Вспоминаю, как в августе 1974 года стояла в отделе убийств департамента полиции Сиэтла и глядела на длинную распечатку с ЭВМ, скотчем прикрепленную детективами к трехметровой высоты потолку офиса. Хвост ее волочился по полу. С пробелом в один интервал на ней были напечатаны сообщенные гражданами фамилии подозреваемых. Фамилии мужчин, которые, как полагали, могли быть таинственным «Тедом». Только на обнаружение и допрос каждого подозреваемого требовались годы, если хватит сотрудников – а их, разумеется, не хватало. Вероятно, во всей стране не существовало департамента полиции, укомплектованного таким большим количеством следователей, чтобы можно было тщательно разобрать этот удивительный список подозреваемых. В силах полицейских округа Кинг и Сиэтла было лишь отобрать и проверить самые правдоподобные.

Одно из сообщений, поступивших 10 августа, показалось детективам знакомым и зловещим. Молодая женщина рассказала о встрече в Университетском районе в паре кварталов от места исчезновения Джорджанны Хокинс.

– Утром 26 июля в половину двенадцатого я шла неподалеку от перекрестка 16-ой и 50-ой Норд-Ист-стрит. И там был этот мужчина – ростом примерно 175 сантиметров, хорошо сложен, темно-русые волосы длиной до воротника, синие джинсы, но одна штанина обрезана, потому что вся нога до бедра была в гипсе. Он опирался на костыли и держал старомодного фасона портфель. Такой черный, сверху закругленный, с ручкой. И он постоянно его ронял, поднимал, а потом ронял снова.

Девушка сказала, что прошла мимо него, но оглянулась, когда услышала, что портфель снова упал.

– Он мне улыбнулся. Казалось, он ждал от меня помощи, и я почти решилась… но встретилась с ним глазами, и взгляд у него был очень странный, и мне стало жутко. Я заторопилась прочь, пока не дошла до Авеню (Главная деловая улица Университетского района). Вид у него был очень респектабельный, а гипс чистый и новый, как будто его только что наложили.

Раньше она его никогда не встречала и больше никогда не встретит его снова.

Полицейские наряды из Уоллингфордского участка постоянно высматривали в Норд-Энде мужчин со сломанной рукой и полностью загипсованной ногой и нашли всего нескольких, и у тех, кого они остановили, травмы оказались настоящими.

Что-то беспокоило меня в последние две недели августа. Я все время разглядывала полицейский фоторобот «Теда» из парка штата Лейк Саммамиш, перечитывала описания внешности и «легкого британского или похожего на британский акцент». И я видела сходство с кем-то, кого я знала. Я вспомнила об этом и сказала себе, что и я захвачена истерией того долгого ужасного лета.

Я знала многих мужчин по имени Тед, в том числе двух детективов отдела убийств, однако единственный знакомый Тед, подходивший под описание, был Тед Банди. Его я не встречала или не разговаривала с ним уже восемь месяцев и знала лишь, что он уехал из Сиэтла. Но я знала, что в последний раз, когда я его видела, он жил в доме 4123 по 12-й Норд-Ист-авеню, в паре кварталов от стольких пропавших девушек.

Я чувствовала себя виноватой, что друг, которого я знаю три года, вообще пришел мне на ум. Вы не побежите в полицию называть имя хорошего друга, друга, казавшегося полной противоположностью разыскиваемому ими мужчине. Нет, этого не может быть. Это смешно. Банди никогда не обидит женщину. Он даже нетактичного замечания в ее адрес никогда себе не позволит. Человек, дело жизни которого помогать людям, – искоренять то самое сексуальное насилие, которым отмечены эти преступления, – не мог быть причастен, независимо от того, насколько он похож на составленный фоторобот.

На время я о нем забывала, но потом вдруг – обычно перед сном – перед глазами всплывало его лицо. Впоследствии я узнала, что не одинока: тем августом и других, знавших Теда Банди гораздо лучше меня, одолевали сомнения.

