Наконец пришел мистер Джерард и, забравшись в карету, уселся напротив Леды. Дверца кеба тут же захлопнулась, и он, покачиваясь, тронулся с места.

Леда чувствовала себя совершенно измученной, и даже несколько глубоких вдохов не очень ей помогли.

— Боже мой! — невольно вырвалось у нее. — Боже мой! — Она подняла глаза на Джерарда. — И что мы теперь будем делать с этим… предметом?

— Вы отнесете его к себе в комнату, — ни на секунду не засомневавшись, сказал Джерард. — Надеюсь, там найдется местечко, куда горничная до завтра не заглянет?

— К себе в комнату? — изумленно переспросила Леда.

— Ну, если вы предпочтете отдать его мне прямо здесь… — Сэмюел чуть улыбнулся, — я готов привязать его к своей ноге, хотя не уверен, что из этого получится что-то путное.

Леда была того же мнения. Она нахмурилась, глядя сквозь грязное окно на проплывающие мимо здания.

— Думаю, я смогу спрятать его под туалетным столиком, — нерешительно проговорила она, — но к утру его надо оттуда забрать.

— Я заберу его гораздо раньше.

Леда бросила на Джерарда быстрый взгляд.

— Каким образом?

Ответа не последовало: казалось, в этот момент душа Джерарда унеслась вслед за его мыслями куда-то далеко-далеко.

Леда тихо застонала и надавила кончиками пальцев на переносицу. Да, с этим человеком непросто иметь дело. Мало того что он вор, так еще и собирается проникнуть ночью в ее комнату, чтобы забрать оттуда украденную им вещь.

— Вы со мной? — неожиданно обратился к ней Джерард.

Сильнее надавив на переносицу, Леда кивнула.

— Мисс Этуаль, — тихо шепнул Джерард, — вы потрясающая леди.

* * *

В тот вечер семья Эшлендов обедала дома, и Леде пришлось есть со всеми вместе, тогда как Джерард остался в своей комнате, сославшись на то, что прогулка в парке утомила его.

Оказавшись в конце стола рядом с леди Эшленд, Леда заметила, что справа от приборов леди Эшленд, посреди изящной китайской посуды и хрусталя, стояла черная блестящая чаша. В ней поверх пригоршни свежих древесных опилок лежал квадратный кусочек черного шелка.

Леди Эшленд и не подумала прикоснуться к нему, чтобы осмотреть, но Леда заметила, что ее глаза то и дело обращаются к странным предметам, особенно когда речь заходила о беспорядках на островах и связанным с ними отъездом мистера Джерарда.

Когда дамы встали из-за стола, леди Эшленд прихватила чашу с собой. В холле она задержалась, чтобы сказать дочери и Леде, что вернется в гостиную через несколько минут.

— Это один из подарков Сэмюела, — сообщила Леде леди Кэтрин. — Он часто ставит нас в тупик, преподнося в дар что-то странное, но я так ни разу и не смогла понять, что он имеет в виду. Впрочем, это довольно мило с его стороны; такие подарки очень много значат для моей бедной старенькой мамочки, даже если подарок состоит всего лишь из нескольких перьев, куска ткани и тому подобных вещиц. Что до меня, то мне больше нравится делать практичные подарки. Маме вечно нужны новые записные книжки и блокноты, а к прошлому Рождеству я скопила немного денег и заказала шкаф со стеклом для дорогих ей вещей. Теперь мне надо придумать, что подарить ей в этом году, если мы проведем его в Уэстпарке. Может, вы сумеете что-нибудь посоветовать?

Леда стала раздумывать о просьбе Кэтрин, но тут принесли кофе, вернулась леди Эшленд, затем пришли мужчины, и разговор вновь зашел о политике. Присутствующие говорили о каких-то людях с непроизносимыми фамилиями, о сложностях, связанных с торговлей сахаром, с договорами и условиями труда. Леда молча слушала, ни на минуту не забывая о том, что меч по-прежнему находился под ее туалетным столиком.

Вернувшись в комнату, Леда не стала раздеваться, твердо намереваясь не ложиться до прихода Джерарда, — это казалось ей наиболее приличным выходом из ситуации.

Усевшись на стул с мягкой обивкой, она взяла единственную в комнате книгу и, открыв ее, разгладила рукой страницы из удивительно мягкой бумаги, расписанные восточными орнаментами с хризантемами. Книга была написана на двух языках — английском и восточном, иероглифы которого весьма напоминали китайские; на картинках были изображены маленькие храмы, корабли и люди. Называлась книга «Описания и странности японской культуры. Специально для англичан».

Читать было интересно, но все же веки Леды постепенно начали тяжелеть. Комната освещалась электрическим светом — куда более ярким, чем газовый свет, однако даже это не помешало Леде задремать.

Когда часы на Биг-Бене пробили три, Леда открыла глаза — решила прочитать напоследок о слове «мару», означавшем круг или безупречную завершенность. Потом она стала раздумывать о слове, означавшем «круг», «кольцо». «Я знаю, что такое круг, — сонно подумала она. — Это завершенность. Значит, он возвращается».

Вздрогнув, Леда открыла глаза. Комната была погружена во тьму. Она не сразу вспомнила, что происходит, но потом поняла, что уснула на стуле, и потерла глаза.

Должно быть, Джерард уже побывал здесь, забрал меч и, уходя, потушил свет.

Леда поднялась со стула и стала стягивать с себя платье, собираясь переодеться в ночную сорочку, как вдруг…

— Ну вот вы и проснулись!

Голос был тихим, он прозвучал откуда-то из темной глубины комнаты, однако, как ни странно, Леда не очень испугалась.

— О! — прошептала она, прижимая руку к горлу. Вы все еще здесь.

Материализовавшись из темноты, Джерард быстро подошел к окну и встал так, что на его лицо упал свет газового фонаря: в руке он держал знакомый Леде чехол.

Расстегнув чехол, Джерард вытащил меч — золотая рукоятка и покрытые эмалью ножны тут же заблестели в голубоватом газовом свете.

— Подойдите поближе, если хотите лучше его рассмотреть, — предложил Джерард.

Словно завороженная ночной тишиной, Леда приблизилась к Джерарду. Круглый эфес отражал нижнюю часть золотой рукоятки — облака, среди которых можно было разглядеть морду льва и китайской собаки.

— Красивая вещь, не правда ли? — Джерард помолчал. — Этому мечу по меньшей мере пять сотен лет. — Он прикоснулся к рукоятке. — Обычно мастера изображали на клинке меча дракона или бога войны, чтобы их дух жил в оружии.

Джерард вынул меч из ножен, и неожиданно в руке у него оказался кусок грубого железа длиною в фут. Он был плохо укреплен на рукоятке и весьма походил на обрубок руки.

— Почему он такой? Что случилось с мечом? — испуганно спросила Леда.

— Таким он и должен быть, — спокойно ответил Джерард. — Это так называемый катсаритачи — церемониальный меч. Насколько мне известно, такие вещи обычно преподносили в дар какому-нибудь храму и ими никогда не пользовались по прямому назначению. — Вернув меч в ножны, Джерард выглянул на залитую светом улицу; при этом тени и свет нарисовали на его лице причудливую картину. — Снаружи — золото, внутри — металл. — Он потер большим пальцем эмалированные ножны. — Вы считаете, ваш сержант прав?