— Хреново… — пробормотал толстяк, и это было самое нежное слово из небольшой серии ругани, сопровождавшейся зубовным скрежетом.

— Времени у меня мало, — пояснил Станислав Аркадьевич. — Или ты показываешь, где вы спрятали отчима этой девушки, или я тебя просто выбрасываю из машины, не пристреливая. Если даже в тебе крови, как в кабане, помучаешься недолго. Тем более, как мне сдается, у тебя перебита бедренная кость. Очень приятные ощущения!

Ответом был мат на мате, и Сухарев понял, что этот тип скорее сдохнет, чем захочет помогать добровольно.

— Ну ладно… — произнес Станислав Аркадьевич каким-то неопределенным тоном и воровато оглянулся на Галю, сосредоточившуюся на управлении джипом.

Сухарев крепко сцапал Жиртреста за ворот и уставился ему прямо в глаза. Примерно таким взглядом, каким некогда глядел на своих пациентов психотерапевт Кашпировский, и даже круче. Никаких гипнотических слов Станислав Аркадьевич вещать не стал, но толстяк почти сразу же перестал стонать и материться. Одновременно с этим у него широко открылись и перестали двигаться глаза, да и вообще все лицо словно бы одеревенело. Однако дышать Жиртрест не перестал.

А джип уже подкатил к выезду на шоссе. Машин по-прежнему видно не было, хотя уже заметно посветлело.

— Налево сворачивай! — приказал Сухарев, не оборачиваясь. — Пять километров вперед, и снова налево, на просеку!

Галя немного удивилась, потому что так и не поняла, с чего это ее спаситель такие выводы сделал — ведь Жиртрест ни слова не сказал. Но спрашивать ничего не стала — исполнила все, как просили. Выехав на асфальт, она погнала джип по-американски, за сотню, не меньше, но умудрилась никуда не слететь и, аккуратно сбавив скорость, свернула именно в ту просеку, которую имел в виду Сухарев. До самого поворота Станислав Аркадьевич продолжал держать Жиртреста за ворот и, почти не отрываясь, глядел ему в глаза.

Когда джип снова заплясал на ухабах полузаросшей грунтовки, Галя рискнула спросить:

— А дальше куда?

— Пока прямо, — ответил Сухарев, — я скажу, где сворачивать.

И хотя у Гали так и вертелось на языке спросить: «Откуда вы знаете?», этот вопрос она так и не задала.

Само собой, что по просеке Галя уже не гнала, как сумасшедшая, но тем не менее минут через десять доехала до того места, где Станислав Аркадьевич объявил:

— Направо! Между кустами!

Наверно, летом, когда на кустах была густая листва, а земля покрыта травой и мхом, можно было и не заметить, что за ними скрывается проезжая дорожка. Однако сейчас Галя четко разглядела на раскисшей почве следы шин, уводящие вправо.

— А дальше?

— Примерно через километр слева появится низинка — поляна, плавно переходящая в болото. Вот там и остановишься.

— Но я дороги через болото не помню! — предупредила Галя. — И вообще этих мест не узнаю.

— У нас проводник есть, — усмехнулся Сухарев, мотнув головой в сторону мента, лежавшего на полу и не подававшего, казалось бы, признаков жизни.

— Как же он нас поведет? Он же ходить не может и совсем без сознания…

— Думаю, очухается, когда потребуется! — уверенно заявил Станислав Аркадьевич.

Галя еще раз удивилась, но вопросов задавать не посмела.

Просека действительно стала полого спускаться в низину, и «Чероки» вскоре оказался на краю небольшой полянки, поросшей пожелтелой травой и корявыми березками.

— Стоп! — объявил Сухарев. — Выходим, дальше не проехать.

Галя остановила машину и вылезла. Под ногами сразу зачавкало.

