Все промолчали, но леди Элизабет моментально догадалась, что случилось.

— Джеймс, как ты мог... — почти простонала она. Кэтрин подошла к ней и почтительно поддержала ее. — После всего, что я для тебя сделала...

— Да что ты сделала? — вдруг взорвался он.

Мэгги с ужасом увидела, что от его хваленого хладнокровия не осталось и следа. Глаза яростно сверкали, щеки пылали огнем, руки сжимались в кулаки. На мгновение ей показалось, что он готов броситься на леди Элизабет.

— Ты всю жизнь твердила мне о фамильной чести, о достоинстве и прочих пустых понятиях, даже не догадываясь, что на самом деле происходит со мной. Думаешь легко сознавать, что отпрыск знатного рода не имеет права ни на что? Они мои. Они должны быть моими. А мне было с рождения отказано во владении ими! — выкрикивал он. — Они мои, а вы забрали их у меня!

— Алмазы Кента принадлежат семье, — холодно произнесла леди Элизабет. — И если бы ты держал себя в руках, то их бы не спрятали под замок. Веди себя как следует, Джеймс Аркрофт, и не позорь нас в присутствии гостей.

— Не позорить вас? — Джеймс расхохотался, — Ты только об этом и думаешь, правда, бабушка? Честь Аркрофтов! Позор Аркрофтов! Мой отец ведь был позором Аркрофтов, не так ли, дорогая моя? И не ты ли радовалась, когда он свернул себе шею? Ведь тебе больше не надо было умалчивать о его безумии...

— Не говори о том, чего не знаешь! — вспылила леди Элизабет. — Не забывай, мы находимся не в семейном кругу, поэтому не смей порочить моего сына!

— Если вы считаете, что есть что-то, чего я не знаю, вы очень ошибаетесь, дражайшая бабушка, — насмешка Джеймса стала невыносимой. — А что касается гостей, — он обвел комнату безумным взглядом, — я не думаю, что здесь есть кого стесняться. У нас у каждого есть свои грешки, не так ли?

Мэгги вжалась в стену. Она отнюдь не желала стать жертвой сенсационных разоблачений Джеймса Аркрофта. Но его сарказм в этот раз обернулся не против нее.

— Вот, например, наша очаровательная баронесса, — продолжал Джеймс. Леонарда встрепенулась, и Берти немедленно отпустил ее, видя, что она в состоянии позаботиться о себе сама. — Вы думаете, что это милая культурная девушка, которая могла быть стать достойной супругой одного из Аркрофтов? Как вы ошибаетесь!

— Не смейте говорить обо мне гадости! — взвизгнула Леонарда.

— Я и не собираюсь. Только правду и ничего, кроме правды. А она состоит в следующем: десять минут назад вы угрожали мне пистолетом и требовали отдать вам половину алмазов. Скажите, вы слышали о бриллиантах Кента до того, как познакомились с бабушкой, или они так прельстили вас во время визита в сокровищницу?

Вопрос был задан очаровательным светским тоном. Леонарда задохнулась от возмущения.

— Да как вы можете! Это отвратительная клевета! — неестественно оскорбилась она.

— Неужели? — осведомился Джеймс. — И давно у вас появилась привычка разгуливать по подвальным помещениям с пистолетом в руках? Только не говорите мне, что на стенах Аркрофт-Хауза висят пистолеты, подобные вашему. Там только старинное оружие, моя дорогая, и если вы были настолько глупы, чтобы думать, что никто не обратит на это внимание, то мы не настолько наивны, чтобы поверить вам.

— Немедленно замолчите! — завизжала баронесса, видя, что дело оборачивается против нее.

— К тому же вы не настолько самоотверженны, чтобы вступать в схватку с грабителем ради спасения чужих бриллиантов, — невозмутимо продолжал Джеймс. — Зато жадность — более сильное чувство, и вы решили урвать кусочек. И не смотрите на меня так оскорбленно. Если бы не сигнализация, мы бы сейчас мчались отсюда вместе...