В конце концов я решила, что могу что-то предпринять, чтобы развеять сомнения. Сколько я знала Теда, у него вообще машины не было, тем более «Фольксвагена-жук». Убедись я, что машины нет и сейчас, я могла бы об этом забыть. Но если все это окажется не игрой моего воображения и Тед Банди как-то связан с пропавшими девушками, я обязана о нем сообщить.

Я решила позвонить детективу сиэтлского отдела убийств Дику Риду. Высокий, худощавый Рид был шутник, любитель розыгрышей, в отделе он проработал дольше семнадцати остальных детективов. Он стал моим близким другом. Я знала, что он без лишнего шума мог пробить Теда по базе данных Департамента транспортных средств.

Я позвонила ему и прерывающимся голосом начала:

– Не думаю, что это что-то значит, но меня это беспокоит. У меня есть хороший друг по имени Тед. Ему около двадцати семи, и он подходит под описание, и он жил рядом с университетом, но где он сейчас, я не знаю. Послушай, я думаю, что у него вообще нет машины, потому что я всегда его подвозила. И я не хочу, чтобы казалось, будто я его сдаю или еще что-нибудь в этом роде. Я просто хочу узнать, есть ли у него сейчас автомобиль. Ты можешь проверить?

– Конечно, – ответил он. – Как его зовут? Пробью по компьютеру.

Если на его имя зарегистрирована машина, компьютер покажет.

– Его зовут Тед Банди. Б-а-н-д-и. Перезвони мне, хорошо?

Двадцать минут спустя телефон зазвонил. Это был Дик Рид.

– Теодор Роберт Банди, дом 4123 по 12-й Норд-Ист-авеню.

Представляешь, у него бронзовый «Фольксваген-жук» 1968 года!

Я решила, что он меня дразнит.

– Ну, Рид, прекрати. У него и вправду есть машина? И какая машина?

– Энн, я серьезно. Сейчас машина зарегистрирована по данному адресу и это бронзовый «Жук». Я собираюсь выйти, объехать квартал и посмотреть, смогу ли я ее найти.

Рид перезвонил мне днем и сказал, что машина у дома 4123 по 12-й Норд-Ист-авеню не припаркована. Сказал, что доведет дело до конца:

– Съезжу в Олимпию, возьму его фотографию с водительского удостоверения и передам в окружную полицию.

– Но меня не обязательно упоминать как информатора?

– Без проблем. Все будет анонимно.

Рид добавил фотографию Теда Банди в огромную кучу двух тысяч других «Тедов», и на том все и закончилось.

Детективы округа Кинг физически не могли показать свидетелям из парка штата Лейк Саммамиш фотографии всех 2400 подозреваемых. Такое огромное количество лиц просто сбивало с толку. И на Теда Банди в то время ничего компрометирующего не было. Проверка по компьютеру не выявила ни одной зацепки.

И я о нем забыла. Не придала особого значения тому факту, что у Теда «Фольксваген-жук». Марка распространенная, а больше ничего подозрительного я о нем не слышала.

Я не видела Теда с рождественской вечеринки в конце 1973 года. Пару раз пыталась пригласить его в плавучий офис, но ни разу не застала дома.

Работу в Республиканской партии Тед прервал, но большую часть 1973/1974 учебного года занимался в юридической школе Университета Пьюджет-Саунда в Такоме. С начала весны 1974 года он начал получать пособие по безработице, а на занятиях в университете появлялся редко. 10 апреля он бросил юридическую школу окончательно. Но секретариат Университета Юты вторично зачислил его в юридический колледж на предстоящий осенний семестр. В Университете Пьюджет-Саунда он даже не сдал последний экзамен, но не признался в этом студентам, с которыми ездил на занятия в одной машине. Когда они спросили его об оценке, он отделался отговоркой: «Уже и не помню».