Изяслав, оплакав брата Святополка, вместо которого послал княжить сына Ярослава во Владимир, внезапно разболелся и вскоре преставился.

Это был князь деятельный, неутомимый, радушный, который не знал отдыха на своем веку и под конец своей жизни дорогой ценой, и то на короткое время, купил себе Киев.

Сын Изяслава, Мстислав, спрятав тело его, уехал в свой Переяславль, а Изяслав Давыдович черниговский, узнав о смерти Изяслава, внезапно приехал к Киеву. Вячеслава оповестили, когда он уже подошел к Днепру, к перевозу. Вячеслав послал спросить его: «Зачем ты приехал, и кто тебя позвал? Ступай в свой Чернигов».

Изяслав отвечал: «Я приехал оплакать брата своего, ибо не был на его погребении. Позволь мне поклониться его гробу». Вячеслав, посоветовавшись с Мстиславом и мужами своими, не пустил его в Киев, потому что Ростислав еще не приходил из Смоленска, и Изяслав воротился, разумеется с досадою, в Чернигов, вступил в переговоры со Святославом Ольговичем и послал за Юрием в Суздаль.

А Вячеслав позвал в Киев Святослава Всеволодовича: «Ты Ростиславу сын любимый, побудь здесь в Киеве, пока он приедет из Смоленска, и тогда все вместе будем держать совет». Святослав Всеволодович, без ведома Изяслава Давыдовича и Святослава Ольговича, исполнил желание Вячеслава.

Ростислав, наконец, прибыл, и все киевляне вышли к нему навстречу с радостью великой. Рады были и черные клобуки. Ростислав, вместе со Святославом Всеволодовичем, поехал и поклонился отцу своему Вячеславу.

А Юрий уже с половцами. Он осадил Переяславль, но был отражен Мстиславом с помощью, присланной из Киева, и пошел к Чернигову, куда поспешил против него и Ростислав со всеми киевлянами и торками. Лишь только киевский князь перешел Днепр, как получил известие, что Вячеслав, с вечера здоровый, лег спать и скончался. Ростислав вернулся, оставив полки, оплакал своего деда и проводил до гроба с честью великой, у святой Софии, где лежит Ярослав, прадед его, и Владимир, отец его. На Ярославовом дворе Ростислав созвал всех мужей Вячеславовых, тиунов и ключников, велел разложить перед собой все имение своего отца, золото, серебро, платье, и начал раздавать по монастырям и церквям, затворам и нищим; себе не взял ничего, кроме креста на благословение, а остаток назначил на исправление по нему церковных треб, под надзором мачехи, супруги Мстислава. Распорядившись, он хотел было ехать к Чернигову к полкам своим, но мужи его отсоветовали, говоря: «Бог поял стрыя твоего Вячеслава, а ты не утвердился еще с людьми в Киеве; поезжай лучше в Киев и утвердись с людьми. Тогда, если Юрий придет к тебе, захочешь ты мириться, будешь мириться, ибо ты утвердился уже с людьми, захочешь ли ты биться, ты будешь биться».

Ростислав не послушался, пошел к Чернигову и требовал у Изяслава Давыдовича крестного целования на том, чтобы сидеть ему в отчине своей в Чернигове, а Киева не искать. Изяслав отвечал: «Я до сих пор не делал ничего против вас, и вам не за что было приходить на меня. Так пусть же нас рассудит Бог!»

К нему уже пришли половцы с Глебом Юрьевичем. Ростислав, увидя против себя такое ополчение, без достаточных сил, начал просить мира и передавал Изяславу под собой Киев, а под Мстиславом Переяславль.

Мстислав, услышав об этом предложении, рассудил: «Так не будь же ни мне Переяславля, ни тебе Киева», и повернул коня с дружиной своей от дяди. Половцы объехали полк киевский и начали биться. У Ростислава на первом поскоке пал конь. Святослав, сын его, это увидел, соскочил со своего коня и начал биться с окружавшими его. Собралось несколько дружинников и подвели ему другого коня. Рать его была разбита, он бежал в Смоленск, Мстислав в Луцк, а Святослава Всеволодовича захватили половцы. Изяслав Давыдович выкупил его с женой, равно как и многих из русской дружины, не отдавая вообще никого половцам, из тех, кому удалось убежать в город.