Леонарда поникла.

— Хотя вы были достаточно глупы, чтобы предполагать, что я отдам вам половину моих алмазов, в смелости вам не откажешь. Мои комплименты, баронесса.

— А теперь вы, моя очаровательная Изабель. — Джеймс повернулся к Мэгги, и насмешливый блеск в его глазах погас. — Я действительно влюбился в вас. Но вы не так просты, как кажетесь, не так ли, моя малышка? Я сочинил для вас неплохую историю, Изабель, но мои труды, кажется, пропали зря...

Джеймс не мог не заметить выражение облегчения, которое появилось на лице Мэгги после его слов. Только теперь она окончательно поверила в то, что его вариант древней легенды — полный абсурд.

— Но я все равно не понимаю, чем мог вас прельстить мой братец, — продолжал Джеймс, глядя на Берти с нескрываемой ненавистью. — Хотя, возможно, вы решили таким образом найти свой путь к алмазам...

С этими словами Джеймс медленно поднял отмычку, которую все еще сжимал в руках, и с любопытством посмотрел на нее, потом на девушку, потом снова на отмычку. Мэгги вжалась в стенку, триумфальная улыбка на лице Джеймса не оставляла сомнений в том, что он не замедлит сообщить всем о том, где именно он обнаружил эти великолепные инструменты...

Спасение пришло неожиданно. Кэтрин прекрасно поняла, какое разоблачение готовит Джеймс, и немедленно вмешалась.

— Джеймс, вам лучше успокоиться, — мягко произнесла она. — Не переживайте, иначе это может плохо закончиться...

Как Кэтрин и ожидала, ее слова произвели прямо противоположный эффект. Вместо того чтобы прийти в себя, Джеймс разозлился еще больше, только на этот раз объектом его злобы стала Кэтрин, а не Мэгги.

— Ценный совет, доктор Уильямс. Надеюсь, я имею право называть вас так хотя бы сейчас? По-моему, всем пора узнать, что с нами под одной крышей проживает величайший психиатр всех времен, призванный сюда, чтобы защитить мир от безумца Джеймса Аркрофта.

— Психиатр? — воскликнул Берти. Судя по его изумленному лицу, он даже не догадывался об этом.

— Перестань паясничать, Джеймс, — сурово вмешалась леди Элизабет, хотя по удивлению, мелькнувшему в ее глазах, было ясно, что она не знала о том, что Джеймс подозревает о роли Кэтрин. — Совсем необязательно объявлять об этом во всеуслышание.

— Необязательно? — расхохотался Джеймс. — Бабушка, ты неподражаема. Как долго ты рассчитывала скрывать ото всех, что считаешь своего младшего внука безумным? Или ты ждала, когда я совершу преступление и задушу кого-нибудь? Например, нашу деву с хрустальными глазами...

И Джеймс в мгновение ока очутился рядом с Мэгги. Девушка в ужасе отшатнулась. Он криво усмехнулся.

— Теперь вы боитесь меня, мисс Алмеду, а ведь когда-то я целовал ваши губы, и вам это нравилось...

Джеймс двумя пальцами взял Мэгги за подбородок и ласково глянул в ее расширившиеся от страха глаза. Девушка никак не могла поверить в то, что все ужасы последних недель были лишь игрой человека, который, судя по его словам, неравнодушен к ней...

— Оставь Изабель в покое! — Голос Берти был резок, как удар хлыста.

Лицо Джеймса потемнело.

— Ты только и делаешь, что командуешь мной! — Джеймс повернулся к брату, сжимая кулаки. — Ты лишил меня моей доли алмазов, ты отобрал у меня единственную женщину, которая мне нравится, я ненавижу тебя, Бертрам Аркрофт, и я счастлив, что сумел хотя бы на несколько дней заставить Изабель поверить в то, что ты сумасшедший и хочешь ее убить!