Потом, милая, потом…

Кажется, она поняла… И результаты проведенной беседы вскоре дали о себе знать.

Наверное, каждый человек, минуя свой жизненный перевал, вопреки логике, утверждающей, что обратного пути не бывает, тем не менее пытается отступить назад, чтобы еще разок, напоследок что ли, заглянуть в прошлое. Зачем? Оттого ли, что жалко расставаться с тем, что уже никогда не вернется? Или это попытка хотя бы мысленно исправить совершенные ошибки, за которое тебе, может быть, по высшему счету, не должно быть прощения? Или желание оправдаться перед самим собой, сделать вид, будто ты все еще стараешься учиться на собственных ошибках? А возможно, и все, вместе взятое, круто замешалось на ностальгии и на четком понимании теперешнего своего бессилия.

Подобное ощущение, словно бы предшествующее искреннему покаянию, всякий раз испытывал Турецкий, залезая в свои дневниковые записи. И чувствовал, что с каждым разом все сильнее испытывает он жажду залезть, вернуться туда, куда, по идее, не должно быть возврата и где все было совсем иначе, чем теперь кажется. А вообще, это путешествие в прошлое сродни острому желанию расчесать зарастающую болезненную рану, заранее зная, что закончится очередной приступ мазохизма жгучим раздражением. И тем не менее лез и ковырялся… нестрижеными ногтями… кстати…

Неясное душевное томление заставило Александра Борисовича набрать номер Агеева. И когда тот откликнулся сладким, как бы поддатым голосом, Турецкий задал ехидный вопрос:

— Празднуете приезд дяди из Гомель-Гомеля?

— Почему? — сразу перешел на акцент Филипп.

— Ну, как же, если князь Голицын едет на воды в Баден-Баден, то Цыперович — не дальше, к сожалению, Гомель-Гомеля, — напомнил Турецкий старый анекдот.

Филя засмеялся. Похоже, удача ему улыбалась.

— У нас тут, докладываю, полный порядок. Готовы приступить.

— «У нас»? — с иронией переспросил Турецкий.

— Вот именно, — хохотнул Филя, похоже, он там явно расслаблялся. — И если ты захочешь посмотреть или послушать, можешь подъехать, только захвати собственный приемник в конторе, у Щербака, и сунь в машину, чтоб мне не таскать туда-сюда, а я настрою. Без проблем.

— Отлично. Молодец. А то — несанкционированное проникновение, понимаешь ли!

— Вот именно, — довольно повторил Филя. — Я на связи… — И добавил торопливым шепотом: — Слушай, тут такие возможности открываются, я тебе скажу! И кстати, ты разговор девчонок в машине, что я записал, внимательно прослушал? Не забыл?

— Нет, а что?

— Там шла речь о том, что одной из них что-то здорово надоело, а другая, то есть Юлька, сказала, что и сама не знает, когда это «что-то» у них кончится, помнишь?

— Ну, Филя, такие незначительные детали, сам пойми…

— Так вот, Сан Борисыч, кажется, я все понимаю. Больше того, я теперь уже уверен, даже и без всяких «почти», что девчонки в какой-то момент по собственной дури и неопытности оказались на добротном, кованом крючке у этого дядюшки Хэ, сечешь? Как Наташка, еще не знаю, но Юлька — та, говорю со всей определенностью. Ну, мы ведь знаем, как это делается! Хиханьки да хаханьки, рюмашка-другая, пара затяжек, и просыпается девочка в койке в натуральном виде, а ей предъява: такие фотки, что хоть прямо в петлю… И рады бы сорваться, да… увы! Вот я все и думал, какое отношение мог иметь тот душевный крик и самой Юльки, и ее подружки к своему кавалеру, который только еще собирается откуда-то приехать? И для встречи с которым она квартиру собирается снять. А когда осмотрел сегодня апартаменты этого хмыря, понял, что ничего придумывать и не надо, все давно придумано. Здесь же, у него, все фактически оборудовано под это дело, ну под общественно значимый секс, ты представляешь? В общем, сегодня же вечерком, я полагаю, и понаблюдаем. Картинка должна быть четкой, проверено, сигнал идет нормальный. И кстати, я считаю, что твоей Нинке здесь нынче делать абсолютно нечего. Притормози ее.

— Даже так? — насторожился Турецкий. — Ну да, начнутся разборки, она же свидетелем пойдет, ты представляешь? Нет, категорически!..

— Ну, это в том случае, если я не ошибаюсь и девчонок занесет именно сюда. Наташке я запретил появляться здесь и старательно болеть дома. А Юлия? Вряд ли, конечно, она захочет приводить в этот элегантный притон Нинку, это может быть ей самой в первую очередь чревато нежелательными последствиями. Не думаю, что она этого не понимает. Ну, а вдруг? Правда, в любом случае беды не произойдет, я-то ведь буду фактически рядом. А двери у них тут, я прикинул, легко вышибаются ударом ноги. Просто не хотелось бы лишний шум поднимать, и чтобы до серьезного конфликта дело дошло. Светиться нам пока тоже лишнее. Брать-то можно только на «горячем», иначе действительно черт-те чего навешают, начиная с незаконного проникновения.

— Согласен… Ну, хорошо, до Нинки я дозвонюсь, ее дома, как всегда, нет. А что дальше-то делать? Ведь если девчонки сами туда прибегают?.. Я тут посмотрел парочку сайтов знакомств. Внешне все у них чисто: знакомятся, переписываются, наконец встречаются. И эти встречи им как бы обеспечивают владельцы сайтов. Получается, кругом одни добрые дела творятся! Даже бранить их не за что… Ну а если они, извини меня, втихаря любовью занимаются с посетителями этих сайтов, так на то имеется их собственная воля, чай, совершеннолетние, а не дети. Ох, Кузьмич, чувствую, зависаем мы с тобой…

— А что остается делать? Смотреть да фиксировать? Ждать, когда кто-то проколется? Вот если бы конфликт возник у хозяина с гостьей, тогда другое дело. На сцене появляется, к примеру, ревнивый ухажер, который у «доброго дядечки» вышибает признание, что тот — сволочь и поганый шантажист — использует девочку в своих грязных целях. А там, как говорится, тронули камешек, и покатилась лавина. Кстати, и девочки, если я правильно оценил ситуацию, наконец освободятся от черной зависимости. Опять же, если таковая имеет место быть. А с дядюшкой Хэ разговор будет короткий, ты легко можешь представить себе. До того, как милиция прибудет, причем очень неохотно, «наш друг» обязательно поскользнется и нечаянно ударится лицом о бетонную ступеньку. Ну, как в том анекдоте, где Гиви на соседа немного рассердился, помнишь? И пришел ему сказать об этом. А сосед тоже так расстроился, что вышел с ножиком на лестничную площадку, а там нечаянно поскользнулся и упал на нож. И так семнадцать раз, вах, какой неловкий, понимаешь! И я с удовольствием расскажу сутенеру этот анекдот, даже в лицах могу разыграть.