Хойт старался не обращать внимания на Гленну и брата, хотя с удивлением обнаружил, как трудно игнорировать легкий укол в сердце, который, скорее всего, означал ревность. Киан обучал ее фехтованию, а Гленна волновалась из-за его пустячной царапины.

Он распростер руки и сосредоточился на огне, еще более усиливая жар пламени своим раздражением.

— Отличная мысль. — Киан кивнул в сторону Хойта: — Но, похоже, он уже начал.

— Ну, тогда… ладно, ладно. Только нужно очертить магический круг.

— Мне не нужно. Ведьмы вечно чертят круги и слагают рифмы. Поэтому истинная магия чурается их.

От удивления Гленна даже приоткрыла рот. Киан улыбнулся и подмигнул ей.

— Его всегда распирало от важности. Хочешь бренди?

— Нет. — Гленна опустила на стол хрустальный шар и сложила руки на груди.

Огонь в камине затрещал, взметнулся вверх и жадно набросился на поленья.

Чтобы вызвать танец огня, Хойт использовал собственные заклинания, доставшиеся ему в наследство и знакомые с самого рождения. В глубине души он сознавал, что немного красуется, пользуется моментом, разыгрывая небольшое представление.

Сквозь завесу дыма и шипящее пламя начали проступать образы. Поначалу это были просто колеблющиеся тени, неясные очертания и силуэты. Хойт забыл обо всем, кроме магии, сосредоточившись на цели и необходимой для ее достижения силе.

Он почувствовал, как приблизилась Гленна — телом и душой. И своей магией.

Среди языков пламени силуэты становились все более четкими.

Женщина на коне — за спиной длинная коса, на плече колчан со стрелами. Конь с лоснящейся золотистой шкурой мощным галопом скачет через темный лес. На лице женщины — страх и непреклонная решимость, она пригнулась к шее животного, крепко держась за развевающуюся гриву одной рукой.

Из леса выскочил человек — даже, скорее, какое-то существо в облике человека — и тут же был отброшен назад копытами коня. Из темноты проступили другие фигуры, окружая всадницу.

Конь задрожал и вдруг в странном мерцании света превратился в мужчину — высокого, стройного, молодого. Мужчина и женщина встали спиной к спине, обнажив мечи. На них со всех сторон наступали вампиры.

— Это дорога к Пляске Богов. — Киан одним прыжком очутился у стены с оружием и схватил обоюдоострый боевой топор. — Вы с Кингом запритесь в доме, — приказал он Гленне, бросаясь к окну. — Оставайтесь тут. И никого не впускайте. Никого и ничего.

— Но…

Он распахнул окно и… словно вылетел из него.

— Хойт…

Но маг уже схватил меч и кинжал.

— Делай, что он говорит. — С этими словами он выпрыгнул из окна, почти с такой же скоростью, как и брат.

Не колеблясь ни секунды, Гленна последовала за ним.

Хойт бросился к конюшне, послав впереди себя импульс силы, чтобы открыть ворота. На пороге показался жеребец, и маг поднял руки, останавливая животное. Сейчас не время для проявления чувств.

— Вернись! — крикнул он Гленне.

— Я с тобой. Не трать время на споры. Я тоже тут не просто так. — Хойт, ухватившись за гриву, вскочил на спину коня, и Гленна вскинула голову. — Иначе пойду пешком.

Мысленно выругавшись, Хойт протянул девушке руку. На пороге появился Кинг, и жеребец попятился.

— Что, черт возьми, тут происходит?

— Беда! — крикнула Гленна. — На дороге к Пляске Богов. — Жеребец вновь попятился, и она обхватила руками Хойта. — Вперед!

На поляне Мойра продолжала сражаться, хотя уже не сомневалась в том, что умрет. Их слишком много, и они очень сильны. Понимая это, она билась просто за каждое драгоценное мгновение жизни.

Лук оказался бесполезен — не было ни времени, чтобы использовать стрелы, ни необходимого для этого пространства, — но оставался еще короткий меч. Мойра могла причинить этим тварям боль, и им действительно было больно. Пронзенные мечом, они визжали и даже падали на землю. Но снова поднимались и опять шли в наступление.

Мойра не могла их сосчитать и не видела, с каким количеством вампиров бьется Ларкин. Но твердо знала: если она упадет, все твари накинутся на него. Она держалась изо всех сил, пытаясь выстоять.

Двое врагов ринулись на нее, и она, задыхаясь, проткнула одного из них мечом. Кровь хлынула из него мощным потоком, горящие глаза закатились. Мойра с ужасом увидела, как один из вампиров набросился на него и начал жадно пить его кровь. Второй из нападавших увернулся от меча и сбил ее с ног. Он прыгнул на нее, словно бешеная собака, сверкая жадно оскаленными клыками и налитыми кровью глазами.

Отчаянно отбиваясь, Мойра услышала, как Ларкин выкрикнул ее имя, и уловила ужас в его голосе. Потом почувствовала невыносимое жжение — клыки вампира оцарапали горло.

И вдруг из ночного мрака материализовалась темная фигура — воин с топором и мечом. Он отшвырнул вампира, повалившего девушку. Затуманенным взором Мойра заметила, как воин опускает меч, обезглавливая врага. Тварь закричала, вспыхнула и обратилась в прах.

— Отрубай им головы! — крикнул воин Ларкину и повернулся к Мойре, сверкнув ярко-синими глазами. — А ты бери лук и стрелы. Старайся попасть в сердце.

Он снова принялся крушить врагов своим мечом.

Мойра вскочила, выхватила стрелу из колчана и скользкой от крови рукой вставила в лук. Приближается всадник, — подумала она, услышав стук копыт.

На нее кинулась еще одна тварь — на этот раз девушка младше ее. Мойра повернулась, но времени на выстрел уже не осталось. Девушка прыгнула и наткнулась грудью прямо на стрелу. От нее осталась лишь горстка праха.

Всадник соскочил на землю, размахивая мечом.

Теперь они не умрут, подумала Мойра, вытирая заливавший глаза пот. По крайней мере, сегодня. Она снова выпустила стрелу во врага.

Трое мужчин образовали круг, отражая атаки вампиров. Одному удалось проскользнуть внутрь; он присел, примериваясь к коню, на спине которого сидела женщина, наблюдавшая за битвой. Мойра рванулась вперед, пытаясь прицелиться, но успела лишь криком предупредить об опасности.

Второй воин резко обернулся и поднял меч, намереваясь прыгнуть на врага. Но женщина подняла коня на дыбы, и копыта животного сбили вампира на землю.

Сверкнуло лезвие меча, голова вампира слетела, и в одно мгновение на земле остались лишь кровь и кучка праха.

Внезапно наступившая тишина словно обрушилась на воинов. Мойра опустилась на колени, тяжело дыша и борясь с внезапно навалившейся слабостью. Ларкин нагнулся к ней, провел ладонями по ее лицу и телу.

— Ты ранена. У тебя кровь.

— Не сильно. Ерунда. — Первая битва, подумала Мойра. И она осталась жива. — А ты как?

— Мелочь, царапины. Встать сможешь? Я тебя понесу.