Какое наслаждение было снова сидеть у огня и хлебать горячий суп! Нам эта встреча показалась настоящим подарком судьбы. Мы не забывали и о нашем бравом Армине, прекрасно понимая, чем ему обязаны. Поэтому мы попросили у начальника каравана позволения за плату перегрузить нашу поклажу на одного из их свободных яков. Теперь и наш верный спутник мог немного отдохнуть.

День за днем мы шли вместе с кочевниками, а вечерами ставили свою маленькую альпинистскую палатку рядом с их шатрами. Впрочем, это всегда было не так-то просто. Ураганные порывы ветра вырывали полотнище палатки у нас из рук, а по ночам приходилось вылезать наружу, потому что растяжки рвались, а опоры протыкали крышу. Только шатры из ячьей шкуры приспособлены для таких погодных условий, но они настолько тяжелы, что составляют целую поклажу для яка. Но если нам когда-нибудь еще раз придется идти через Чантан, экипировка у нас будет иная – в этом мы друг другу поклялись. Для такого путешествия нужны как минимум три яка, погонщик, шатер из ячьей шкуры и хорошая винтовка… Но пока нам оставалось только мириться с суровой реальностью. Нам еще очень повезло, что караванщики так радушно приняли нас. Но по сравнению с нашими обычными дневными переходами движение с караванами было похоже на небольшую прогулку. Кочевники рано выдвигались в путь, проходили от четырех до шести километров, снова ставили шатры и отпускали скот пастись. Перед наступлением темноты, опасаясь волков, всех животных сгоняли к шатрам и привязывали к колышкам. Так они и проводили всю ночь, пережевывая жвачку.

Теперь мы поняли, как многого требовали от своего бедного Армина! Наверное, он считал нас сумасшедшими, как и тибетцы, с ужасом наблюдавшие за нашими восхождениями на горы вокруг Кьирона. Долгие вечера мы посвящали ведению дневников, которые сильно подзабросили в последнее время, а потом принялись планомерно расспрашивать участников каравана о пути в Лхасу. Мы разговаривали с каждым по отдельности, и так постепенно у нас стал вырисовываться маршрут с названиями населенных пунктов. Это для нас было очень ценно, потому что давало возможность спрашивать у кочевников дорогу до следующего селения. Между собой мы давно уже решили, что не будем полжизни тратить на такие неспешные прогулки и через пару дней расстанемся с караваном.

24 декабря, в сочельник, мы распрощались с кочевниками и снова двинулись в путь одни. Чувствуя себя свежими и отдохнувшими, мы шли через горы и долины и в тот же день сделали больше двадцати километров. Поздно вечером мы вышли к широкой равнине, где на некотором отдалении друг от друга стояло несколько шатров. Казалось, их обитатели были начеку: еще до того, как мы подошли к первому из них, нам навстречу вышли несколько до зубов вооруженных мужчин. Они грубо крикнули нам, чтобы мы убирались к черту. Мы остановились, подняли руки вверх, показывая, что безоружны, и объяснили, что мы безобидные паломники. Выглядели мы, вероятно, несмотря на несколько дней отдыха с караваном, довольно жалко. Коротко посовещавшись с товарищами, владелец самого большого шатра пригласил нас переночевать. Мы расположились у очага и получили по чашке дымящегося чая с маслом. Кроме того, нас угостили редким деликатесом – маленькими белыми булочками. Они были несвежие и сильно зачерствели, но для нас тогда этот рождественский подарок значил куда больше, чем самый лучший праздничный пирог в былые времена. Только несколько дней спустя, во время особенно трудного перехода, мы стали грызть эти сухари, черпая утешение и силы в этом неожиданном рождественском подарке добрых людей.

