Однако не следует думать, что Гитлер совсем ничего не знал о морском флоте и не разбирался в морской тактике. Он проявлял большой интерес к техническому оснащению кораблей, понимал значение морской блокады, а отдельные критические высказывания фюрера по поводу чрезмерного увлечения коммерческим рейдерством являются весьма дельными. Дело заключается в том, что он часто не был способен понять роли морского флота, проблем, стоящих перед его адмиралами, или проявить стойкий интерес к условиям функционирования своего флота и его возможностям. Он искренне признавался Дёницу, что не имеет «общего представления об этих вещах и чувствует себя в этих вопросах неуверенно».

Следует также отметить, что интерес Гитлера к флоту, и без того не слишком большой, в различное время то усиливался, то опять ослабевал, в зависимости от того, с кем он готовился воевать. Пока целью его завоеваний были Франция и Советский Союз, он мог позволить себе не обращать внимания на флот и следовать своим континентальным устремлениям. Когда же в 1938 году Гитлер понял, что его врагом стала Англия, он вынужден был признать, что война с ней означает войну на море. То, что он понял это, мы докажем чуть позже.

Безразличие Гитлера к морскому флоту частично проистекало из его огромного интереса к картам. Даже случайный взгляд на положение Германии на карте подскажет любому человеку, что военно-морские амбиции немцев лишены всякой почвы, и Гитлер, как мы знаем, не имел подобных амбиций. Адмирал Редер был не первым человеком, кто заметил, что природа дала Англии огромные преимущества перед Германией для развития флота. «Не сделав ни единого выстрела, – писал Редер, – она отрезала нас почти полностью от всех наших морских коммуникаций». Но, несмотря на это, а может быть, благодаря тому, что немецкий военно-морской флот был несколько искусственным образованием, немцы уделяли ему очень много внимания.

Стратегическое наследие, которое деятели прошлого передали гитлеровским флотоводцам, было противоречивым и не совсем ясным. Мечты о превращении Германии в могучую морскую державу, способную использовать свой флот в стратегических операциях, в ходе которых он мог бы навязывать свою инициативу врагу и добиваться полного господства на море, разбивались о географическую реальность и численное превосходство британского флота. Сам адмирал фон Тирпиц, главная фигура, ассоциирующаяся с океанскими амбициями Германии в эпоху императора Вильгельма, оказался вовлеченным в военно-морское соперничество с Англией, в котором он не мог победить. Поэтому ему пришлось умерить свои аппетиты и ограничиться флотом, способным нанести достаточно мощный удар по врагу для того, чтобы предотвратить нападение, продемонстрировав, что победа достанется ценой невосполнимых потерь. Это была так называемая «теория риска»: средство предотвращения войны политическим путем, которую нельзя выиграть из-за недостатка сил.

Опыт Первой мировой войны не помог прояснить ситуацию и создать фундаментальную стратегическую теорию на будущее. Впрочем, в 20-х годах в кругах военных моряков усиленно критиковали и изучали все эти проблемы. Были выдвинуты предложения резкого сокращения сферы деятельности флота и отказа от доктрины стратегических ударов немецкого флота в открытом море. В 1926 году появился меморандум капитана Вегенера, который предлагал вместо этого привести первоначальные амбициозные планы Тирпица в соответствие с требованиями сегодняшнего дня. Критикуя операции немецкого военно-морского флота в Первую мировую войну, Вегенер назвал свою теорию господства на море «господством на коммуникациях». Один из авторов уверяет нас, что книга Вегенера была «военно-морской библией» Гитлера, а сам Вегенер сделался его неофициальным тайным советчиком в делах флота.

Гитлер остановился на этой идее, но среди теоретиков флота разрабатывалась совершенно новая концепция будущих немецких ВМС. В 30-х годах предлагалось вообще отказаться от идеи флота как военного соединения и превратить все его корабли в коммерческие рейдеры. Сторонником этой концепции был капитан Вальдейер-Гарц. В своей статье «Флот будущего», опубликованной в 1936 году, он предлагал отказаться от идеи господства на коммуникациях и заняться экономической войной, которая должна стать основой современной военно-морской стратегии. Он предсказывал, что в будущем главная задача немецкого флота будет заключаться в нападении на торговые суда противника и защите своих, а не в полном уничтожении вражеского военно-морского флота. Это потребует широкого рассредоточения кораблей немецкого ВМФ на торговых линиях семи морей, в результате чего различия между торговым и военным судном должны будут исчезнуть.

В 30-х годах эта концепция, очевидно, пользовалась большой популярностью у верховного командования ВМФ. Адмирал Ассман, официальный историк верховного командования флота (ОКМ), к примеру, настаивал на том, что надо, наконец, признать, что господство на море принадлежит Англии, и свести все военно-морские операции к стремлению потопить как можно больше торговых судов (война тоннажа). Именно в ходе осуществления торговой войны, начавшейся после 1939 года, немецкой военно-морской политике пришлось учитывать роль США. Однако, как мы убедимся позже, Гитлер не разделял взглядов ОКМ на политику в Атлантике, и корень этих разногласий лежит, вероятно, в неспособности фюрера до конца понять взгляды своих адмиралов на военно-морское будущее Германии. В свете этого можно предположить, что, несмотря на то что Гитлер признавал британское господство на море, подобный ограниченный, коммерческий взгляд не был близок его стратегическому мышлению. Скорее всего, подчинение военных задач экономическим, отсутствие в планах ОКМ решающих битв или крупных ударов по флоту врага, а также ограничение действий флота одной лишь поддержкой операций на суше имели в глазах фюрера весьма сомнительный характер. Но самое главное то, что все эти концепции появились на фоне глубокого безразличия Гитлера к флоту, и его интересы распространялись на более крупные и важные цели. Для его адмиралов эти идеи конечно же имели более важное значение.

Военно-морская политика Германии в период с 1933 по 1939 год основывалась на ожиданиях, связанных с англонемецкими отношениями. Согласно Редеру, Гитлер в 1933 году выразил свое искреннее желание избегать «осложнений с Англией». Поэтому развитие флота определилось не идеей соперничества с Британией, а лишь тем объемом, «которого требовала континентальная европейская политика». Стремление Гитлера достичь соглашения с Англией путем признания ее превосходства на море нашло яркое отражение в англо-немецком военно-морском договоре 1935 года, по которому размер немецкого ВМФ должен был быть равен одной трети британского флота, а в июле 1937 года были приняты и качественные ограничения.

Нет сомнений в том, что Гитлер придавал этим соглашениям очень большое значение, а все возражения со стороны руководства флота отметались им под предлогом того, что понимание между Англией и Германией важнее флотских амбиций.

И хотя Гитлер уже с ноября 1937 года включил Англию в число «ненавистных противников Германии», он в том же 1937 году подтвердил свое твердое намерение жить в мире с Италией, Японией и Англией и продолжал заявлять, что в намерения Германии не входит «оспаривать положение Англии на морях, соответствующее ее мировым интересам». Поэтому следует отметить, что до мая 1938 года планы военно-морского командования строились на основе предполагаемого столкновения с Францией, Россией и Чехословакией и главной задачей считалось строительство флота в пределах тех ограничений, которые предусматривались двумя договорами с Англией. Однако после «кризиса в выходные дни» в мае 1938 года, во время которого Гитлер почувствовал себя униженным чехами и англичанами, предпринявшими демарш в их защиту, он объявил о своем намерении «сокрушить» Чехословакию. Вероятно, именно после этого кризиса Гитлер в душе изменил свое отношение к Англии, что, в свою очередь, отразилось на немецком флоте.