— Вста-ать! — каким-то необычным голосом произнес Станислав Аркадьевич. Жиртрест, до того плашмя лежавший на полу, встрепенулся и сел, как плюшевый мишка. Потом поерзал задницей по полу, растирая штанами лужицу крови, а затем упруго выскочил из салона и встал, будто ему команду «смирно!» подали.

— Вы же говорили, что у него перебито бедро?! — изумилась Галя. — Я не доктор, но с такой раной нельзя ходить!

— У меня и мертвые иногда ходят, — криво усмехнулся Сухарев. — Жиртрест, вперед! Через болото, к избушке!

И мент пошел! Ни слова не возразив, не выругавшись, не застонав, хотя было уже достаточно светло, чтоб Галя могла видеть его мокрую от крови штанину. Но кровь уже не текла струей, как вначале. А ни повязки, ни жгута не было.

— Прямо за ним, след в след! — жестко сказал Сухарев. В левой руке он держал зонт и заметно потяжелевший кейс, а в правой — «АКМС», у которого, по прикидке, сохранилось полмагазина патронов.

Конечно, путешествие через болото оказалось весьма неприятным делом. У Гали кроссовки и без того были сырые, не просохшие после ночной беготни, а тут еще воды добавилось. Сухарев тоже предпочел бы вместо кроссовок болотные сапоги, но их у него в хозяйстве не имелось. Запоздало пришла в голову идея поискать в «Чероки», ведь те бойцы, которых Станислав Аркадьевич пострелял на просеке, возможно, имели обувку для хождения по болоту. Но к этому времени позади осталось уже почти сто метров трясины и впереди показался болотный островок — строго говоря, очень большая кочка, поросшая деревьями.

— Передай ему автомат! — полушепотом велел Сухарев Гале.

— Зачем? — испуганно пробормотала девица.

— Делай, что говорю! — прошипел Станислав Аркадьевич.

Галя спорить не стала, но, передавая автомат Жиртресту, сильно волновалась. А вдруг он возьмет, да и расстреляет их? Правда, Галя догадывалась, что Сухарев не самоубийца, но все же никак не могла припомнить, когда он сумел разрядить оружие…

Однако, когда мент принял автомат из ее рук, Галя начала кое о чем догадываться. Слишком неестественное, неживое лицо было у этого типа. Как у Терминатора или какого иного киборга, которых она по горло насмотрелась по TV и видео. Но когда Сухарев втаскивал Жиртреста в джип, тот визжал и матерился совсем по-человечески. Нет, это, конечно, не Робокоп и даже не Кибермент. Но похоже, что «дядя Стас» его превратил в нечто подобное. Навряд ли он ему в голову микрочип успел поставить, а вот вколоть ему что-нибудь — мог успеть. Галя ведь все время на дорогу смотрела, могла и не заметить…

Вскоре они выбрались на сухое место и, пробравшись сквозь кусты, оказались на маленькой полянке, посреди которой стояла маленькая бревенчатая избушка. Даже шагов с десяти был слышен звучный храп двух или трех глоток.

— Вперед, Жиртрест! В избушку! — Сухарев скомандовал так, как приказывают умной, хорошо дрессированной собаке, а Галю ухватил за рукав и утянул за большой пень.

Жиртрест двинулся к избушке, поднялся на низенькое крылечко и дернул дверь. Дверь не открылась, и тогда детина ударил ее плечом, всей своей солидной массой. Крак! Бряк! Грох! — дверь ввалилась внутрь дома. Жиртрест как танк попер дальше.

Бах! Бах! — сполошно грохнули два пистолетных выстрела, а затем — та-та-та! та-та! — две короткие автоматные очереди. Выходит, у Жиртреста автомат действительно был с патронами?! Галя внутренне ужаснулась и поглядела на «дядю Стаса». Тот зачем-то зажмурил глаза и сидел на корточках, положив наземь кейс и стреляющий зонт. Так длилось минуты две. Затем Станислав Аркадьевич открыл глаза и вскочил на ноги.