Нам было не просто найти общий язык с хозяином шатра. Когда мы сказали человеку, одарившему нас белым хлебом, каким путем собираемся идти в Лхасу, он сухо заметил, что если нас до сих пор и не прикончили, то в ближайшие дни точно убьют. В этой местности полно кхампа, и безоружные люди для них – легкая добыча. Все это он говорил тоном фаталиста и как будто о чем-то само собой разумеющемся. Мы несколько растерялись и попросили у него совета. Он снова порекомендовал идти через Шигаце, куда можно добраться за неделю. Но об этом мы не хотели даже слышать. Кочевник подумал немного, а потом посоветовал все же обратиться к пёнпо этого округа. Его шатер располагался всего в нескольких милях к югу. Чиновник якобы наделен властью предоставить нам надежную охрану, если уж мы непременно хотим идти через районы, где обитают разбойники.

В этот вечер мы рано легли и так глубоко задумались, что даже не вспомнили о том, как празднуется Рождество у нас на родине. В конце концов мы решили все-таки рискнуть обратиться к пёнпо. До него было всего несколько часов пути. Нам показалось хорошим знаком, что он радушно поприветствовал нас и тут же выделил нам отдельный шатер. Потом он привел своего коллегу, и мы повели разговор вчетвером. Тут мы даже не стали представляться паломниками, а назвались европейцами и настойчиво попросили защитить нас от разбойников. Конечно, мы заявили, что располагаем разрешением правительства. Без всякого стеснения я предъявил нашу старую проездную грамоту, полученную когда-то от гарпёна в Гартоке. Это письмо уже имело большую историю. Мы когда-то его разыграли между собой, и оно по жребию досталось Коппу. А когда он решил отделиться от нас, мне пришла счастливая идея выкупить у него этот документ. И вот теперь пробил его час!

Два чиновника внимательно изучили печать, и старая бумага явно внушила им доверие. Они поверили, что мы легально путешествуем по стране. Единственное, что их заинтересовало, – куда делся наш третий товарищ. Мы с серьезным видом объяснили, что он, к сожалению, заболел и поэтому ему пришлось ехать назад в Индию через Традюн. Нас самих немало удивило, как хорошо сработал наш блеф. Пёнпо успокоились и пообещали нам сопровождение. Через определенные промежутки охранники должны будут сменяться и доведут нас до северной караванной дороги с тасамами.

Вот это был для нас настоящий рождественский подарок, и мы решили, что теперь самое время отпраздновать Рождество. Мы припасли немного риса из Кьирона, приготовили его и пригласили обоих пёнпо к себе в шатер. Они пришли, прихватив с собой разных съестных припасов, так что у нас вышел очень приятный вечер.

На следующий день сопровождающий кочевник «доставил» нас к следующему шатру. Это напоминало эстафету: нас доводили до определенного места, передавали следующему, а сами возвращались обратно. С новым сопровождающим мы шли дальше и продвигались вперед очень быстро, хотя местность была далеко не простая. Только тут мы поняли, что значит иметь знающего дорогу провожатого! Даже если полной безопасности он обеспечить не мог…

В отличие от сменяющих друг друга провожатых, ветер и холод были нашими постоянными спутниками. Казалось, в мире нет ничего, кроме ураганных ветров и тридцатиградусных морозов. Мы очень страдали из-за отсутствия подходящей одежды, и я несказанно обрадовался, когда мне удалось купить у обитателя одного из шатров старый овечий тулуп. Он был мне маловат, без половины рукава, но обошелся всего в две рупии! К тому же мы боялись за свою обувь: она могла окончательно развалиться в любую минуту. А перчаток у нас не было вовсе. Ауфшнайтер уже немного обморозил руки, а меня больше беспокоили ноги. Мы смиренно переносили все муки, но, чтобы преодолеть дневной отрезок пути, приходилось напрягать последние силы. С каким удовольствием мы бы иногда останавливались на пару дней в теплом кочевничьем шатре! Быт кочевников, такой тяжелый и непритязательный, казался нам теперь недосягаемой роскошью. Но, стремясь добраться до Лхасы до того, как иссякнут все наши средства, мы не позволяли себе никаких задержек. А что потом? Об этом мы старались даже не думать.