Во всяком случае, ясно одно – надо освобождать Авдея из цепких ручек его супруги. Двадцать пятое мая не за горами, значит, все мы скоро встретимся в решающей схватке. А пока я должна хоть как-то выяснить, кто же мой самый тайный враг...

В квартире раздалось нетерпеливое треньканье дверного звонка.

– Кого это черти принесли в такую рань? – я глянула на часы: четверть седьмого. Звонили настойчиво, даже как-то по-хозяйски. Я вздохнула и пошла открывать.

На пороге стояла мама и заранее укоризненно смотрела на меня.

– О, мам, привет! Ты в гости приехала или как?

– Может быть, моя дочь все-таки пустит меня в дом или так и будем разговаривать на лестничной площадке?

Ведьмы бывают двух типов: по образу жизнедеятельности и по характеру общения с окружающими. Я отношусь к первому типу. Моя мама, зовут ее, кстати, Татьяна Алексеевна, – ко второму. Поэтому мы с ней благополучно живем в разных городах, изредка посылая друг другу поздравления к Рождеству и Восьмому марта. А мой отец вообще не выдержал характера мамочки первым и слинял аж в Южно-Сахалинск. С тех пор мама живет с ореолом невинной жертвы вокруг своей роскошной прически, говорит о том, что ее близкие люди (то есть отец и я) отплатили ей за заботу и любовь самой черной неблагодарностью и периодически наносит визиты то мне, то папе в самое неподходящее время. Средства у нее для этого есть. Мама – подполковник налоговой полиции. В ее обществе я постоянно чувствую себя как нарушительница всех мыслимых законов и кодексов. Очень неприятное ощущение.

Мама протянула мне увесистые баулы с приказом: «Распаковать», а сама, не разуваясь, прошла в кухню. Я потащила баулы в зал, ожидая грома небесного. И он грянул:

– Ты куришь! Дым стоит, как в притоне наркодельцов! Вот! Я чувствую, что пахнет марихуаной!

– Это сушеная полынь, – комментирую я себе под нос мамину арию варяжского гостя.

– Ты стала наркоманкой! Хуже того, ты заросла в грязи, срам! Ты хотя бы приблизительно представляешь себе, что такое мытье полов и посуды? Ну кто возьмет замуж такую неряху!

– Я не собираюсь замуж, – буркнула из комнаты я. Ужас, до чего обидно, когда тебя, замечательную ведьму, ругает за немытую посулу собственная мать. Там и посуды-то... две тарелки, чашка, кастрюлька с прокисшим винегретом, сковородка, кажется, из-под пригоревшей каши...

Пока я вытаскивала из маминых сумок пакеты с одеждой, косметикой, лекарствами, она, судя по звукам, развила бурную деятельность на кухне. Там все гремело, звенело, распахивалось и выметалось. Наконец родительница появилась, словно грозная Фемида, с шумовкой в руке.

– Одежду мою повесь аккуратно на плечиках в гардеробе, но помни: это выходные костюмы, – принялась командовать она. – Ой, осторожнее с этим пакетом, не разбей баночки, в них составы для питательной маски...

– Может, ты тогда сама все разберешь? – напряженно поинтересовалась я.

– Ах! – патетически воскликнула мама, и ее глаза мгновенно наполнились слезами. – Вот она, нынешняя молодежь. Их растишь, лелеешь, не спишь ночей, а они не могут уделить тебе даже каплю своего времени! Куда катится мир!

Ага. Шекспир, «Король Лир», акт третий, сцена вторая. Сцены моя мама ох как любит.

– Ой, мам, давай без драматургии, а? У меня голова раскалывается, всю ночь не спала...

– А почему ты не спишь? Разумеется, потому что ведешь неправильный образ жизни!

– Ты приехала меня учить жить правильно? И сколько дней, извини за бестактный вопрос, будет продолжаться это удовольствие?

– Если ты не рада собственной матери, – она встала в гордую позу, – я уйду в ночь, буду спать на улице, Как бомж! Между прочим, меня пригласили в ваш Город на научную конференцию по проблемам современного бизнеса и налогов. Так что я тебе не успею надоесть.

– Бедные участники конференции, – заранее посочувствовала я им. – Ты же всех их замучаешь постоянными требованиями платить налоги.

– Только так наше государство станет процветающим!

– Охотно верю. Что ты будешь на завтрак?

– Достань из вон того пакета упаковку с овсяными хлопьями. Из вон того, неужели так трудно понять! Я сейчас на диете. Система раздельного питания.

– А я предпочитаю бутерброды.

– Ты испортишь себе желудок! Но, разумеется, мои слова для тебя ничего не значат...

Позавтракали мы в относительном молчании. Я размышляла, как мне быть теперь, когда здесь неожиданно появилась мать. Само собой, она не подозревает о том, что ее дочь – ведьма. Для мамы я – скромный библиотекарь с никудышной зарплатой и похороненной карьерой.

– Ты работаешь все там же? – неожиданно спросила меня мать.

– Нет. Буквально на днях уволилась из библиотеки...

– Даже не посоветовавшись со мной... Ну, разумеется, самоуправство всегда было отличительной чертой твоего характера. И чем же ты намереваешься зарабатывать себе на жизнь?

– Гаданием, – ни с того ни с сего бухнула я. Мама чуть хлопьями не подавилась.

– А что такого, – продолжала вдохновенно врать я, не давая ей и рта раскрыть. – Я полгода занималась на курсах практического оккультизма, посещала школу тайного эзотерического знания, слушала лекции известного специалиста в области тотальной зачистки кармы и раскрытия чакр... Скоро получу лицензию, сертификат, все как положено. Ты знаешь, какие деньги это приносит?! Ни один толковый бизнесмен дела не начинает, пока с гадалкой не посоветуется. Буду гадать по картам Таро, на кофейной гуще... А еще сейчас в моду вошла магия вудуистов! На худой конец, смогу возвращать сбежавших мужей в семью, порчу снимать...

Вот тут я, кстати, ни капельки не привирала. Я это действительно могу. Но мама, конечно, восприняла все иначе.

– Прекрати валять дурака! – строго сказала она. – Только этого нам и не хватало. Мало того что твою тетку все считали колдуньей, так теперь и о тебе пойдет дурная слава...

– Тетку?! Ты никогда не говорила мне о ней!

Мама поморщилась, будто разжевала гнилой орех.

– Ну, – нехотя начала она. – у меня была сестра. Старшая. Разница в возрасте у нас с нею очень большая: двадцать лет. Она с юности занималась всякими такими штучками. Сплошная чертовщина! Варила зелья, бормотала заклинания, вычисляла что-то по звездам, доставала какие-то иностранные книги по оккультизму... Сама понимаешь, в те времена этим не могли не заинтересоваться советские правоохранительные органы. И сестре пришлось скрываться. Она уехала в глухую тайгу, мы абсолютно потеряли с ней связь. Да это и к лучшему, ведь я всегда была с сестрой на ножах. Она даже напоследок вроде как прокляла меня...

– Что?! Как прокляла?

– Ну, я уже не помню... это было давно, еще до моего замужества и твоего рождения... Кажется, она сказала тогда что-то вроде «твой плод пусть по мне гниет»... Одним словом, чепуха полная.