Одержав такую победу, он послал сказать киевлянам, что хочет ехать к ним. У них не оставалось никакого князя, и они звали его, чтобы не взяли их половцы. Изяслав договорился было со Святославом Ольговичем, чтобы ему сидеть в Киеве, а тому в Чернигове, но они вскоре услышали, что Юрий идет, и увидели, что им нельзя удержаться против сильного суздальского князя. Сам Ростислав, выйдя с полками своими ему навстречу из Смоленска, просил мира: «Отче, кланяюсь тебе; ты прежде был добр до меня, как и я до тебя; будь мне вместо отца».

Юрий отвечал: «Я рад, сын, с Изяславом я не мог ладить, а ты мне брат и сын».

Вслед за Ростиславом встретил Юрия Святослав Ольгович, а потом и Всеволодович ударил ему челом, говоря: «Избезумился я!» По ходатайству Святослава Ольговича Юрий дал ему мир, и все они вместе пошли к Чернигову. С дороги Святослав Ольгович послал к брату своему Изяславу в Киев, говоря ему: «Выезжай, брат, из Киева; идет Юрий, и мы звали его оба». Но Изяславу не хотелось лишиться Киева, и он не слушал брата.

Наконец, Юрий подошел к Чернигову со своим войском. Святослав снова послал уговаривать Изяслава: «Иди из Киева, Юрий уже близко, я отдам тебе Чернигов, для ради христианских душ», ибо прежде Изяслав с ведома Святослава сел в Киеве. Но все-таки он медлил: так полюбился ему Киев, говорит летопись. Наконец, Юрий миновал Чернигов и стал приближаться к Киеву.

«Отдай мне Киев, послал он уже сам сказать ему, мне отчина Киев, а не тебе». Нечего было делать: должен был решиться Изяслав. «Вот тебе Киев, отвечал он, скрепя сердце, не сам я приехал сюда, а посадили меня киевляне. Не сотвори мне пакости». Юрий согласился на мир, и Изяслав вышел из Киева.

Наконец, Юрий сел на стол отцов своих и дедов (1154). Исполнилось его горячее желание, и противников не осталось. Самый сильный умер, старший еще прежде его, — остальные все ему поклонились. Никто не имел права больше его. Юрий вздохнул свободно, достигнув цели своих горячих желаний. Он раздал сыновьям города киевские: Андрея посадил в Вышгороде, Бориса в Турове, Глеба в Переяславле, а Васильку дал Поросье.

Мстислав с братьями княжил в земле Волынской. Давыдович в Чернигове, Ольговичи в Новгороде Северском.

Казалось — все дела уладились, и биться было не за что. Нет, много оставалось еще князьям причин, если не внешних, то внутренних, начать, отдохнувши, новые распри между собой.

Изяслав Давыдович отведал Киева, и ему хотелось, как старшему из потомков Ярослава, достать себе первый стол.

Мстислав Изяславич, отец которого с такими усилиями приобрел себе Киев, который сидел сам так долго в Переяславле, не мог довольствоваться теперь бедным уделом на Волыни, между тем как пришлые из Залесской стороны сыновья Юрьевы сели по городам земли Русской.

Ярославу галицкому жаль было отказаться от волынских приобретений.

Наконец, сам Юрий, раздраженный против покойного Изяслава, хотел отнять у детей его и остальные их города, точно как прежде Изяслав отнял у него не только Переяславль, но и Городец Остерский. И он послал младших князей выгнать Мстислава из Пересопницы. Мстислав удалился в Луцк. Юрий велел зятю своему Ярославу галицкому напасть на него в Луцке. Мстислав удалился к ляхам.